Поделиться
Он принял православие в 2014 году, после 34 лет священнического служения в Римско-католической церкви. По благословению патриарха Кирилла отец Константин был принят в братию Высоко-Петровского монастыря.
О том, как доктор наук, профессор и вице-ректор Папского восточного института в Риме, член ордена иезуитов перешел в православие и стал православным священником и монахом он рассказал корреспонденту "РГ".
- Отец Константин, как вы приняли решение стать православным?
Отец Константин Симон: Я хотел принять православие в 18 лет. Когда ощутил веру как свое призвание. Но у меня не было среды, не было контактов с православными людьми. И позже, когда я 30 лет жил в Риме, мне по-прежнему их не хватало… В Риме есть православный храм великомученицы Екатерины, и в последние лет 7 я ходил туда на богослужение. Но причащаться не мог. А когда был студентом, то и храма этого еще не было.
Последние 3-4 года я хотел принять православие уже официально. И это произошло.
- Что было главным на душевных весах, когда вы принимали это решение. Почему для вас стало ясно, что эта дорога - ваша?
Отец Константин Симон: Мне кажется, что легче всего спастись в Православной церкви. Особенно сегодня. Меня иногда спрашивают, считаю ли я, что Католическая и Православная Церкви равно спасительны. Я отвечаю: очень надеюсь, что католики спасаются. Очень надеюсь, что спасаются и протестанты. Но легче всего спастись в Православии.
- Почему?
Отец Константин Симон: Потому что Православная церковь осталась настоящей Апостольской церковью, чтущей Предание и традиции. Той Церковью, что была в первых веках христианства. Даже если проблемы есть и в самом православии, эта Церковь - истинная.
Мне очень важно переживать полноту богослужебной жизни. А на Западе сегодня очень чувствуется недостаток в этом. В литургической жизни католиков сейчас царит полный хаос.
- Что вы имеете ввиду под хаосом? Сокращение литургической службы?
Отец Константин Симон: Сокращения ужасные, да. Плюс отмена разных богослужений. У католиков осталась только месса, уже вряд ли кто служит вечерню.
Но хуже всего, мне кажется, этот "дух творчества". Уверенность, что всякий раз все должно быть другим, новым… Но показывать всегда новое - это участь шоумена. Католический священнослужитель, кстати, становится на него похожим. Я видел литургические ужасы.
- Гитары на мессе?
Отец Константин Симон: Гитары везде, но это еще не ужас. Литургический ужас это когда священник читает мессу сидя, почти как в буддийском храме, на полу. Или когда он служит без облачения. Этакая месса в галстуке, ряса больше не нужна.
Я восемь месяцев провел в Австралии у иезуитов. Так там настоятель хотел, чтобы мы служили мессы не в костеле или часовне, а у него в приемной - десять священников и два не священника поочередно. Можно было служить без облачения, только с епитрахилью и сидя. Некоторые не хотели читать молитвы по служебнику и сочиняли их тут же, по ходу службы.
Ну а уж когда один наш иезуитский "генерал" сказал, что ему стыдно стоять перед нами из-за того, что женщины не могут рукополагаться в священники и епископы… В Германии, например, мне все время приходилось сопротивляться настрою поощрения женского епископства. На меня за это каждый раз нападали, издевались. Дескать, я такой экстремальный консерватор.
Евангелие, традиции, Предание Церкви - все перестает иметь значение.
Хотя должен сказать, что это все духовные злоупотребления. Сам Ватикан не хочет этого.
- Как восприняли ваш переход в православие в Католической церкви?
Отец Константин Симон: По-разному. Иезуитский настоятель отнесся к этому спокойно - равнодушно. Сказал: ну вы не в секту переходите, это наша Церковь-сестра, мы все вместе будем в раю - идите, если вы так хотите, хотя нам жалко потерять профессора. Ну а более консервативная публика пишет, что я предатель. Но они все знали, что я это сделаю, и что это выстраданное и созревшее решение.
- Если отвлечься от злорадства соревновательности, то раскол Церкви на православную и католическую конфессии - большая драма. Некоторые наши старцы писали, что в будущем католики и православные объединятся.
Отец Константин Симон: Очень сомневаюсь, что это будет скоро.
- А в веках?
Отец Константин Симон: В веках все возможно. Но надо понимать, что тут не филиокве - главное препятствие. А то, что католики настаивают на своем примате…
- Предметом ваших научных исследований и преподавания было Восточное христианство. Он вас так увлек?
Отец Константин Симон: Не могу похвастаться, что я много читал восточных святых отцов, и это стало решающим. Я, конечно, их читал. Но меня больше привлекали русская культура и именно русское православие. Я не случайно перешел не в Греческую, не в Румынскую, а именно в Русскую церковь. Я чувствую с ней культурную близость.
- Кстати, считается, что в Русскую церковь легче войти, она менее "национальная" по своему характеру, более "вселенская".
Отец Константин Симон: Русская православная церковь, несмотря на то, что о ней привыкли говорить, гораздо более гостеприимная, чем другие. И она намного легче принимает тех, кто не воспитывался в ней. Надо быть армянином, чтобы принадлежать к Армянской церкви. А чтобы во всей полноте принадлежать Греческой церкви часто надо быть настоящим греком.
А Русская православная церковь - наиболее открытая. Я в этом убедился, приняв православие. И очень благодарен Святейшему патриарху Кириллу, наместнику и братиям Высоко-Петровского монастыря за то, как меня приняли. Кто только меня не предупреждал - от словаков до наэлектризованных зарубежных украинцев - о дурном характере православной Москвы: консервативные экстремалы, москали, поганый народ… Но меня приняли очень хорошо. Я не слышал замечаний в адрес моего иезуитского прошлого и намеков на то, что я "разведчик". Так что мне нравится Москва и московский народ - набожный, благочестивый, добрый. Я очень доволен, что я здесь.
- У нас есть известные примеры перехода католиков в православие. Например, отец Василий Паскье, француз, католик, перешел в православие, сейчас служит в Чувашии… Но модно мнение: ну как же можно?! Европа и Америка такие цивилизованные, кто же поедет из них в Россию?
Отец Константин Симон: Я родился в Америке и жил там 18 лет, видел страшно грязные американские города с очень высокой преступностью. Я меломан, и поскольку мы жили недалеко от Нью-Йорка, часто ездил в оперу. Возвращался очень поздно и, сидя на вокзале, типы видел почти не человеческие, ужасно боялся.
В оперный театр я брал дешевые билеты, сидел наверху и слышал вокруг только русский язык. Зрители были русские евреи из Бруклина. А внизу сидела очень богатая публика, но тоже часто не американская, из разных посольств.
Бесспорно американская культура - культура рока и джаза - мне не нравится, я воспринимаю все это как культурную деградацию.
Мне не нравится также узкоспециализированные знания университетской публики в Америке: если человек занимается физикой, то он знает только физику, про Шекспира с ним не поговоришь. Там так явно ощущается недостаток общей культуры.
После Америки я 30 лет жил в Италии, и не могу сказать, что итальянское общество более цивилизованное, чем русское, и что там высок уровень культуры. Рим, несмотря на чудесные достопримечательности, очень грязный. И сами достопримечательности иногда находятся в ужасном состоянии. Итальянское общество не читает так, как еще читает русское. Итальянцы постоянно беседуют про политику, но это не серьезно... А русские еще читают в метро и в автобусах. В Германии - я там тоже жил несколько лет и знаю это по опыту - общество на более высоком уровне культурного развития. Но немецкая молодежь сегодня очень американизирована...
Я не знаю, конечно, русской провинции, не жил на Дальнем Востоке, на Урале. Но, путешествуя, был в Саратове, Архангельске, на Соловках, в Казахстане. И не вынес из этих путешествий ощущения культурной деградации.
В Москве я живу в очень цивилизованной части города и столь же цивилизованном обществе. Недавно был в Новой опере. У меня язык не повернется сказать "варвары" вслед за привыкшими так говорить на Западе. Русская культура даже в советскую эпоху была выше, чем в Америке. О советских школах и фундаментальности вашего образования уж не говорю - пять лет преподавания физики и биологии, такое в Америке никому и не снилось.
Так что свои представления всегда хорошо сверять с реальностью.
- Ваша биография вела вас к православию?
Отец Константин Симон: Я родился в штате Нью-Джерси, мы жили в небольшом и не очень красивом промышленном городке неподалеку от Нью-Йорка. В нем было много эмигрантов - поляков, словаков, венгров. Почти весь город был католическим - шесть или семь костелов. Каждая национальность имела свой костел. Был и православный храм, куда ходила моя бабушка, и протестантские церкви, обычно венгерские. Каждая группа имела свой статус, костел и общественную жизнь, общим у нас был язык - английский.
Мои предки со стороны отца - венгры-кальвинисты. Со стороны матери - православные из Украины. Но мы в семье всегда считали себя русскими, и украинцев воспринимали как часть русской культуры и нации. Потом у меня - я всегда был русофилом - были большие проблемы с украинскими эмигрантами, враждебно настроенными по отношению к русским.
В 10 лет я сам начал заниматься русским языком. Каждый день, возвращаясь из школы, полтора часа слушал русскую оперу - "Бориса Годунова", "Евгения Онегина". В 12 лет уже стал читать русскую литературу. Мама очень поддерживала меня и, помню, на Рождество купила мне две книги "Искусство России" и "Историю России". Сказав, что я должен это все знать, потому что это наша культура.
Мне нравились Гоголь, Пушкин, нравственные рассказы Толстого.
Кстати, русским языком я всю жизнь занимался самостоятельно, в школе не учил, а в университете занимался балканскими языками - сербско-хорватским, болгарским, потом албанским и румынским.
- У вас была религиозная семья?
Отец Константин Симон: В то время, в 50-х годах, почти все семьи в маленьких городках Америки были верующими. Это была очень большая редкость тогда - быть неверующим в США. Америка религиозная страна, но религия там очень связана с политикой и культурой. И это … немного поверхностная религиозность.
Отец был из протестантской, а мама из православной семьи. Отец не захотел принимать православие из-за того, что не понимал службу на церковно-славянском, а мама не хотела принимать протестантизм. Тогда они решили пойти на компромисс и приняли католицизм латинского обряда. И меня крестили католиком латинского обряда и отправили в католическую школу, где преподавали монахи.
С одной стороны, это были хорошие уроки, к моменту поступления в семинарию в Риме, я уже достаточно хорошо знал Закон Божий и богословие. Но, с другой стороны, на нас давили этим религиозным образованием, и это потом многих отталкивало от религии. По крайней мере, от ее внешней стороны.
- Как вы встретились с русским православием воочию?
Отец Константин Симон: Когда я приехал в СССР в 1990-м, то после православных храмов Франции, Германии, Бельгии мне не могли понравиться бедный вид и картонные иконостасы местных храмов.
Но какие верующие люди были в этих храмах! Помню, на Пасху, в полуразрушенном храме в самом центре Москвы до 5 утра стояли пожилые женщины. Это на меня произвело огромное впечатление. Католики в Америке не привыкли быть на службе более 40 минут - нервничают, это слишком долго, хотя в храме все сидят, не стоят. И когда проповедь длится больше 10 минут, тоже нервничают. И в Европе также, в Германии, Италии…А в России, действительно, вера святых. Я был поражен этим.
Помню, в 90-м году в Великую пятницу богослужение в храме Иоанна Воина. Храм так набит, что нельзя нормально перекреститься. И свечки постоянно передают. Казалось бы, как тут молиться? Но люди стоят по 3-4 часа. Это просто чудо любви к богослужению. У католиков этого больше нет.
Еще помню, как мы с другом путешествовали по Словакии, Западной Украине, Румынии. Заходили и в православные, и в католические храмы, и мой друг, словак и римо-католик, вдруг сказал: странно, когда мы входим в костел или униатский храм - всем холодно, а когда в православный - тепло. У православных - намоленные храмы. И там всегда народ, в католические же костелы люди приходят только на богослужение и уходят. Постоянная молитва - это меня тоже очень привлекало в православии.
- Почему вы выбрали иезуитский орден?
Отец Константин Симон: Духовность иезуитского ордена, признаться, меня мало интересовала. Я вступил в него, потому что иезуиты всегда занимались "русскими вопросами". Я знаю, что и с недружественных позиций… Но уже после Второго Ватиканского собора все перевернулось, и на Западе стали с большим расположением относиться к православным, по крайней мере, официально не обращать их в католицизм.
Я захотел в иезуитский орден из-за этого. Служа в Риме в Русском колледже, я знал восточный обряд, знал все молитвы на церковно-славянском языке и саму службу.
- Чем вы собираетесь заниматься в России?
Отец Константин Симон: Сейчас для меня прежде всего нужны послушание в монастыре и богослужение. Мне очень нравятся монастырские богослужения. Надеюсь, что смогу продолжить, с разрешения отца-наместника, преподавательскую деятельность. Все-таки я преподавал в Риме 30 лет историю русской церкви, балканских и славянских церквей и хотел бы продолжить это в Православном университете св. Иоанна Богослова. Хотя из своих почти 60 лет я 30 лет преподавал, и уже немного устал… В общем, хорошо бы заняться наукой и преподаванием, но так, чтобы это не мешало участию в богослужениях.
Справка "РГ"
Константин Симон 34 года служил Римской Католической Церкви. Учился в Риме в семинарии, затем занимался философией и богословием в Григорианском университете, четыре года отучился в Восточном Папском институте. Начал в нем преподавать, стал профессором по славянской и русской истории. Член ордена иезуитов, советник папского Совета по содействию христианскому единству.
Занимался балканскими языками, немного турецким, арабским, фарси. В 2014 году принял православие.