Поделиться
Сейчас спрос на них упирается в отсутствие у Ирана рублей, а из-за санкций у исламской республики нет свободных долларов и евро. Если удастся решить эту проблему, российский экспорт в Иран кратно вырастет, а Иран сможет поставлять нам фруктов, овощей, рыбы и другого продовольствия на 10 миллиардов долларов, рассказал в интервью "РГ" торговый представитель РФ в Иране Андрей Луганский.
Андрей Васильевич, объем российского экспорта в Иран совсем не большой, если иметь в виду, что это одна из крупнейших экономик Азии. Почему?
Андрей Луганский: Все валюты стран, куда Иран поставляет нефть, - клиринговые, то есть они должны оставаться на территории той страны - импортера иранской нефти, чтобы затем на них купить товар, который должен уйти в Иран. Те страны, где лежат иранские деньги, не дают сейчас иранцам конвертировать их в другую валюту.
А рублей у банков Ирана просто нет, чтобы покупать российские товары. Это бетонная стена в наших торгово-экономических взаимоотношениях. И взять Ирану рубли неоткуда. Иран экспортирует много энергоносителей, но только не к нам, нам нефть иранская не нужна. И как результат - у Ирана много денег, но не в России.
В таком случае напрашиваются бартерные сделки.
Андрей Луганский: Чтобы развязать узел товарных отношений с Ираном, российским предприятиям нужно использовать импорт в Россию из тех стран, куда Иран поставляет нефть. А это Китай, Корея, Индия, Япония и другие страны.
В 2014 году из Китая в Россию было поставлено товаров на 56 миллиардов долларов. А у Ирана колоссальное количество денег в Китае. Осталось договориться с китайцами, чтобы они отпускали в Россию товары в счет иранских денег, вырученных за нефть. Но китайцы совсем не готовы конвертировать эти юани в рубли, потому что это будет давить на курс юаня к другим валютам.
А вот если Китай разрешит иранские товары за юани поставлять в Россию, это только укрепит экономику Китая, даст китайским товарам дополнительные возможности сбыта за поставленную иранскую нефть. Сегодня это единственный способ, чтобы Иран покупал наши технологичные товары.
Что для этого нужно - межправительственное соглашение?
Андрей Луганский: Прежде всего, политическое решение в странах - потребителях иранской нефти. Нужны финансовые инструменты, которые были бы отвязаны от западных валют и не боялись бы санкций со стороны ЕС и конгресса США, финансовые институты, оперирующие рублем, иранским риалом и валютами стран - импортеров иранской нефти. Мы мелкими контрактами этот путь прокладываем, но хотели бы сделать из него правило.
Поможет создание российско-иранского банка, о котором идут переговоры. На наш взгляд, этот банк мог бы стать клиринговым центром с обязательным привлечением не только России и Ирана, но и тех стран, с которыми Иран торгует нефтью.
В обозримой перспективе эту проблему удастся решить?
Андрей Луганский: Конечно, удастся. Страны - импортеры иранской нефти с постепенной отменой санкций будут вынуждены допускать конвертацию валюты, принадлежащей Ирану. Особенно европейские государства.
Только из-за этого доля Ирана в нашем товарообороте - всего 0,2 процента?
Андрей Луганский: Нужно еще учитывать, что многие контракты между Россией и Ираном оформляются в других странах - на Кипре, в Швейцарии, Объединенных Арабских Эмиратах, Сингапуре, Гонконге.
И эти сделки торговая статистика по Ирану не учитывает?
Андрей Луганский: Конечно, нет. И возникают вопросы, почему товарооборот всего 1,5 миллиарда долларов, а у Дубая 10 миллиардов. На самом деле, любая иранская фирма, занимающаяся внешнеэкономической деятельностью, имеет зеркальную "дочку" в Эмиратах. Конечно, по мере снятия санкций с Ирана его фирмы будут выходить из офшоров и переходить на прямые сделки с компаниями из России.
Если учитывать поставки, оформленные через третьи страны, каков объем российско-иранского товарооборота?
Андрей Луганский: Порядка 4-5 миллиардов долларов. Несколько "просел" металл из-за объективного прироста производства в Иране.
А если зона свободной торговли с Евразийским экономическим союзом заработает? Недавно было объявлено о создании совместной исследовательской группы по этому вопросу.
Андрей Луганский: В случае с Ираном будущее нашей торговли зависит не столько от зоны свободной торговли, хотя это приятный довесок, сколько с тем, появится ли у иранских предпринимателей и госструктур достаточное количество рублей.
Прорыв, кратное увеличение товарооборота произойдет, если в России будут продолжать продаваться, как и сегодня, товары из Китая, Японии, Кореи, Индии и так далее, но купленные Россией не за доллары и евро, как сейчас, а за те средства в национальной валюте этих стран, которые Иран получил как импортер сырья. Это не подорвет экономику этих стран и не просадит вниз их валюты.
Если получится это организовать, насколько вырастет российский экспорт в Иран?
Андрей Луганский: В случае оплаты российских товаров валютой третьих стран наш рынок готов довести экспорт в Иран до 10 миллиардов долларов ежегодно. Соответственно, сразу же на эту же сумму Иран сможет увеличить свои поставки в Россию.
Что мы можем Ирану предложить?
Андрей Луганский: Иранцы очень любят наши грузовики, продукцию "УАЗа", дорожно-строительную технику, потому что её можно ремонтировать вне сервиса. Это идет еще от первоначального рождения наших автопроизводителей военно-промышленным комплексом - на линии фронта, как известно, нет автосервиса. А иранцы с удовольствием ремонтируют технику самостоятельно. Они вообще колоссально похожи на нас. И сегодня по стране ездят тысячи грузовиков "ГАЗ" и "ЗИЛ" 1950-1960-х годов выпуска.
Им повезло, климат сухой…
Андрей Луганский: Конечно, и машины не гниют.
Сейчас мы туда автомобили на экспорт не поставляем?
Андрей Луганский: Покупать персам не на что, иначе они бы покупали у нас и грузовики и легковые автомобили. Сейчас на несколько миллиардов долларов ежегодно они покупают корейские и китайские машины. Там есть рынок, у страны 80 миллионов населения, третье место по запасам нефти и второе по газу, практически любая семья может себе позволить автомобиль. Иран - далеко не бедная страна, как многие представляют. По структуре населения она очень похожа на Россию.
Помимо автомобилей, все высокотехнологические российские товары имеют перспективы в Иране, в том числе самолеты, инвестиционные товары, в частности, станки.
Иран - страна мощная, богатая, но в технологическом плане не такая развитая, как Россия.
С Ирана снимут санкции, и тогда конкурировать на этом рынке станет тяжелее?
Андрей Луганский: А иранские коммерсанты с успехом обходят все эти санкции с точки зрения торговли. То, что им нужно из импорта, они и сейчас покупают. Все иранские магазины забиты японскими, корейскими, итальянскими, немецкими товарами. Разве что американских почти нет.
Но санкции добавляют издержек в торговле.
Андрей Луганский: Совсем нет. Что, иранские компании и их дочерние фирмы в Дубае, Малайзии, Танзании, Сингапуре или Гонконге, если используют не доллар, а местные валюты, несут дополнительные расходы? Никаких абсолютно.
Снятие санкций - это длительный процесс, предположительно, его полное завершение займет до пяти лет. Может быть, дойдет и до того, что в Иран разрешат продавать все вплоть до вооружений. Наверное, это будет значительным облегчением для иранских торговцев и промышленников. Но иранские компании и сегодня торгуют всем, что не касается вооружения и высоких технологий. Просто доллар и евро не используют, либо используют те доллары и евро, которые выделены в рамках квоты Конгресса США.
Сегодня санкции в большей степени невыгодны евро и доллару, они не ходят на этом 80-миллионном рынке. Они от него отрезаны. Ведь что произойдет с долларом, если он получит еще и территорию Ирана? Конечно, он укрепится!
В каких поставках из Ирана заинтересована Россия?
Андрей Луганский: Иран - очень хороший поставщик рыбы южных морей. Персидский залив чрезвычайно богат рыбой, и 90 процентов улова Ирана идет на экспорт. Эта страна также очень хороший поставщик овощей и фруктов, причем урожай они собирают круглый год - зимой на юге, летом на севере.
За счет контроля за халяльностью пищевых продуктов они в Иране самые, не побоюсь этого слова, экологически чистые в мире. У нас, например, накормить курицу какими-то непотребностями - это административное правонарушение, а в Иране - уголовное преступление, которое карается вплоть до серьезных наказаний.
Россельхознадзору нечего будет делать.
Андрей Луганский: Именно. И на подходе предложение иранской курицы и индюшки - хотя Россия полностью себя обеспечивает мясом птицы, но для экологически чистой продукции найдется место и на нашем рынке.
В каких объемах может исчисляться импорт иранского продовольствия в Россию?
Андрей Луганский: До 10 миллиардов долларов - вполне. Но это сопряжено с одной трудностью: сельскохозяйственное производство там ведется исключительно мелкими хозяйствами.
Нет агрохолдингов, а нашим торговым сетям нужны крупные партии товара?
Андрей Луганский: Да. Концентрация, хранение товара и его упаковка - это основная проблема. Три десятилетия с ней борется правительство Ирана, но у него пока слабо получается. В Иране сетевых магазинов нет, все продукты питания обрабатываются своими руками, начиная от кур и рыбы и заканчивая клубникой, и продаются через мелкие лавочки. Серьезных складских комплексов, ориентированных на экспорт, нет. Все круглый год выращивается и нет смысла в хранении.
Иран экспортирует колоссальное количество продуктов питания, но в основном в соседние Ирак и Афганистан, где тоже отсутствуют сетевые магазины, и иранский импорт разбирают лавочники. Сотни и тысячи автомобилей едут в Ирак, в Афганистан, один автомобиль - один магазин.
Как же сейчас иранское продовольствие попадает в Россию?
Андрей Луганский: Российский коммерсант закупает у иранских фермеров 20 тонн кинзы и вывозит. Колоссальные деньги эта фура стоит, она идет из Тегерана до Москвы 3 дня. Те проблемы с расчетами, о которых я говорил, возникают для крупного бизнеса, а для остальных находятся рубли. Мелкий бизнес может работать хоть сейчас, никаких препятствий этому нет.
Что еще нужно иметь в виду экспортерам, которые собираются работать в Иране? Там все-таки достаточно специфический политический строй, да и общественное устройство тоже.
Андрей Луганский: Каких-то особых рисков там нет. Законодательство Ирана, как известно, основано на нормах шариата, а он очень мягко относится к немусульманам. Например, им разрешено потребление алкоголя. Правда, продажа, хранение и перевозка запрещены. Организованная преступность отсутствует. Ни одно преступление, особенно против личности не остается безнаказанным.
А торговое регулирование?
Андрей Луганский: Такое же, как и у нас. Разве что лицензируется внешнеэкономическая деятельность, но это не препятствие. Любой человек может зарегистрировать компанию, индивидуальное предпринимательство и так далее.
В целом интерес нашего бизнеса к работе в Иране есть? Кто стучится в эту дверь?
Андрей Луганский: Чтобы не подвергать наши компании дополнительным санкционным рискам, никого персонально называть не будем, но смею заверить, что почти 100 процентов наших промышленных предприятий хотят работать с Ираном и стучатся в дверь торгпредства. Весь вопрос, опять же, как наладить расчеты через страны, которые потребляют иранскую нефть, чтобы Ирану было, на что покупать нашу продукцию.
Оказывается, у российско-иранской торговли большое будущее.
Андрей Луганский: Конечно, только нужно правильно все делать с точки зрения экономики, а не изобретать велосипед.
В торгпредство обращаются сотни и тысячи компаний, но очень немногие могут внятно ответить на вопрос, а какую концепцию маркетинга выхода на иранский рынок они собираются использовать, как будут заходить на рынок. Многие наши машиностроители пытаются убедить иранских партнеров покупать образцы продукции. Но это нонсенс. Никто из мировых автопроизводителей никогда подобного не предложат. Образцы продукции не только надо предоставлять бесплатно, но еще и уговаривать. Это же новый рынок, он денег стоит. И надо понимать, что рынок Ирана завоевывать нужно.