Поделиться
О втором имени и первой войне
Не все поклонники творчества Константина Симонова знают, что при рождении он получил другое имя - Кирилл. Сменить его он решил после того, как в детстве, попытавшись по примеру отчима воспользоваться бритвой, повредил язык и по этой причине нечетко проговаривал "р" и "л". В 1935 году, во время учебы в Литературном институте отец познакомился с Натальей Викторовной Соколовой. Сокурсники звали ее Ата Типот: отцом девушки был Виктор Типот - один из авторов "Свадьбы в Малиновке". Симонов посвятил ей поэму "Пять страниц", которая была опубликована в 1938-м в сборнике "Настоящие люди". Под посвящением стояло - "Кирилл". А на обложке значилось новое имя автора - Константин Симонов. Далось ему это непросто: был большой семейный скандал. Бабушка написала стихотворение, которое осталось в анналах нашей семьи: "Константина не желала, Константина не рожала, Константина не люблю и в семье не потерплю". Она всю жизнь звала его Кирюшей - и никак иначе.
С именем отца связано множество апокрифов. Приходилось слышать, будто он участвовал в гражданской войне в Испании. Это не так. На фронт он впервые попал уже по завершении испанских событий - в августе 1939-го, когда в семье Константина Симонова и Евгении Ласкиной родился я. Через 14 дней после моего рождения отец уехал на свою первую войну - отправился на Халхин-Гол от газеты "Боевая вахта". Ее редактором был Давид Ортенберг: в дальнейшем - редактор "Красной звезды", в которой отец будет работать в Великую Отечественную. Ортенберг поначалу был крайне недоволен тем, что ему прислали какого-то "молодого и малоизвестного" поэта.
О посвящении Валентине Серовой
В актрису Валентину Серову Симонов влюбился в 41-м - за полгода до войны. Это чувство было настолько сильным, что отец ушел из дома. Он ревновал и ненавидел соперников, был нежен и пылок с возлюбленной… Стихи, посвященные Серовой, сделали его по-настоящему знаменитым.
"Жди меня" написано примерно 22 июля 1941 года, после поездки отца на фронт. Он уехал туда в первые дни войны - это было самое страшное время: массовое отступление, огромные потери... Отец не доехал до редакции, куда его назначили - она располагалась в Гродно, который тогда уже был захвачен. Прибился к одной армейской газете, а по возвращении в Москву встретил Ортенберга, тот забрал его в "Красную звезду". Перед новой командировкой Симонов получил несколько выходных, которые провел на даче Льва Кассиля в Переделкине. Там, в доме на улице Станюковича, он и написал ставшие затем всенародно любимыми строки.
Популярность их была огромна, а вот песней они так и не стали. Дело в том, что "Жди меня" очень похоже на молитву. Это самое известное стихотворение о войне в русской поэзии, хотя война там начисто отсутствует. Впоследствии отец сочинил пьесу с таким названием, по которой был снят фильм с Серовой в главной роли. Но это было уже в 43-м. А тогда он принес "Жди меня" в "Красную звезду" и Ортенберг, который потом будет рвать на себе остатки волос, сказал ему: "Это очень личное, давай напечатаем после войны". В первых числах января, когда уже началась наступательная операция в Подмосковье, Симонов вернулся в Москву из очередной фронтовой командировки и редактор "Правды" Петр Поспелов, встретив его в коридоре, поинтересовался, нет ли у него новых стихов… 14 января 1942 года в газете "Правда" под фотографией летящих в атаку конников впервые было напечатано "Жди меня". Без посвящения Валентине Серовой - потому что это считалось "неприличным".
Я был в Переделкине несколько дней назад. Мы намереваемся осуществить идею, которую первым высказал журналист "Российской газеты" Дмитрий Шеваров. В 2011-м, когда "Жди меня" исполнилось 70 лет, он предложил поставить памятник этим стихам. Надеюсь, что к 100-летию отца эта мечта осуществится.
О Сталине и фронтовых дневниках
Война была долгой и страшной. Ее надо было запомнить, но вести дневники воюющим запрещалось. Поэтому фронтовые блокноты, куда Симонов записывал все увиденное в командировках, хранились в сейфе у главного редактора. С 1942-го года он стал писать фронтовые дневники. Садился перед стенографисткой - обычно ночью - и диктовал по своим записям: каждодневная вереница событий, людей, воинских частей… Долгое время об этих дневниках почти никто не знал.
Смерть Сталина в 53-м стала колоссальным ударом для отца. Вместе с тем, в этот период он начинает работать по-новому. Написанная в 1943-м повесть о Сталинграде "Дни и ночи" была переведена на многие языки. В США эта книга вошла в десятку самых раскупаемых. А во второй половине 50-х Симонов достал фронтовые дневники и на их основе стал создавать совсем другую военную прозу: так появились повести "Пантелеев" и "Еще один день". Потом увидели свет "Живые и мертвые", которые были написаны кровью сердца - это часть его жизни, то, что он видел своими глазами. "Живые и мертвые" - единственное произведение отца, которое было напечатано в первозданном виде: он не выбросил из него ни слова.
Эту сюжетную линию Симонов продолжил в романе "Солдатами не рождаются". Там рассказывается "лагерная" история генерала Серпилина: как его арестовали, били на следствии, как потом из лагеря отправили воевать, как он написал письмо Сталину, а во время их встречи посмотрел ему в глаза - и понял: жаловаться некому… Роман еще как-то прошел цензуру, а из одноименного фильма стали вычищать все, что связано с лагерем и со Сталиным. Причем делали это по-иезуитски: не сразу, а по частям. В конце концов Симонов взорвался, запретил называть картину "Солдатами не рождаются" и упоминать свое имя в титрах. В итоге фильм вышел под названием "Возмездие".
О кинематографе
После этого случая Симонов разругался и с режиссером фильма Столпером, который ранее снимал по его книгам "Парень из нашего города", "Дни и ночи". Столпер был вынужден принять все цензурные поправки, и писатель не хотел больше с ним работать. Так в его жизни появились молодые режиссеры - Алексей Сахаров и Алексей Герман. С отцом последнего - известным писателем Юрием Германом - Симонов дружил еще во время войны. А Леша считался диссидентом в кинематографе. Его картина "Проверка на дорогах" лежала на полке. Отец дал ему снимать "20 лет без войны".
Съемки шли конфликтно: если Столпер снимал то, что написано, то Герман воплощал на экране то, что, по его мнению, мог видеть писатель. Отец порой очень мешал снимать Леше, но одновременно прикрывал его и помогал ему. Так, они вместе решили, что главную роль сыграет Юрий Никулин. Грянул скандал - все считали, что он не тянет на героя. Симонов кричал в обкоме: "Если бы мы снимали фильм о Жданове, тогда я спрашивал бы вас , каким он был. А мы снимаем Никулина в роли Лопатина, которого я придумал сам. Кроме меня, никто не знает, каким он должен быть!".
Лишь когда после выхода картины Симонов в сотый раз услышал отзыв, что фильм получился замечательным, он облегченно выдохнул и сказал: "Наверное, вы правы".
О месте захоронения
В романе "Живые и мертвые" есть эпизод из дневника отца от 13 июля 1941 года, когда он впервые с начала войны оказался в расположении части, которая бьется насмерть, а не отступает. Это был полк, которым командовал полковник Кутепов. Он станет одним из прототипов Серпилина. Памятное сражение происходило на Буйничском поле под Могилевом. Именно там в романе встречаются военкор Синцов и полковник Серпилин - перед смертельной битвой газетчик просит у офицера разрешения остаться с солдатами.
В дневнике описывается, как Симонов уехал оттуда, с огромным трудом вместе с коллегой выбравшись из окружения. Увиденное произвело на него огромное впечатление. Впоследствии он ничего не смог узнать об этой части: не нашел сведений ни о том, где похоронен Кутепов, ни о том, как он погиб. Его герой в "Живых и мертвых" сделал то, что он сам не смог или не решился сделать тогда.
"Я не был солдатом, был всего только корреспондентом, однако у меня есть кусочек земли, который мне век не забыть, - поле под Могилевом, где я впервые в июле 1941 года видел, как наши в течение одного дня подбили и сожгли 39 немецких танков…", - писал он.
Много лет спустя отец завещал развеять на этом поле свой прах. Его последняя воля была исполнена нами - вопреки решению вышестоящих органов о том, что прах Константина Симонова должен быть захоронен на Новодевичьем кладбище. В газетах писали, что о дате захоронения будет сообщено особо. Но это сообщение так и не появилось. 28 августа 1979 года отец умер. А 4 сентября его дети - я и три моих сестры от разных матерей - вдова Лариса Жадова и двое близких друзей сели в машины и отправились на Буйничское поле...
Завещание не предусматривало никакого памятного знака, но вдова решила иначе. Рядом с этим местом положили огромный валун, на котором выбили факсимиле и надпись: "Всю жизнь он помнил это поле боя и завещал развеять здесь свой прах". С тех пор Буйничское поле стало мемориальным комплексом. Мы были там 28 августа, в день смерти отца. У "симоновского" камня лежат живые цветы, а в часовне неподалеку принимают присягу у молодых солдат - но уже белорусской армии.