Поделиться
"Я вот смотрю на наши ансамбли, даже самые знаменитые, и понять не могу: почему они так мало используют дудок. Хорошо, если одну на весь оркестр имеют. А ведь на каждую песню нужно свой тембр подбирать. А у нас и классику, и эстраду, и народные композиции на одном баяне исполняют", - сокрушается 76-летний мастер народных музыкальных инструментов из приграничной с Польшей деревни Одельск Марьян Скромблевич. В газетах его частенько называют человеком-оркестром. Экспедиция "Возродим народные промыслы" заглянула в музей и мастерскую уникального маэстро-самоучки: музыканту и столяру в одном лице, чье творчество признано нематериальным историко-культурным наследием Беларуси.
***
Марьян Антонович одну за другой снимает со стены сделанные его же руками многочисленные дудки: первую, вторую, пятнадцатую. Парные - "пять в одной", поршневые... Одинаковых среди них нет. Каждая звучит по-своему. Первую же мастер Скромблевич, на тот момент бессменный руководитель развалившегося в связи с перестройкой самодеятельного хора гродненского автобусного парка N 1, выточил еще в начале 90-х - на станке в цехах собственного предприятия.
- Тональность зависит от длины инструмента, высота звука от толщины отверстия, - нынче уже с позиции профессионала делится нюансами музыкального ремесла Марьян Скромблевич. - Трубка сопрано должна быть диаметром 12-15 мм, альт и тенор - 18-20 мм, бас - 30-50. Звучание зависит и от свистка. Как-то мне сон приснился: нужно сделать двойной надрез. Звук сразу получился объемным. Поменял форму - обтекаемым. Удлинил - дудка стала играть мягче.
Один такой "хенд-мейд" корреспонденты "СОЮЗа" получили от мастера в подарок. Признаться, удивились. Да, созданные руками Скромблевича инструменты за долгие годы разъехались по многим странам мира, появились в Гродненском музыкальном училище, в академии музыки, в университете культуры, у солистов народного хора имени Цитовича. Но мастер утверждает: продает или даром отдает их в чужие руки крайне редко. Сомневается: сможет ли когда-нибудь сделать точную копию.
- Есть, например, в моей коллекции перуанская флейта. Парень на ней на улице играл, я подглядел и захотел повторить. Звучание - великолепное. Загвоздка была в том, как ее выточить. Просверлить не получится. Нормально зажать - тоже. Года три мучался, ночами не спал, разные стержни закручивал. А потом придумал специальные насадки. Пошел к токарям на работе - мужикам с золотыми руками. Профессионалам, которые в свое время даже орденами Ленина были награждены. Они и помогли. Инструменты - уникальные. А что за них выручишь? Пусть лучше люди ко мне приезжают их слушать. Была у меня флейта. Играла так, что люди повторяли: мы не можем забыть этот тембр. Дуть в нее, хоть я и ругался, пытались многие. Так она и вовсе играть прекратила. Я и говорить с ней пытался, и переделать, только толку...
***
В музейной комнате ревут пастушьи жалейки - камышовые трубочки с раструбом из настоящего коровьего рога, варить который нужно восемь часов, затем вычищать. Дома между тем такую работу не сделаешь: слишком запах неприятный. Гудят громогласные охотничьи рога, о которых еще Адам Мицкевич в "Пане Тадеуше" писал. Насвистывает негритянские мелодии необычная флейта. Будто натянутая струна звучит дрымба - белорусский аналог чукотского варгана. Вот маэстро Марьян дудит в дуду. Традиционный белорусский инструмент, который многие поначалу принимают за шотландскую волынку, музыкант делал трижды в жизни. Одна нынче хранится в Гродненском краеведческом музее. Другая - у шотландского музыканта. Скромблевич вспоминает: дуду иностранец увидел во время одних из "Дажынак". Заказал. Забрал через год.
- За неделю, конечно, такую не сотворишь. Нужно настроить каждую деталь, подогнать тональность, прошить меха. Они из натуральной кожи. Три дня воздух держат. Шили в цеху обшивки сидений автобусного парка.
В его руках играет, кажется, все. Даже диковинные деревянные рыбы-окарины, которые поначалу принимаешь за обыкновенные поделки.
- Вообще-то этот инструмент во всем мире делается из глины, - замечает Марьян Скромблевич. - Мне никто не верил, что такую можно сделать из дерева. А у меня получилось. Вот послушайте. Глина дает резкий звук, а дерево более приглушенный. Хотя на больших окаринах играть не слишком-то и удобно.
На мгновение нам вдруг кажется, будто мы приехали не в типичный сельский дом культуры, а забрели куда-то на болото, где курлычут журавли, крякают дикие утки, кукуют кукушки и хрюкают кабаны. Это дедушка Марьян научил собственные инструменты мастерски подражать звукам природы. Рассказывает: один из пролетающих мимо журавлей поверил и действительно отлучился от косяка проверить, кто его зовет...
***
- Сколько времени, Марьян Антонович, нужно, чтобы сделать один инструмент? - интересуемся.
- Когда неделю, когда и месяц. Другое дело, что некоторые куски деревьев в соломе под навесом сохнут до десяти лет. В печи же их сушить запрещено. Причем срезать деревья нужно строго в определенное время. Поздней осенью, в полнолуние, когда уже опали листья и плоды. Сок к этому времени уходит в корни. Дерево уже сделало свое дело и отдыхает. Как тот человек, который в отпуск уходит. А вот сейчас - нельзя! В начале августа дерево вырабатывает яд против гнили. От таких дров и угореть немудрено.
Дерево, к слову, утверждает Марьян Антонович, дереву рознь. Ясень дает резкий звук, клен - наоборот. Для флейт, помимо всего прочего, используют грушу. Для дудок - вишню, орех, рябину, черемуху... Дерево мокрое звучание занижает. Миндальное масло - пропитка - делает его более бархатным. Обычный лак между тем просто забивает поры.
- Миндальное масло мне хлопцы с юга привозят - из Италии в основном. У нас же такого нигде не найти. Ни в гипермаркетах, ни в аптеках, - горюет Марьян Скромблевич.
Точно так же с миру по нитке собирают для одельского маэстро и "сырье" для музыкальных инструментов. Материал иногда приезжает с другого конца света. "Одну дудку сделал из индийского дерева - мне столяр пару кусков деревянной тары, в которой доставили оборудование для завода "Азот", отжалел. Из Индонезии привезли бамбук - мужики, которые на рынке удочками торговали. Из него я делаю "трости" - специальные свистки для жалейки. А вот за "чаротом" - камышом - хожу сам".
***
Посреди музея - огромный обтянутый кожей 300-летний барабан. Его маэстро Скромблевич нашел где-то на чердаке и вернул к жизни. Марьян Антонович тем временем - уже на прощание - берет в руки еще один "реанимированный" музыкальный инструмент - гармонь.
- Есть в наших краях ансамбль. Баян у них поломанный, на сцену стыдно нести. У этого инструмента завышенный тембр, его звук давит на голову, от него закладывает уши. Предложил: давайте поправлю. Еле силой забрал, обещал, что через две недели привезу. Неужели им это не надо? - возмущен Скромблевич.
Уезжая, корреспонденты "СОЮЗа" поняли одно: пока жив целый человек-оркестр, о культуре в этих приграничных краях будут вспоминать не только "для галочки". Он - гордость, местное наследие, хотя, как признался сам мастер, ему этот статус "абсолютно до лампочки".