"Парк юрского периода" Стивена Спилберга в 1993 году открыл ворота в новое компьютерное кино и стал сенсацией: по экрану рядом с актерами разгуливали живые динозавры, вымершие более 65 млн лет назад. По сюжету фильма-первенца, ученые исхитрились вывести новые поколения звероящеров, а бизнесмены затеяли извлекать из них прибыль, сделав экспонатами парка развлечений. Спустя 22 года Спилберг решил извлечь прибыль из новых поколений зрителей, сняв кино на основе подоспевших технологий. Но от прежних картин оно отличается не технологиями, которые хороши, а другим подходом к предмету.
По предмету приключенческий, фильм на самом деле почти эротический. Условно говоря, это подростковый вариант прошумевшего фильма "Пятьдесят оттенков серого": авторы ощутимо балдеют от возможности плотского контакта с вымершим миром, причем контакта смертельно жесткого. Они впервые сделали этот мир живым в каждом дыхании, а общение героев с ним - чувственным. В этом смысле кадры с умирающим апатозавром можно признать новаторскими: макет чудовища ощутимо страдает и вызывает сентиментальные чувства. К таким близким контактам фильм стремится в каждом кадре, им подчинена скрупулезная работа аниматоров. Эти сцены - ноу-хау создателей, они являют собой прообраз будущего кино, когда живой актер теоретически уже не нужен. Увлеченность всей команды талантливых первопроходцев излучается экраном, эта энергия захватывает зал так, что все остальное отступает на задний план, и детали приключения вспоминаешь уже после этого мощного ощущения безусловной плотскости фантазмов.
Спилберг известен тем, что лучше управляется с динозаврами, чем с людьми: он не силен в работе с актерами. Режиссер нового фильма Колин Треворроу прокол возводит в принцип: человеческие персонажи для него в том же ряду, что персонажи звериные. Ему нужны не люди, а знаки, их узнаваемость он доводит до абсолюта. Эту "сверхзадачу" особенно чувствуешь в том, как работает над своей Клэр актриса Брайс Даллас Ховард: играет в духе комикса типа "Красавица и Чудовище". Руководить гигантским "Миром юрского периода" доверено модельной красотке, старательно, но безнадежно изображающей "деловую женщину". А когда ей придется лицом к лицу схлестнуться с разгулявшимися тварями, она становится в позу амазонки перед боем: осиная талия, напружиненные груди, эффектно отставленная ножка, осталось мысленно дорисовать лук и стрелы в руках. Сюжетно эта компьютерная киноигра тоже складывается по кулинарно-голливудскому принципу: основное блюдо - "война миров" на полное уничтожение, гарниром - семейная идиллия и тревога за близких, из специй - немного красивой любви в пасти тираннозавра. Любви платонической, но с намеком на большее.
Логичен выбор главного исполнителя: Крис Прэтт обладает всеми чертами благородного героя из комиксов - обликом среднеарифметического, со стертыми чертами красавца, быстрого в решениях и лаконично безошибочного в действиях; у него должен быть чуть насмешливый бесстрастный взгляд и хорошо выраженные признаки интеллекта. Надо отдать актеру должное: свинченного из готовых блоков морпеха Оуэна он умудрился сделать живым и обаятельным, что в этих условиях - высший пилотаж. Такие персонажи делают голливудский метод особенно близким методу социалистического реализма (в основе обоих - сказка об идеале), и герой Прэтта здесь неуловимо напоминает героя Сергея Столярова из советского фильма "Цирк".
Согласно тем же голливудским калькам, есть два детских персонажа - братья Грэй (11 лет) и Зак (16), глазами которых мы видим происходящее; за них мы и должны волноваться вместе с родителями, легкомысленно отправившими чад развлекаться в пасти дьявола. Параллельно идет тема легкомыслия алчного бизнеса, готового ради наживы учинить рукотворный апокалипсис. И, разумеется, должен быть классический злодей. Последняя задача облегчается тем, что условный человек-монстр из "бондиады" теперь обрел вполне реалистические черты в лице современных "ястребов", готовых любую затею человечества обратить на его уничтожение. В данном случае ястреб Хоскинс видит в оживших чудищах юрского периода новые машины для истребления людей - и мы в зале жаждем, чтобы именно его истребили самым кошмарным способом. И знаем: "такая судьба ждет всех, кто неосторожно обращается с атомной энергией" - как говорила Раневская в другом соцреалистическом фильме.
"Мир юрского периода" - возможно, самый совершенный из примеров современного коммерческого кино, целиком сложенного из готовых стереотипов и именно этим отвечающего чаяниям зрительских масс. Мы все немного дети, все любим постоять под стеклянными сводами аквариумов с барражирующими над головой акулами, наслаждаясь мнимой безопасностью нашего мира. Пока он шаг за шагом, но неуклонно приближается, уже наяву, к миру юрского периода - хищному и безрассудному. И киносеанс в любую минуту может оказаться последним.