Поделиться
"Нас так ждали!"
Сейчас табличка 36-го почтового отделения на площади Восстания почти незаметна из-за рекламных вывесок. А в Великую Отечественную войну отделение было центром притяжения для всего Центрального района города. Именно сюда поступали письма с фронта. Ежедневно в семь утра почтальоны забирали треугольные конверты и разносили их по адресам.
Весной 1942 года Елене было 17 лет. Жила она тогда на Суворовском проспекте. До почтового отделения - несколько минут пешком. Этот фактор стал определяющим при устройстве на работу. Еще в декабре 1941-го в Петербурге встали трамваи: не было электричества. До училища при фабрике Володарского, где Елена училась и работала с самого начала блокады, пешком нужно было идти шесть километров. А почта рядом, к тому же сотрудникам давали настоящие рабочие продуктовые карточки, что в блокадное время значило намного больше, чем оклад и премия.
Участок Елены Семеновны находился рядом с домом. Она носила письма на Суворовский и Смольный проспекты, улицу Красного Текстильщика, Тверскую, Заячий переулок. Смена длилась 12 часов. А иногда и больше.
- У нас было правило: если письмо получено, то его обязательно нужно вручить в этот же день, - вспоминает Елена Семеновна. - И дело даже не в каких-то внутренних инструкциях. Нас так ждали!..
Когда Лена с почтальонской сумкой появлялась на своем участке, женщины кричали ей из окон, встречали у парадных. Все спрашивали, нет ли писем. Увидев заветный конвертик с фронта, жены и матери солдат начинали буквально светиться от счастья. Приходилось приносить и другие письма. Из военкомата. Почтальон знала, что это похоронки. Но отдавать их все равно было нужно. Кто-то начинал плакать, кто-то не верил, кто-то просто тяжело вздыхал. От этого молчаливого, гнетущего, обреченного спокойствия Елене самой хотелось кричать и плакать, но она держала себя в руках. Получать похоронку все-таки тяжелее, чем ее относить…
Найти адресата
Почтовые ящики тогда были не очень распространены, поэтому почтальону нужно было обойти все квартиры.
- Меня научили проходить через парадную лестницу на черную, - вспоминает Елена Семеновна. - Большинство людей на моем участке жили в проходных квартирах, в коммуналках. Двери не закрывали. Так у меня получалось за один раз обойти две лестницы, без дополнительного подъема. Тогда это было очень важно, ведь все были истощены и старались экономить силы…
Часто по адресам, которые были указаны на конвертах, никто не проживал. Горожан массово увозили в эвакуацию. Бывало и такое, что после бомбежек та или иная сторона дома становилась непригодной для проживания, тогда люди перебирались к соседям. Письма, которые не удалось вручить, Меньшова отдавала в паспортный стол. Иногда неправильно указывали адреса. Такие послания почтальон носила в адресное бюро, специалисты которого уточняли, где живет нужный человек, и послания все-таки находили своих владельцев.
Володя с Ленинградского фронта
Но были и письма, никому конкретно не адресованные. На конвертиках значилось просто: "Ленинград. Первой попавшейся девушке". Однажды и Лене коллеги вручили такой конверт.
- Многие солдатики ушли в армию совсем юными, у них не было ни жен, ни невест. И они предлагали дружить по переписке. В первых "ознакомительных" письмах просто значилось, что вот я, такой-то, желаю познакомиться, - рассказывает Елена Семеновна.
Письма разбирали девушки-почтальоны. Они же, как правило, и заводили переписку. Некоторые отдавали конверт с пометкой "первой попавшейся девушке" сестрам и подругам. На возраст, грамматику, богатство языка не смотрели. Оставлять такое письмо без ответа было нельзя. И точка.
Елена ответила некоему Володе с Ленинградского фронта. Написала буквально несколько строк: мол, согласна переписываться. Через пару месяцев от Владимира она получила уже именное послание. В конверте лежала фотокарточка. Совсем юный парень, а на груди уже медаль. "Не вспоминай, когда посмотришь, а как вспомнишь, посмотри", - написал он ей. Завязалась переписка. Лена отправила свою фотографию.
О чем они разговаривали? Володя спрашивал, как дела в Ленинграде. Лена отвечала. Без прикрас. Что бомбежки случаются часто, что всех заводят в бомбоубежища, но почтальонам разрешают ходить по улицам и во время обстрелов.
Лена знала, что там, на фронте, ее друг по переписке рискует жизнью, и старалась, чтобы письма не были слишком мрачными, хотя совсем уйти от кошмаров было невозможно. В декабре 1941 года умер отец. Сильный, добрый, веселый. Елена помнила, как бабушка, предчувствуя скорый конец, слабо улыбалась и говорила, что похоронят ее, "как селедочку". Свой последний приют она нашла в общей могиле. Когда закончилось самое страшное "смертное время", и Дорога жизни начала функционировать, люди продолжали умирать. Не хватало еды, не работало отопление, на дрова разбирали деревянные дома. Обессиленные люди падали на улицах и не вставали... Но Елена все равно пыталась не писать о плохом.
В ответных письмах она просила рассказать, как идут дела на Ленинградском фронте. К концу 1943-го девушка начала вести переписку с еще двумя солдатами - Володей и Петром.
Остались только фотографии
Была ли романтика в таких письмах?
- По-разному случалось, - улыбается Елена Семеновна.
Уже после войны в их почтовое отделение приезжали бравые офицеры - проведать тех девчонок, чьи письма поддерживали их в окопах, заставляли сражаться и побеждать, вопреки всему. Были и свадьбы. Но Елена всегда придерживалась строгих взглядов, и на любовь разговоры не переводила. Хотя, признается, душевно к ней привязывались.
- В 1944 году я получила письмо из госпиталя, просили явиться, - вспоминает Елена Семеновна. - Я поехала в Финансово-экономический институт, где в годы войны располагался госпиталь. Ко мне вышел дежурный. Высокий такой, статный. Он поставил мне стул, дождался, пока я села, и рассказал, что Володя - тот солдат, который мне написал вторым, - погиб. Его разорвало снарядом.
В спецоперации по прорыву блокады погибли еще два друга по переписке. Все, что от них осталось на память, - это фотографии. Письма не сохранились. К сожалению, время стерло из памяти пожилой женщины фамилии солдат и номера частей, где они служили.
Как и где они погребены? Получили ли их близкие похоронки? Елена Семеновна этого не знает. Долгие годы она хранила фотографии дома, а пару лет назад отдала снимки в петербургский Музей связи. Там они хранятся до сих пор.
После войны Елена Семеновна так и осталась работать на почте. Вышла замуж, родила сына - все как у людей.
В последние годы она почти не выходит из дома. И хотя 90 лет - не шутка, дело не только в возрасте. Ее уголок детства - Кавалергардская, Таврическая и другие улицы центра Петербурга стали как будто неродными. Кодовые замки на дворах, вечно хмурые соседи, которые не знают друг друга, дорогие автомобили, паркующиеся на газонах. Эти приметы нового времени кажутся чужими.
- В блокаду люди выжили во многом благодаря доброму отношению, взаимопомощи, - говорит Елена Семеновна. - Несмотря на ужасные вещи, люди были человечнее. Сейчас вроде бы все спокойно, но жить становится все страшнее. Почему?..