Волшебства, "милоты" и кринолинов публика в общем не ждала. О "Практике" здесь уже наслышаны, в том числе благодаря тому, что в Воронеже некоторое время работал ее основатель, продюсер Эдуард Бояков. Одна из постановок театра - вербатим "Бабушки" - участвовала в Платоновском фестивале. Ничего провокационного там не было, но основные черты стиля (ставка на новую драматургию, откровенный разговор с публикой, минимум декораций) можно было уловить.
От сказки Перро в "Золушке" остался лишь стержень, цепочка основных событий. Режиссер Марфа Горвиц взяла за основу одноименную пьесу современного французского драматурга Жоэля Помра, который попытался переосмыслить с детства знакомый миф. Не может же в самом деле быть мачеха беспричинно злобной, ее дочери - абсолютно бессердечными, а падчерица - воплощением всех добродетелей.
Поэтому автор устанавливает, как именно главная героиня переживала смерть родной матери. Золушке показалось, что та попросила постоянно вспоминать себя. В итоге девушка всюду ходит с будильником и периодически замирает со зверским лицом - "воскрешает" маму. Мачеха живет в фешенебельном доме, о прозрачные стены которого в кровь разбиваются птицы, отчаянно молодится и считает себя недооцененной. Все сама, все сама… Дочери выросли эгоистками (вернее, их по-настоящему не любили и не научили любить). Новый избранник - инфантильный недотепа… И тут еще хмурая падчерица с причудами.
Золушка уверяет, что отнюдь не добра ("Если бы вы знали, что у меня внутри, вы бы так не говорили"). Золушка откликается на указания с рвением мазохиста. Мыть туалеты, чистить плиту от жира - о’кей, "это же гадость, это пойдет мне на пользу". На досуге она предается пустым фантазиям, "кормит тараканов" в голове. Никакие балы ее, конечно, не интересуют (хотя мачеха и предлагала съездить развлечься!). Только грязная работа, только хардкор. У принца тоже не все в порядке - когда-то ему побоялись сказать о смерти мамы, и парень десять лет по вечерам ждет ее звонка. В общем, вы поняли.
- Помра как бы оставляет все исходные события, а потом как психолог разматывает все сюжетные узлы, оправдывая поведение каждого персонажа. Это делает пьесу невероятно живой и похожей на новую драму. Для меня этот спектакль - первая честная попытка разговора о таких важных вещах, как смерть, предательство и любовь, - отметила режиссер.
Традиции психологического театра тоже требуют "оправдывать поведение каждого персонажа" - в работе актера над ролью. Но в "Золушке" эту технологию подкрепили (а местами и заменили) откровениями с авансцены и авторскими ремарками. Их читает фея, превращая спектакль в своего рода комикс, набор комментированных эпизодов. Воронежская молодежь задумку оценила.
Талантливая актриса Надежда Лумпова вылепила главную героиню гротесково, но с сочувствием. Ее Золушка говорит скрипучим старушечьим голосом, ходит сгорбившись, смешно робеет перед закомплексованным принцем. Ей больно жить с иллюзиями и еще больнее с ними расставаться. Но фея (Филипп Гуревич) с повадками заморенного психотерапевта выталкивает Золушку к реальной жизни, учит "отпускать" прошлое и вспоминать о нем с улыбкой.
У феи, впрочем, тоже не все клеится. Свадьбы у Золушки с принцем, например, не будет. Но это же не сказка. Это жизнь, детки.
Кстати
На "Маршаке" было еще несколько "тинейджерских" спектаклей, причем сыгранных школьниками. Три постановки представили студии творческого развития Константина Хабенского из Воронежа, Казани и Уфы, одну - столичный комплекс "Класс-Центр", где помимо общего образования дают сразу и музыкальное, и театральное. Москвичи, в отличие от студийцев, взялись за поэзию (Пушкина и Шекспира, Ахматову и Гумилева). Хрестоматийные строки попробовали на вкус без лишнего пафоса, лишний раз продемонстрировав, что классике, как любви, все возрасты покорны. Портрет "нашего всего" можно надеть на голову, Венере Милосской приделать нос-морковку - в 15 лет к культуре непредосудительно идти через легкий бунт. Главное, добраться до цели.
Как учат юных актеров в знаменитой школе Сергея Казарновского и зачем им прививают чувство стыда, читайте в "РГ" в ближайшее время.