Поделиться
Лесная отрасль сегодня - одна из последних, где практически нет экономического обоснования деятельности. То есть объемы рубки рассчитываются из абстрактных соображений. Это и является одной из причин крайне неудовлетворительного состояния отрасли. У нас плохое качество добываемой продукции и ее крайне мало, практически нет лесных дорог для перевозки и оборудования для переработки.
Интенсивное лесопользование еще называется скандинавской моделью, так как наиболее эффективно применяется в соседних странах со схожими лесами и погодными условиями - Финляндии и Швеции. Эксплуатационные запасы леса у нас примерно одинаковые, около 100 кубов на 1 квадратный километр. Однако соседи получают лесопродукции с гектара на 400 долларов, а мы - менее 20.
Кризис в отрасли формировался не одно десятилетие за счет того, что у нас всегда почти полностью отсутствовала экономика лесного хозяйства и контроль вырубки. Стране нужен лес - пожалуйста, рубите. Однако уже в середине прошлого века пришлось ставить вопрос об ограничении вырубок, так как это привело к проблемам, в том числе и заиливанию лесных рек. В некоторых регионах "переруб" составлял 50 раз, и казалось, что леса наши никогда не кончатся. Строились огромные лесопромышленные предприятия, масштабы их работы были все больше, и вот встал вопрос о том, что удобные для рубки лесные массивы заканчиваются. Лес теперь приходилось вывозить из все более дальних районов, перевозка стала обходиться дороже, чем непосредственно заготовка и вырубка.
Замена традиционной системы на интенсивную основана более на уходе за лесом, чем на его бесконтрольной вырубке. Разницу можно показать на простом примере. У нас, условно, посадил весной ведро картошки - осенью выкопал то же ведро. При скандинавской системе - посадил ведро, а урожая собрал несколько ведер благодаря удобрениям, пропалыванию, окучиванию и постоянному правильному уходу. Уход за лесом дает не только дополнительную древесину, но и улучшает ее качество, ни в какое сравнение с которым наш продукт не идет. При интенсивном лесопользовании добытая древесина становится гораздо эффективней экономически.
В России внедрению новых схем мешает огромная инерция в лесном хозяйстве. У нас лесники и лесопромышленники разделены, их деятельность контролируется разными министерствами, хотя по сути они делают одно дело. Леспром существует как бы сам по себе, отдельно от лесного хозяйства, и это привело к тому, что вопрос об экономической эффективности ресурса не стоял довольно долго.
Что кается экологического вопроса, то, глядя на наших соседей, можно сказать, что у них поначалу при внедрении этой модели тоже был сильный перекос в сторону экономики. Внедрялась такая модель в основном в частных лесах, где ограничения на рубку практически не было, что повлекло сокращение устойчивости лесов и биоразнообразия, так что пришлось учесть и проработать экологическую составляющую новой схемы лесопользования. Как ни странно, в этом отношении Россия находится в более выигрышном положении, так как, по данным природоохранных организаций, у нас сохранилась большая доля практически нетронутых лесов с высоким природоохранным потенциалом, это практически мировое лесное наследие. Но в нынешней сложной ситуации лесопромышленники вынуждены идти все дальше в лес в поисках новых сырьевых баз и рано или поздно доберутся и до этих запасов. Интенсивная же модель позволит снять стресс освоения новых территорий и получить гораздо больше древесины с ближайшего гектара благодаря эффективному уходу за уже освоенными лесами.
Интенсивное лесопользование в России законодательно пока упоминается лишь в двух документах: в основных направлениях лесной политики и стратегии развития лесного комплекса. Пока в стране есть план по разработке ряда документов и нормативов по интенсификации лесопользования и лесопроизводства. Первый документ разработан в этом году и одобрен весной на заседании в Рослесхозе, по нему предусмотрено выделение пилотного региона для сбора необходимых полевых данных для интенсивной модели. Такой территорией станет лесной район, включающий центр и юг Архангельской, север Кировской области и часть Республики Коми. Работа по сбору данных здесь предстоит огромная, и до конца года материалы должны быть переданы на рассмотрение властям. Проблема в том, что менять нормативы можно только на федеральном уровне. Бизнес поддерживает нововведения, он заинтересован в повышении прибыли, но при таких нормативных ограничениях у него нет никакой возможности что-то изменить. На федеральном уровне бизнесу должна быть дана возможность эффективного ведения лесного хозяйства, и государство как собственник лесов должно заняться этой проблемой.