"Ярославец" Мерецков
На бывшей гостинице "Ярославль", расположенной в центре города неподалеку от Волковского театра, среди броских рекламных растяжек офисов и магазинов висит скромная мемориальная доска с надписью: "В этом здании в период Великой Отечественной войны с декабря 1944 года по май 1945 года размещалось резервное фронтовое управление во главе с маршалом Советского Союза Кириллом Афанасьевичем Мерецковым". О том, что здесь квартировало управление Ставки Верховного Главнокомандования, туристам рассказывают и местные гиды. Но если спросить горожан, что же здесь в те годы происходило и чем занималась в Ярославле столь серьезная армейская структура, очень немногие смогут на эти вопросы ответить.
Завесу тайны отчасти приоткрыл заведующий ярославским музеем боевой славы кандидат исторических наук Михаил Кербиков: в Ярославль в конце войны было перебазировано полевое управление Карельского фронта, которому через несколько месяцев суждено было стать Первым Дальневосточным фронтом, нанесшим главный удар по японским войскам в Маньчжурии во время советско-японской войны.
Подготовка к дальневосточному походу проходила в "обстановке строжайшей секретности", поэтому информации о деятельности фронтового управления в Ярославле крайне мало. Позже высказывалось даже предположение, что именно в городе на Волге разрабатывались планы предстоящей кампании. Но поскольку точной информации об этом в открытых источниках нет, историки предпочитают высказываться осторожно: безусловно, работа в этом направлении в Ярославле велась, но, вероятно, не только здесь.
- Маршал Кирилл Мерецков вспоминал, что первым днем, когда он стал непосредственно работать "для Востока", можно считать 28 марта, - рассказывает Михаил Кербиков. - Он пишет: "В этот день я прилетел на "дугласе" из Москвы в Ярославль, где дислоцировалось полевое управление. В Ярославле в течение двух дней мы вместе с начальником штаба, моим заместителем по тылу и командующим родами войск напряженно работали над планом переброски фронтового управления. 31 марта из Москвы прибыл специальный поезд. Погрузились, тронулись…". По словам маршала, казалось бы, сохранить в тайне развертывание полуторамиллионной армии вдоль границы было делом невозможным, но японцы все же почти всюду были застигнуты врасплох: "Вообще-то они думали о предстоящих операциях и усиленно готовились к ним, однако конкретная дата боев осталась для них тайной за семью печатями".
Интересно, что маршала Мерецкова, в общем, не имеющего по рождению никакого отношения к Ярославской области, Сталин часто называл "ярославцем" или даже "хитрым ярославцем", о чем писал в мемуарах сам Кирилл Афанасьевич. Назначая его командующим Приморской группой войск, Сталин, например, заметил: "Хитрый ярославец найдет способ, как разбить японцев. Ему воевать в лесу и рвать укрепленные районы не впервой". Почему рязанец Мерецков стал в глазах вождя народов "ярославцем", в свой книге "Сто сорок встреч с Молотовым" объясняет писатель Феликс Чуев: оказывается, Сталин считал ярославцев очень оборотистым и хитрым народом, каким, по его мнению, и был Мерецков. Впрочем, полугодовая "командировка" полевого управления Карельского фронта в этот старинный волжский город всех причастных к ней уже делала отчасти ярославцами.
Мирную жизнь пришлось отложить
Тысячи коренных уроженцев Ярославской земли между тем чуть позже тоже отправились на Дальний Восток - прежде всего, бойцы 243-й Краснознаменной стрелковой дивизии. Сформированная в 1941 году из жителей региона, дивизия закончила Великую Отечественную войну в Праге. Как вспоминал комиссар второго дивизиона 775-го артиллерийского полка дивизии Александр Пашкин, бойцы уже прикидывали, когда их начнут отпускать по домам, строили планы на мирную жизнь.
"15 июня дивизия наконец отправила первый эшелон. Грузили и мы наше полковое имущество. Последней в товарный вагон ввели золотистую Пудру, единственную лошадь в полку, прошедшую дорогами войны от Ярославля до Праги. Уже давным-давно артиллерийский полк перешел с конной тяги на машины. Единственная Пудра теперь тоже возвращается с нами в колхоз имени Красной Армии в село Курба", - рассказал впоследствии в книге воспоминаний ветеранов "Через семь границ" майор Пашкин. Но с мирной жизнью пришлось повременить. В Москве, всего в нескольких часах езды до дома, эшелон вдруг повернули на Куйбышев - дивизия в составе 53-й армии отправилась на Дальний Восток.
26 июля США, Великобритания и Китай в "Потсдамской декларации" потребовали безоговорочной капитуляции Японии во Второй мировой войне. Однако Японская империя капитулировать отказалась. По договоренности с союзниками 8 августа 1945 года СССР объявил Японии войну. Сконцентрированные на Дальнем Востоке советские войска перешли в наступление. Была среди тех войск и 243-я стрелковая дивизия.
Покорение Хингана
По словам Михаила Кербикова, до района дислокации дивизия двигалась по безводным монгольским степям. В 40-градусную жару, задыхаясь от песчаной пыли, страдая от нехватки воды и топлива и борясь с поломками техники, люди преодолевали по 50-100 километров в сутки. Добываемая вода шла в первую очередь на приготовление пищи, на утоление жажды оставались буквально капли. Лошадям воды не хватало вообще, из-за чего все они погибли, а людям пришлось использовать верблюдов. Там же, в степях Монголии, судя по всему, сложила гривастую голову и прошедшая всю Великую Отечественную кобыла Пудра, так и не доехавшая до родного ярославского колхоза.
Границу с Китаем дивизия пересекла 10 августа. Дальше ей предстояло преодолеть непроходимый, по мнению японцев, горный хребет Большого Хингана. Но "оборотистые и хитрые" ярославцы справились и с этим, из-за чего приказом Главнокомандующего дивизия, за подвиг на Украине ранее названная Никопольской, получила наименование Никопольско-Хинганской.
"Наш передовой отряд выслал разведку для отыскания подходов к перевалу, - вспоминал Александр Пашкин. - Утешительного мало: дорог нет, лишь узкие тропы лепятся по карнизам скал, да и те - с крутыми подъемами и спусками. Артиллерийская колонна медленно втягивается в ущелье. Сумрачно, белесый туман… Идем карнизом в ширину не более трех метров: слева пропасть, справа отвесная скала… Машины тяжело тянут орудия, чихают моторы. Приказ: помогать машинам. Люди сзади толкают их. Девять часов тяжкого пути. Небольшой отдых. Начинаем спуск. Орудия ставим на тормоза, в более крутых местах спускаем их на руках. Спуск все круче. Орудия пришлось отцепить, теперь они идут впереди машин. Расчеты по бокам каждой пушки руками придерживают их. И на всякий случай от орудия сзади идущей машины протянут трос… Когда, благополучно закончив спуск, мы оказались по другую сторону перевала, с удивлением смотрели туда, откуда пришли, и не верили, что покорили эти горы".
Потом были сыпучие пески, не дававшие двигаться быстрее, чем 12 километров в сутки. Но покорены оказались и они. Что стало большим "сюрпризом" для японцев, не ожидавших выхода советских войск со стороны непроходимого Большого Хингана.
"1 сентября наш подвижной отряд занял город Чаоян, захватил много пленных и богатые трофеи, - писал майор Пашкин. - Передовые части нашей армии к этому времени вышли на берега Ляодунского залива. Квантунской армии ничего другого не оставалось, как прекратить сопротивление…".
2 сентября на борту американского линкора "Миссури" в Токийском заливе был подписан акт о полной и безоговорочной капитуляции Японии. В этот день завершилась война на Тихом океане, советско-японская война и, как следствие, - Вторая мировая война.
Кстати
По признанию Михаила Кербикова, в советское время война с Японией 1945 года всегда была "в тени" Великой Отечественной, хотя Красная армия на Дальнем Востоке показала впечатляющие результаты, разбив полуторамиллионную Квантунскую армию за две недели. К сожалению, историки тогда не были ориентированы на сбор документов и свидетельств о той недолгой кампании. То есть документы собирались, конечно, но не целенаправленно, а от случая к случаю. Поэтому белых пятен на "карте памяти" той войны еще очень много. Но это стимул для работы историков и краеведов.