Поделиться
Со своей стороны государство декларирует наращивание объемов помощи АПК. Заявленная сумма субсидий в сельское хозяйство в 2015 году составляет 200 млрд рублей, и сокращать бюджетные расходы на отрасль не планируется. Однако тянут старые долги: в 2013 году власти задолжали аграриям почти 35 млрд рублей субсидий по инвесткредитам. Государство не до конца рассчиталось с банками и по прошлогодним субсидированным займам на закупку сырья, ГСМ, минудобрений.
А российские банки подняли ставки - сельхозпроизводителям предлагают займы под 28% годовых и выше, что делает кредитование достаточно обременительным. Но самый сильный удар аграрной экономике наносит односторонний пересмотр условий по ранее заключенным договорам. В начале нынешнего года первый зампредседателя Северо-Кавказского филиала Сбербанка Игорь Яцук подтвердил, что ставки по действующим кредитам в одностороннем порядке были подняты на 3% и, таким образом, с 10-15% выросли до 13-18%.
Эксперты рабочей группы Общероссийского народного фронта "Честная и эффективная экономика" выяснили: российские фермеры жалуются и на то, что часто банки не выдают кредиты без официального объяснения причин, затягивают ответ по одобрению или отказу в их выдаче, срывая финансовое планирование основных работ сельхозпроизводителей. В чем дело?
Вряд ли стоит исключать, что иногда проблемы холдингов могут возникать из-за того, что отдельные сотрудники банков или госструктур проявляют в подобных ситуациях частную, но не честную заинтересованность. Например, специально ставят "палки в колеса" крупному предприятию, мешают успешному разрешению финансовых проблем, чтобы потом добиться смены собственника, или ждут вознаграждения за "спасение" предприятия от банкротства.
По словам специалистов, в определенных кругах даже появился термин - "контролируемое банкротство". Звучит он как будто юридически, но в законах ничего подобного нет. Закон о несостоятельности четко определяет права и обязанности всех, кто так или иначе имеет отношение к процедуре банкротства, - акционеров, кредиторов, арбитражного управляющего и т.п. Прописан и сам процесс: восстановление платежеспособности должника или удовлетворение требований кредиторов. "Контроль" же банкротства, в понимании экспертов, это нечто не совсем законное, когда некие заинтересованные лица вступают в сговор с арбитражным управляющим и выводят активы банкротящегося предприятия. Бывает ли такое? Кто знает жизнь, тот догадывается об ответах. Сегодня страна особо нуждается в продовольственной безопасности, а значит, в этой сфере надо наводить государственный порядок.
Пока на фоне звучащих заявлений о господдержке целый ряд крупных агрохолдингов изнемогают под гнетом высокой кредитной нагрузки, находясь в шаге от несостоятельности. В марте 2013 года была признана банкротом одна из крупнейших в стране агрокомпаний АПК "ОГО". Ее долг только перед основным кредитором - Россельхозбанком - составлял к тому времени 5 млрд рублей. А год назад конкурсное управление было введено в агрохолдинге "Юг-зерно" - компания пыталась договориться со Сбербанком о реструктуризации долгов и допфинансировании, но, видно, не получилось.
Очередным потенциальным звеном в цепи банкротств может стать и один из старейших российских агрохолдингов - Группа "Разгуляй", основная кредитная нагрузка которого сформировалась еще до 2010 года. Компания была вынуждена обратиться к своему якорному кредитору "Внешэкономбанку" с просьбой рассмотреть программу реструктуризации кредитного портфеля для повышения финансовой устойчивости.
"Главное не допустить банкротства ответственных сельхозпроизводителей, наладивших крупное производство и имеющих потенциал развития, таких как агрохолдинг "Разгуляй", - подчеркивает председатель правления Союза сахаропроизводителей России Андрей Бодин. - Решение ВЭБа о реструктуризации кредитного портфеля "Разгуляя" могло бы снизить долговую нагрузку Группы, расходы на ее обслуживание и, как следствие, высвободить операционный денежный поток. Помимо этого, компания получит возможность привлекать краткосрочное финансирование оборотного капитала".
Группа "Разгуляй" объединяет три отраслевых направления - сельскохозяйственное (земельные ресурсы), зерновое (крупнейшая в России элеваторная сеть, рисоперерабатывающие комбинаты, мукомольные заводы) и сахарное, а также контролирует около 340 тыс. га земли и ведет деятельность в 15 субъектах России. И вот уже более трех лет один из лидеров сельхозпроизводства в стране ожидает решения ВЭБа о реструктуризации долга. И по сути все это время находится в подвешенном состоянии: без четкого понимания финансовой ситуации Группа фактически лишена возможности планировать собственное развитие.
Казалось бы, вопрос о реструктуризации кредитного портфеля холдинга сдвинулся с мертвой точки в марте текущего года, после того как по итогам наблюдательного совета ВЭБа кредитной организации было поручено завершить рассмотрение предлагаемых условий программы финансового оздоровления Группы с участием Сбербанка России. Однако время идет, а никаких заявлений о принятом решении до сих пор нет.
Правильное решение проблем агрохолдингов - залог успешного развития сельского хозяйства и реализации программ импортозамещения.
Ситуацию вокруг холдинга прокомментировал в интервью нашему корреспонденту представитель группы "Разгуляй" Дмитрий Льговский.
На недавно прошедшем Совете директоров Группы была озвучена инициатива проведения допэмиссии акций холдинга. Кто является инициатором рассмотрения этого вопроса, и с чем связано предложение о дополнительной эмиссии такого объема (порядка 9 млрд рублей)?
Дмитрий Льговский: Вопрос включен в повестку дня заседания СД по инициативе представителя нашего основного кредитора - Внешэкономбанка для снижения долговой нагрузки Группы.
Возможна ли смена контролирующего акционера Группы?
Дмитрий Льговский: Вопрос преждевременный, ведь объем дополнительной эмиссии будет определяться позднее. Однако, если она будет осуществлена в полном объеме, текущая структура акционеров может претерпеть значительные изменения. Если дополнительная эмиссия пройдет на общую сумму, предложенную банком, то больше 90% акций будет принадлежать банку.
Приведет ли эмиссия к полному обязательному предложению или принудительному выкупу акций у миноритариев?
Дмитрий Льговский: Это полностью зависит от объема новой эмиссии и ее участников. Если в результате размещения доля конкретного инвестора превысит установленные законом пороговые значения, такой инвестор будет обязан сделать предложение о выкупе или осуществить принудительный выкуп акций у миноритарных акционеров.
Почему принят именно вариант с допэмиссией?
Дмитрий Льговский: Он не принят, а выносится на общее собрание для голосования, хотя, на наш взгляд, предложенное ВЭБом решение - не лучший вариант, так как у банка нет компетенции в управлении агрохолдингом, что не может не сказаться на дальнейшей судьбе компании. Чтобы управлять такими крупными активами, нужна очень компетентная команда. В текущих условиях санкций это может быть только кто-то из представителей нашей отрасли.
Есть ли у вас какая-то информация о других мероприятиях в рамках реструктуризации, рассматриваемых ВЭБом?
Дмитрий Льговский: Насколько нам известно, в рамках поручения, данного наблюдательным советом Внешэкономбанка 12 марта текущего года, кредитор провел рыночную оценку прав (требований) по обязательствам предприятий Группы перед банком для завершения сделки по продаже долга.
Торги должны состояться в период срока действия независимой оценки, необходимой в таких случаях. Срок действия оценки истекает в декабре текущего года. Если реструктуризация пойдет по такому сценарию, то в этот срок и должны пройти торги.
А какие еще могут быть варианты сценария - банкротство?
Дмитрий Льговский: Банкротство, с учетом уже существующего опыта этой процедуры крупных агрохолдингов и тех задач, которые стоят сегодня перед отраслью, самый неправильный и недальновидный из всех возможных вариантов решения проблем, поскольку в результате банкротства Группа перестанет существовать. В свою очередь, это не только ощутимый удар для российского АПК, поскольку Группа входит в число системообразующих предприятий страны, но и тяжелые социальные последствия для 10 тысяч человек и членов их семей в 15 регионах России, которые фактически останутся без средств к существованию в очень непростое время. Не говоря уже о том, что регионы присутствия предприятий Группы недосчитаются существенных объемов налоговых отчислений со стороны холдинга.
А если говорить о "контролируемом банкротстве" - этих последствий можно избежать?
Дмитрий Льговский: А что такое "контролируемое банкротство"? В законе такой термин отсутствует. Этот термин широко используют рейдеры с целью вывода активов либо получения иной выгоды.
Есть ли какие-то признаки, по которым можно догадаться, что кто-то затеял "контролируемое банкротство"?
Дмитрий Льговский: Как правило, это сразу заметно, если новым владельцем становится основной кредитор или акционер, либо аффилированные с ним лица.
А это не подпадает под действие норм Уголовного кодекса?
Дмитрий Льговский: Знаете, я не силен в уголовной составляющей, но, по-моему, это может подпадать под нормы о неправомерных действиях при банкротстве, да, наверное, еще и мошенничество.
Ну вы же не думаете, что ваш основной кредитор и акционер может на это пойти?
Дмитрий Льговский: Конечно, нет, поскольку речь идет о Госкорпорации, основной целью деятельности которой (причем установленной законом о Внешэкономбанке) является развитие экономики и стимулирование инвестиционной деятельности, а не сворачивание экономики, закрытие предприятий и управление не профильным для банка бизнесом. Задача банка - спасти уже налаженное крупное сельхозпроизводство.
Какой выход из ситуации, по мнению компании, является наиболее приемлемым, позволяющим сохранить на плаву холдинг и избежать негативных социальных последствий?
Дмитрий Льговский: На наш взгляд, это или рассрочка с минимальной процентной ставкой, или продажа долга профильному игроку, отдающему себе отчет в важности сохранения производственной деятельности системообразующей компании и имеющему большой успешный опыт в нашей отрасли.