Поделиться
Михаил Германович, удалось восстановить веко?
Михаил Катаев: Да, все нормально. Хотя повреждение века было обширное. Оно состоит из десяти слоев, и все были повреждены. К тому же разорваны мышцы, с помощью которых закрывается и открывается глаз. У нашей пациентки он вообще не открывался. Ситуация осложнялась тем, что после предыдущих операций осталось множество рубцов. Операция шла под наркозом в течение часа. Сделали правильный рельеф, контур, форму века. Восстановили мышцы.
И часто вам приходится проводить подобные операции?
Михаил Катаев: Примерно десять в неделю. Вообще травмы века часты. Дело в том, что любая иная травма на лице не имеет таких последствий, как на веках и глазах. Глаз подобен некой воронке, в нее буквально стекаются все удары по лицу. А кроме травм еще немало других напастей на глаз. Причем они возможны в любой период жизни - от рождения до глубокой старости. Только операций по устранению врожденных патологий века я делаю около 200 в год. А еще немало и других повреждений, которые необходимо устранять. Скажем, чрезвычайная аллергическая реакция на привычные медикаменты. Тот же обычный, привычный аспирин. Может, слышали о синдроме Лайелла. При нем человек, принявший таблетку, чтобы сбить высокую температуру, получает "ожог" всего тела. До 89 процентов кожи и слизистых оболочек покрывается волдырями и отмирает. Если это ногти или странные пятна на коже, то последствия еще можно перетерпеть. Но если это слизистая оболочка глаза, то человек иногда слепнет.
И что же делать? К кому обращаться? Когда я искала специалиста для узбекской девочки, мне называли только вашу фамилию.
Михаил Катаев: Это очень важный вопрос. Современные офтальмологи больше заняты катарактой и устранением близорукости и дальнозоркости. Здесь проще и быстрее можно получить желанный эффект. А реконструкция век среди специалистов не популярна. Дело хлопотное и не дает материальной отдачи. Но, пожалуй, ни с чем нельзя сравнить то удовлетворение, которое приносит наша помощь. С тем же синдромом Лайелла пациент обычно попадает, извините за тавтологию, в обычную реанимацию, в которой специалисты спасают его жизнь. Но при этом гибнет глаз, Обычные реаниматологи не знают, что в таких ситуациях делать с глазом. И самое досадное, этого не знают и приглашенные консультанты-офтальмологи.
Ваши операции обычно сравнивают с ювелирным мастерством...
Михаил Катаев: Но ювелиры имеют дело с твердыми предметами. А наш материал - живой, подвижный, ускользающий. Нам даже микроскоп не всегда нужен, потому что лицом к лицу - лица не увидать. Мы пользуемся только специальными лупами. Современные офтальмохирурги заканчивают свой вклад в лечение больного, когда у того возникают необратимые изменения - гибель глаза. Но пациент-то продолжает жить. И следующий этап его жизни берет на себя офтальмопластик. Человеку необходим приемлемый для жизни внешний вид. Ему нужно подобрать глазной протез. И значит, надо правильно удалить глаз и правильно провести протезирование
Считается, что в современной медицине нельзя обойтись без стандартов. Но не каждая операция, тем более такая тонкая, как на веках, на глазах, укладывается в них. И как быть?
Михаил Катаев: Действующие стандарты не в состоянии охватить все разнообразие повреждений. Да и не только повреждений. Существует международная классификация болезней, по которой работают практически все медики мира. В ней есть только один код, соответствующий травматической деформации век. И в то же время в этой же классификации десятки кодов, характеризующих столкновения между двумя участниками ДТП. Например, мотоциклист, ударившийся об автобус. Или столкновение трактора и автобуса. Вот это предусматривает международная классификация болезней. Зачем? Это, скорее, повод для судебного разбирательства. А для медиков в этом смысла нет. Медицина - это искусство или стандартизированное ремесло? Ответ очевиден: каждый клинический случай уникален. Мы из кожи лезем, чтобы уложить разнообразие клиники в стандарты. Надо ли? Уверен: каждую ситуацию надо чувствовать нутром, к каждому пациенту находить подход, даже если пациенты принадлежат к одному коду Международной классификации болезней или к стандарту оказания помощи по системе ОМС.