Валентина Васильевна Цабе-Рябая, кулинар от Бога, чье 90-летие мы отметили в августе прошлого года, в своем жизнелюбии, задоре и здравомыслии даст фору многим, кто значительно моложе ее. На ее юбилее заходящие в зал гости, увидев ее в современных платье и туфлях, с модной стрижкой в шутку спрашивали, что за молодая девушка поет и приплясывает в центре зала. Мой хабаровский друг Олег, с которым долгие годы мы просидели за школьной партой, приходя к ней в гости, говорит, что нет такого понятливого и простого собеседника среди его знакомых.
Умение любить и оставаться сострадательным человеком - у моей бабушки из тех опаленных войной подростковых лет, когда ее, 16-летнюю девчонку, в детстве пережившую Голодомор, (она часто вспоминает, как под окнами дома ходил людоед), вместе с другими сверстницами вывезли в Германию. Фашисты угоняли Валю в Германию два раза. Те, кто слышит ее поражающие каким-то тревожным спокойствием рассказы, не могут сдержать слез.
***
Тогда, в 1941-м, как всегда волшебный в мае-июне Крещатик утопал в цветущих каштанах и кленах. Валя, трудолюбивая, работящая дивчина из деревни в Киевской области, только-только закончила Киевское кулинарное училище. Она жила в общежитии, а практику проходила в столовой стекольного завода.
Впереди было много планов на жизнь. А сверху над украинской столицей - чистое небо...
Фашисты стали бомбить Киев в первый день войны. Тогда днем Валентине и ее подругам по училищу и объявили, что началась война. Та самая, что опалила ее молодость и заставила хлебнуть несоизмеримую ни с чем чашу горя.
- Гул самолётов, бомбы, летящие сверху на город, жуткий вой и грохот, паника. Нас, девчонок, немедленно отправили в открытом грузовике на завод. Нужно было приготовить завтрак, погрузить его в машину и везти на мост для рабочих Днепровского речного порта.
Баржи, пароходы, катера, разрывы снарядов, осколки летят - всё смешалось... Нам из встречных машин кричат: девчата, прыгайте за борт и держитесь за него руками с той стороны, так безопасней!
Кормили рабочих мы прямо на мосту. Мост большой, двухэтажный, здесь и поезда, и машины, и пешеходы. Немцы его бомбили в первую очередь. Нам кричат: бросайте всё, прячьтесь! Страшно, а кормить людей надо. Еда быстро закончилась, и мы опять на завод - за пирожками, и опять назад на мост.
Бомбоубежищ как таковых не было, при вражеском налёте все устремлялись в метро. Давка, темнота, дети кричат, воздуха не хватает...
На второй день я в перерыве побежала искать своего брата Влада, который тоже учился в Киеве, и случайно увидела его в переполненном трамвае, он тоже заметил меня. Кричит: "Езжай, Валечка, домой в деревню, так батька велел!" Трамвай тронулся, брат помахал мне рукой. И всё, больше брата своего я не видела, погиб он в 1944-м.
***
Валя смогла поехать в родную деревню только в начале июля 1941 года. А уже через пять дней после возвращения туда вошли немцы. Они заняли две школы и больницу. Приезжали, формировались и уезжали на фронт. Деревня была своего рода транзитным перевалочным пунктом для фашистов.
Отец меня ругал: надень платок, завяжи, чтоб лица не видели, ноги не показывай, платье длинное надень. А сам посылал меня в поле. Приближалась осень, и надо было, чтобы не умереть с голоду, серпом или косой жать рожь и пшеницу, овес. Для себя и для домашнего хозяйства. Вся деревня так поступала.
Однажды в деревне появились плакаты с призывом ехать на работу в Германию добровольно.
Никто из наших сельчан на фашистский клич ехать добровольно не откликнулся. И случилось то, что случилось. Мы были в поле. Видим, бежит наш односельчанин с криком, что немцы насильно будут увозить молодежь в Германию. Не успел он до нас добежать, как следом появилась большая крытая машина.
Нас (человек 25-30) похватали, засунули под тент кузова и повезли. Крик, вопли, истерика... Мы с подружкой сразу сообразили: надо бежать. И где-то на повороте выпрыгнули. Наш побег не заметили потому, что захватчики ехали в кабине. Тайком добрались мы до деревни, домой не пошли, прятались у родственников подружки. Но шила в мешке не утаишь, особенно в деревне.
Валю сдала собственная мачеха, которая ненавидела ее и еще троих детей Василия. Она пошла к полицаю и сообщила, где находится ее падчерица. Было это 15 июня 1942 года. Вместе с другими такими же несчастными из деревни их погрузили в машину и повезли в Киев на грузовой перрон, где стоял состав.
Грязные вонючие вагоны, вверху маленькие оконца, затянутые колючей проволокой, широкие отодвигающиеся двери. И больше ничего. Ни соломинки, ни кружки воды. Вагон для скота! А на перроне идёт сортировка людей. Лай собак вперемешку с воплями женщин и детей, окрики немцев, идут в дело плётки...
От матерей отбирают детей, швыряют их в другую сторону. Я, помню, кричала: ох, паразиты, как же дитё без матери будет!
За одну первую ночь три молодых женщины из вагона, у которых забрали младенцев, потеряли рассудок. Запихали людей в вагоны плотно - не продохнуть, и состав из 19 вагонов, сформированный в таком порядке: один вагон пленных, один вагон немцев, один вагон собак, наконец, тронулся.
Не могу найти слов, чтобы передать наше состояние. То всепоглощающее горе, отчаяние, ужас, безысходность были настолько велики, что даже больно стало дышать. Изредка поезд где-нибудь в безлюдье останавливали, отодвигали двери и выгоняли нас на улицу, выстраивали в ряд, сзади собаки, впереди немцы, немного времени на туалет, потом опять плётка и опять вагон. Спали сидя, стоя, прилечь было негде. И так две недели. Куда везут - не знаем, что с нами делать будут - тоже. Кормили раз в сутки, чем кормили - даже говорить не хочу. Потом нас выгружали, вели пешком, везли на машинах ...
***
Состав прибыл в немецкий город Ваймер. Там объявили, что будет баня.
Нас раздели догола, с ног до головы опшикали из пульверизатора чем-то белым (говорят, дуст), едким, противным. Шмотки наши покидали в печи. Потом в бане обмыли нас из шлангов, отправили в сушилку, выдали узелок с нашей же продезинфицированной одеждой и повезли дальше. Жарко, пища страшно солёная, хочется пить, а воды не дают. Казалось, что мучения никогда не прекратятся.
В конце концов, оказались мы в концентрационном лагере во Франкфурте-на-Майне (Саксония, Западная Германия). Нас разместили в женский третий блок. Несколько дней мы занимались уборкой территории лагеря. Потом появился пожилой немец, бауэр (зажиточный крестьянин), и отобрал 10 девушек для работы в сельской местности.
Бауэр жил в семи километрах от лагеря, и у него были обширные поля. В первое время он приезжал в концлагерь рано утром и забирал нас, а вечером отвозил обратно. Потом этот вопрос он как-то решил, и мы стали у него жить и работать. Таких, как мы, у него было 25 человек из разных европейских стран, а всего у него работало человек 50 мужчин и женщин, были среди них и арендаторы.
***
Впереди было три долгих года плена. Без свободы передвижения, на скудном пайке. Но самое главное, без вестей с Родины, без родных и близких, когда буквально душило отчаяние. Однако в глубине души все же теплилась, не умирала надежда, что пленников освободят.
Часто по дороге мимо усадьбы бауэра проводили в концлагерь колонны военнопленных, изможденных, больных. Мне их было жалко. И когда подворачивалась возможность, я совала им что-нибудь поесть, в основном это был отварной картофель. Однажды, когда проходили мимо пленники, я в ливнёвку вылила из кастрюли воду с картошкой в надежде, что, может, кому-то из них удастся её подобрать. Один немец из конвоя, сопровождавшего колонну, заметил это, навёл на меня автомат, поднял шум. Собаки исходили от злобы, так и норовили наброситься. Вышел наш бауэр, при всех отхлестал меня плетью и сказал: "Смотри, Валентина, в последний раз тебя предупреждаю". Долго моя спина хранила следы той плетки со свинцовым наконечником.
***
Освобождение Валентины Васильевны из плена пришлось на 17 апреля 1945 года, когда в Саксонию пришли союзнические войска. Но её дорога домой растянулась на целых шесть месяцев. На одном из пунктов для репатриированных к ней обратились с просьбой поработать поваром. Она согласилась. Так в её трудовой книжке появилась первая запись: "с 28 мая 1945 года по 27 сентября 1945 года работала на должности повара при лагере №350 г. Ошатц. Уволена по собственному желанию (на Родину)".
Потом судьба привела её на Дальний Восток. Здесь она нашла своё счастье, работу, вышла замуж. Вместе с мужем вырастила прекрасных во всех отношениях дочь и сына.
В августе прошлого года Валентина Васильевна отметила свой 90-летний юбилей. Несмотря на пережитое, дух её крепок, память остра, и сама она не поддаётся старости.
***
Вот только сердце болит. Болит оттого, что так и не знает, где похоронен ее брат Влад. Владислав Васильевич Юзба родился в марте 1922 года в селе Германовка Обуховского района Киевской области. 22 июля 1944 года награждён медалью "За Отвагу". 27 июля погиб (пал смертью храбрых - из письма командира) в бою при Корсун-Шевченсковском окружении.
Есть еще одна проблема. Администрация Центрального района в своё время не оформила бабушке, инвалиду войны, землю под гараж. И теперь его отнимают. Сын Валентины Васильевны, заслуженный артист России Владимир Домбровский писал письмо мэру Хабаровска Александру Соколову, но письмо переправили опять в район...
Но, несмотря на все, Валентина Васильевна всегда общительна, приветлива и хлебосольна. А как только наступает весна, берёт в руки лопату, грабли да тяпочку и идёт во двор 160-квартирного дома. Разбивает грядки и разводит цветочную красоту, чтобы от разноцветья этого радовался и тешился взгляд, светлели людские лица, и уходила с них утомленность. Посаженные её рукой растения хорошо приживаются и растут: поднимаются ввысь серебристые тополя, сирени, акации, виргинская черёмуха, маньчжурский орех... Конечно, есть у неё и добровольные помощники, тоже большие энтузиасты, но всему голова - она. Валентина Васильевна Цабе-Рябая.
Кстати
11 апреля в России отметили Международный день освобождения узников фашистских концлагерей. Среди узников было огромное количество несовершеннолетних детей. В 2007 году по решению Совета Российского союза бывших несовершеннолетних узников фашистских концлагерей была разработана, а в 2008 году утверждена Геральдическим комитетом при президенте Российской Федерации памятная медаль "Непокорённые". Она вручается бывшим несовершеннолетним детям, испытавшим наравне со взрослыми весь ужас немецкого плена. В удостоверении к медали написано: "За стойкость и верность Родине пострадавшему в годы войны 1941-1945?гг.". Медаль не является государственной наградой, но для бывших несовершеннолетних детей, выживших в неволе, она бесценна. В Хабаровском крае эта медаль одной из первых была вручена Валентине Васильевне Цабе-Рябой.
Материал подготовлен при участии соседки Валентины Васильевны, Людмилы Лесковой, записавшей ее рассказы.