Поделиться
Разговор о музыке, коллективе и премии Союзного государства мы начали еще два года назад - тогда Михаил Павлович впервые был номинирован на престижную награду. В этом году экспертный совет снова не обошел деятельность Национального академического народного хора вниманием: активную гастрольную деятельность коллектива и серию концертных программ отметили все без исключения члены жюри.
Михаил Павлович, спешим поздравить!
Михаил Дриневский: Спасибо, мне очень приятно. Быть номинантом такой премии - почетно уже само по себе. А быть номинантом дважды - еще и ответственно, ко многому обязывает.
Премию Союзного государства вручают за вклад в единение двух народов - русского и белорусского. Как считаете, насколько музыка помогает сближению белорусов и россиян?
Михаил Дриневский: Музыка - самый короткий мост для объединения людей. Искусство сближает. Оно не нуждается в переводе и высокой дипломатии. Песня - это душа народа, его мастерство и талант. Мы объездили с гастролями всю Россию вдоль и поперек про три раза. И везде огромное количество людей, наших братьев, подходили после концерта и благодарили за песни. После таких встреч и теплых слов хочется работать еще больше и лучше.
Во время гастролей наверняка случалось всякое...
Михаил Дриневский: Конечно, за 40 лет, что я работаю в хоре, чего только не было. Когда еще был Советский Союз, наша гастрольная деятельность иногда не прерывалась по три месяца. Было время, когда по несколько дней жили в вагонах - это если приезжали в маленький город, где всего одна гостиница на десяток спальных мест. Помню, как-то зимой (а дело было на Севере) поезд не мог тронуться и мы, артисты, выходили из вагона, брали ломы, отбивали лед и расчищали снег. Самый дальний российский уголок, в который мы заезжали с концертами, - это Чита. В начале 90-х должны были еще ехать на Камчатку, все документы подписали, но Советский Союз распался, и мы туда так и не доехали. А сейчас уже не знаю, доедем ли когда-нибудь...
Никогда не забуду гастроли в Волгограде. Как-то я услышал песню Александры Пахмутовой "Сидят в обнимку ветераны" - фортепьянное изложение, один голос. И она так запала мне в душу, что я решил сделать обработку для хора а капелла. А тут как раз случились гастроли в Волгоград. Это было 23 февраля. В зале - сплошь ветераны, люди уважаемые, с орденами на груди. И они плакали, слушая эту песню. Артисты из-за переполнявших их чувств тоже не могли сдержать слез...
А у вас бывало такое, чтоб, слушая произведение, "душа разворачивалась"?
Михаил Дриневский: Конечно. В нашем репертуаре, например, есть баллада "Як пайду я дарогаю", которую исполняет Валентина Крылович. Сколько раз слушал - столько слезы наворачивались на глаза. Мы нечасто включаем эту песню в программу, хотя она уже стала классикой народного жанра.
Честно признаться, я была удивлена, когда узнала, что в репертуаре вашего хора есть не только народные песни, но и духовные песнопения. Как и когда вы решились обратиться к церковной музыке?
Михаил Дриневский: Это случилось еще до распада Советского Союза. Естественно, эти композиции не входили в концертные программы, мы пели их только на репетициях, для себя. Коллектив сначала отнекивался: мол, это не наша музыка. Но потихоньку, хотя было сложно, они распознали весь смак, поверили в необходимость такого музицирования. Более того, мы трижды принимали участие в международных конкурсах церковной музыки и отовсюду привозили Гран-при.
Как народная и церковная песня соседствует сегодня с эстрадной?
Михаил Дриневский: Да вы и так все знаете. Включите телевизор или любой радиоканал. Редко сейчас увидишь или услышишь что-нибудь стоящее. Разве может на такой музыке духовно расти молодое поколение? Мне больно и обидно за нашу эстраду... И я не могу понять, как такое стало возможным. Во времена СССР количеству школ с хоровым уклоном в нашей стране завидовали все соседние республики. А сколько в Беларуси было прекрасных детских и взрослых хоровых коллективов - не сосчитать! И куда они делись?.. Но что самое обидное, платят этим так называемым звездам в разы больше, чем народному коллективу в сто человек. И когда встает вопрос, где продолжать талантливому музыканту или исполнителю карьеру, мы, к сожалению, ничего, кроме хорошей качественной музыки, предложить юным дарованиям не в силах...
И как при таком раскладе не оставить профессию, не разочароваться в работе?
Михаил Дриневский: Любить ее надо. Всем сердцем любить. Музыка ведь - это вся моя жизнь. Вы знаете, что я единственный из братьев выбрал творческую профессию? В гомельское музыкальное училище поступал против родительской воли. Отец был категорически против. Кем угодно, говорит, работай, но только не музыкантом. И я все переживал, что ему стыдно за меня будет перед односельчанами...
Но признал в конце концов?
Михаил Дриневский: Только когда я приехал в деревню и сказал: "Папа, я профессор!" А он засмеялся: "А что, у вас еще и профессоров дают?" Папа долго не верил в нужность этой профессии. Но однажды после концерта меня пригласил в кабинет один генерал. Я говорю, мол, со мной отец. А он: "Ну так и отца с собой бери!" Папа потом вернулся домой и всем рассказывал: "О как! С самим генералом пил!"
Сейчас в родную деревню Тонеж часто приезжаете?
Михаил Дриневский: Времени, к сожалению, не так много. Но на Пасху обязательно приезжаю. У нас с братьями есть традиция: каждый год на пасхальные праздники собираемся в деревне, навещаем могилки родителей. Кроме того, в Тонеже живут мои двоюродные сестры - родственников навещаю, никого не забываю.
А музей, посвященный вам, еще работает?
Михаил Дриневский: А как же! Там ведь собраны мои воспоминания о детстве. Хранится, например, дорогая моему сердцу сорочка, когда-то вышитая мамой. И старенький аккордеон, на котором я учился играть. Вообще с деревней у меня связаны самые теплые воспоминания. Помню, пели у нас все, от мала до велика. До сих пор удивляюсь, как сил на все хватало: по вечерам с соседями собирались семьями, доставали губную гармошку или аккордеон - и начиналось веселье! А утром ведь - на работу, в поле... Сейчас, когда даем концерты в хозяйствах, держим самую высокую планку. Халтурить перед людьми села, нашими кормильцами, ни за что себе не позволим. Они - наши самые благодарные зрители. За что им, конечно, низкий наш поклон.