Мизансцена была странной. Сразу несколько человек с фотоаппаратами, телефонами метались в начале экспозиции, между столбиками, где лежали вырезанные на листах линолеума гравюры Вадима Сидура. Это была та часть экспозиции, что посвящена теме смерти и трагедии Великой Отечественной войны. Черноволосый крепкий молодой человек с бородой отодрал один лист, плюнул на другой и кричал, что это богохульство - показывать снятие Христа с креста таким образом.
Когда его попытались урезонить две немолодые зрительницы, страсти закипели уже около них. "Это же скульптор - фронтовик, он за таких, как вы, кровь проливал", - женщины надеялись, что диалог возможен. Сказать, что тема страстей Христовых для скульптора становится символом страданий раненых и убитых на войне, замученных нацистами, они, кажется, не успели. Разговор тут же от скульптур и линогравюр перешел на личности зрителей. То бишь на то, откуда они сами и что тут, на выставке, делают.
Женщины попытались напомнить ревнителям веры, что они не единственные зрители, которые имеют право на высказывание о выставке, и тут же обнаружили, что нечаянно оказались в центре хорошо поставленной драмы. Роли, похоже, были расписаны. Сразу несколько человек фотографировали. Кто-то наскакивал с оскорблениями. Кто-то вопрошал их подчеркнуто спокойно, как бы они повели, если бы их ребенка или родителя показали обнаженным. Кто-то двигался так быстро, что невзначай почти толкал крепким плечом стоявшего на пути человека. Градус страстей старательно взвинчивался. Количество участников тоже потихоньку прибывало.
Охрана стояла полукругом в роли немого хора. Секьюрити не имели права прикоснуться к посетителям. Документы потребовать - тоже. Ждали милицию. На полу лежали разбитые куски. "Это тарелка из ИКЕА", - небрежно отмахнулся чернобородый активист. Он не поленился тарелку вытащить из инсталляции Megasoma Mars, чья работа посвящена теме мученичества и повторяет мотив усекновения главы Иоанна Крестителя в моделях, сделанных из папье-маше. Принес ее в начало экспозиции и эффектно грохнул. Перед камерами фотоаппаратов и мобильных телефонов. Голову из папье-маше, взятую с разбитой тарелки, приткнули на один из постаментов. Около другой скульптуры, если не ошибаюсь, уже Вадима Сидура, по-свойски поставили портфель.
"Что это? Как это может быть? Это как Северная Корея", - девушка восточного вида смотрела вокруг испуганно, ожидая каких-то объяснений. Ее спутник пытался ее успокоить. Потом попробовал урезонить уже вполне уверенно чувствующих себя активистов. "А вы вообще язычники", - получил он в ответ. Парень хотел поспорить, но охранник, почувствовав, что забрезжила угроза международного скандала, загородил посетителя плечом. "Вы посмотрели выставку?" - "Нет, мы минут десять как пришли".
Тем временем милый молодой человек с рюкзачком и фотоаппаратом крикнул с восторгом первооткрывателя: "Смотрите, я понял, что здесь происходит! Тут Троцкий, Дзержинский… Это проект сатанистов". Он защелкал фотоаппаратом, бегая перед инсталляцией Анатолия Осмоловского. На него соратники особенно не обратили внимания - из мертвых вождей пролетариата оскорбление чувств верующих извлечь проблематично.
В полемику с молодым человеком тоже никто вступать не стал - просветительская работа в ожидании следственно-оперативной группы как-то не зажигала. Опять же, было понятно, что человека интересуют не намерения автора, тем более не замысел кураторов, а собственные открытия.
В ожидании милиции крепкий человек в футболке требовал директора "Манежа" и по телефону говорил кому-то об оскорблении чувств верующих. Появившаяся милиция, а за ней и следственно-оперативная группа спрашивала документы у присутствующих и забрала зрительниц и пару-тройку активистов для дачи показаний. Оставшихся посетителей попросили покинуть зал.
Увидев журналиста с микрофоном известной радиостанции у входа, я поняла, что задача минимум активистами решена. Медиа подключились. Можно снимать пенки в соцсетях.
Разговоры после выставки
Уже выходя, я решила спросить одного из молодых людей с мобильным телефоном, что так задело его чувства. Он, правда, говорил не столько о выставке, сколько о предыдущих известных событиях.
Андрей Викторович: Мы участвовали в процессе разрушения выставки "Осторожно, религия!" в Сахаровском центре, где были иконы. В них были вырезаны дыры и мог подойти любой сфотографироваться. 15 лет назад здесь, в Манеже, такие же художники рубили иконы. Называли это перформансом. Мы доказали судебным порядком с помощью искусствоведов, что это оскорбление. Суд шел два года - мы на него ходили как на работу каждую пятницу.
А на этой-то выставке что не понравилось?
Андрей Викторович: Во-первых, Господь не был распят голым. Он был с набедренной повязкой. Он не был с открытыми половыми органами. Во-вторых, голова Иоанна Крестителя… Я как специалист в этом вопросе скажу…
Вы искусствовед?
Андрей Викторович: У меня отец искусствовед. Я сын своего отца.
А как ваше имя отчество?
Андрей Викторович: Андрей Викторович. Фамилию, к сожалению, не могу сказать. Сейчас будет праздник усекновения главы Иоанна Предтечи.
Когда будет?
Андрей Викторович: В ближайшие дни. Праздник очень большой, который все празднуют. И в Сербии… Если бы это произошло в Сербии, эта выставка сгорела бы напрочь. Если бы это произошло в Греции…
Вас оскорбило то, что изображение было неканоническим?
Андрей Викторович: Это не каноника. Я считаю, что это изображение - провокация. Нас здесь ждали две женщины, которые поднимали истерику.
Это обычные зрительницы.
Андрей Викторович: Я здесь нахожусь с двух часов и специально фиксирую все, что здесь происходит. Вы хотите сказать, что они любовались тем, что там, на выставке? Они нас ждали.
Ирина, зрительница:
Я ходила по выставке. Внезапно молодые люди громко начали что-то декларировать и бить о пол экспонаты. Одна инсталляция находилась в огороженном помещении. Они оттуда забрали тарелку и принесли к первому ряду, к началу экспозиции. И там ее разбили.
Они кричали, шумели. Мы не понимали, что нам угрожает. Их была целая компания. Что они будут предпринимать дальше и куда нам деваться, было совершенно неизвестно. Дальше охрана с ними стала разбираться. Кстати, охрана выставки очень корректно себя вела.
А выставка очень понравилась. В ней очень много сказано. И про страдания народа в Великой Отечественной войне. И про отношения между людьми. И про наше современное состояние общества.