Семен Яковлевич, это лето для вас не только юбилейное, но и очень хлопотное - ведь вы будете набирать актерско-режиссерский курс. Какой он, ваш потенциальный ученик?
Семен Спивак: Все очень просто - он прежде всего должен быть личностью. Одного только профессионального роста в творчестве недостаточно. Известна же замечательная фраза "в искусстве важно не "что" и не "как", а "кто". И когда молодые люди приходят к нам, я ведь сразу вижу, кто жаждет красоваться на сцене, а кто действительно ощущает свое призвание.
Призвание к чему? "Жечь глаголом сердца"? Утешать, развлекать? Создавать игры для интеллекта?
Семен Спивак: Нет, конечно, я смотрю на это более широко... Думаю, в наше довольно сложное, темное время моральная планка приспущена, как флаг во время траура. Но у тех ребят, которых я бы хотел видеть на своем курсе, должно быть четкое понимание, что такое свет, что такое дух, что такое Бог, что такое вера, что такое надежда и любовь. Молодые художники сейчас делятся на две противоположные группы. Одни транслируют безысходность, и это самый бесперспективный путь. Сейчас разрушать человека - преступление. Наоборот, надо дать ему возможность подняться над реальностью. В театре надо писать стихи о жизни, а не выливать на зрителей ушат грязи. Как говорит восточная мудрость, человек обязательно должен стремиться к радости. Поэтому, кстати, когда мы взялись за социально-политическую пьесу Бертольта Брехта "Добрый человек из Сезуана" (спектакль называется "Последнее китайское предупреждение"), мы сразу решили поговорить не о социальной справедливости, а о человеческой доброте.
Допустим, кто-то из ваших учеников-режиссеров вдруг решит, что только эпатаж - сильнодействующее лекарство для публики. Что вы ему ответите?
Семен Спивак: В медицине есть аксиома: врач, который лечит, должен быть здоровым. То же самое правило, мне кажется, распространяется и на искусство. Мне кажется, провокационным искусством занимаются люди, которые еще не обрели гармонию в душе.
А как вы относитесь к другому тренду - когда театр начинает создавать "социальные проекты"? У Театра Наций есть спектакли, где на сцену выходят завязавшие наркоманы или слепоглухие люди, в БДТ им. Товстоногова идет работа по привлечению к театральному искусству аутистов...
Семен Спивак: Не могу ответить однозначно. Однажды в Шотландии я был на спектакле, где играли одни инвалиды. Причем играли не что-нибудь, а "Трехгрошовую оперу", где много внимания традиционно уделяют пению и пластике. Но актеры выходили на сцену, заряженные такой мощной энергией, как бы заявляя "мы есть!", что это придавало в общем-то заезженной истории особую вибрацию. Но все же я не думаю, что именно институт театра должен этим заниматься.
Психотерапия посредством театрального искусства возможна?
Семен Спивак: Да, но все-таки не на профессиональной сцене. Во всяком случае, я бы не решился на это. И потом, если говорить о социальных проектах, почему надо воспринимать их так, в лоб? Давайте вспомним великий спектакль, который в начале 70-х во МХАТе поставил Олег Ефремов вместе с Анатолием Васильевым. Я имею в виду "Соло для часов с боем". Это был грандиозный спектакль про то, как надо жить до последней минуты.
Недавно услышала реплику критика, что театр должен быть элитарным искусством - в противовес, видимо, киноаттракционам.
Семен Спивак: Великий итальянский режиссер Джорджо Стрелер (один из основателей миланского "Пикколо театро" - первого в Италии стационарного драматического театра. - Прим. ред.) в начале 70-х написал книжку, которая называется "Театр для людей". Вот я за такой театр - для людей, сидящих в зале, а не для критиков, не для снобов, не для элиты. И в этом театре не должно быть зауми ради зауми, выдумки ради выдумки, которая не доходит ни до ума, ни до сердца зрителя. Мне вообще сейчас кажется, что высшим проявлением искусства является простота. Ведь сказано же: все простое - от Бога, а сложное - от дьявола...
Ратуя за "простой" театр, вы рискуете оказаться немодным, а соответственно, заклеванным критиками. Как этому противостоять?
Семен Спивак: Никак. Идти дальше. Это единственный выход в таких ситуациях.
А что касается элитарности театра, то я давно говорю о том, что существует два пути поднятия души. Одна - религиозная. А другая - светская. Не все готовы прийти в храм, тем более на исповедь. В театр же может прийти каждый. И там, и там у человека возникает ощущение, что он не одинок и что над всем - высший закон. Но это в случае если театр настоящий. В противном случае он просто безделица.
Вы сейчас репетируете пьесу Сомерсета Моэма "Верная жена". В контексте нашего разговора, что вы увидели в этой салонной комедии на тему любви, измены и "скандала в благородном семействе"?
Семен Спивак: Это замечательная история - и смешная, и грустная, и очень откровенная, - не просто об измене подлеца-мужа. Моэм поднял вопрос: а что же делать, когда магнит, некогда мощно притягивающий семейную пару, спустя 15 лет совместной жизни ослабевает? Представьте себе картинку: узнав об измене мужа, жена переживает падение, во всех смыслах. Она побеждает себя прежнюю, потом побеждает и соперницу, и мужа. Так что пьеса не об измене, а о том, как это нужно, хотя и очень трудно, - все время быть интересным близкому человеку.