Психологи утверждают, что самоубийцы, считающие себя шахидами, идут на смерть в полной уверенности в том, что их послеземная жизнь продолжится в то самое мгновение, когда они подлунный мир покинут. Причем послеземное существование смертники мнят для себя как вечное блаженство.
Израильские психологи провели исследование среди арабских террористов-самоубийц, которые по разным причинам не смогли сделать последний шаг навстречу смерти, но к его свершению были готовы. Ариэль Марари, видный специалист по проблемам мирового террора, посчитал важным выяснить, почему одни террористы готовы положить жизнь в противостоянии с цивилизацией, а другие расставаться с жизнью не спешат. Он считает, что именно молодость террористов не дает многим из них в полной мере осознать ценность жизни. Действительно, средний возраст тех, кто в последние месяцы нападал с ножами, отвертками, топорами на израильских граждан - 19 лет. И автомобильные теракты, то есть намеренные наезды на людей, также совершали юноши и девушки, многие из которых не перешагнули порог совершеннолетия.
Центральное место в книге профессора Марари занимает углубленный психологический анализ 15 палестинских арабов, сидельцев израильских тюрем, которые в основном из-за технических сбоев в поясах смертников остались в живых. В исследовании выявлено два основных типа террористов-самоубийц: большинство - зависимые личности, меньшинство - импульсивные. И те, и другие характеризуются как социально не развитые, легко поддающиеся психологической обработке. По мнению Ариэля Марари, в наши дни количество импульсивных смертников возрастает. "Именно импульсивные, - настаивает он на своей точке зрения, - за минуты или даже мгновения до выхода на убийственно-самоубийственные "акции" не могут сдержать свои эмоции и публикуют по меньшей мере один пост в соцсетях, объявляя, что они собираются делать".
С этим соглашается глава программы изучения криминальных профилей Ариэльского университета доктор Михаль Мораг: "В отличие от террористов, с которыми мы были знакомы до сих пор, молодые террористы нынешней волны - это прежде всего импульсивные типы. Чтобы навесить на себя пояс смертника и пойти куда-нибудь, чтобы взорваться, нужно намного меньше инициативы, и побудительные причины могут оказаться совершенно разными, никак не связанными ни с религиозными, ни с политическими пристрастиями".
В этой связи и Ариэль Марари и Михаль Мораг приводят такой статистический факт: менее 20% терактов, совершенных смертниками и смертницами, можно характеризовать (нередко с немалой натяжкой) как политические "акции" или "акции", объясняемые национальной или религиозной ненавистью. Все остальное - безумные эмоциональные всплески запутавшихся в жизненных ситуациях обычно молодых людей. Именно такой человеческий материал разыскивают эмиссары-вербовщики террористических организаций.
Ариэль Марари приводит пример 29-летней Ханади Джердат, смертницы, подорвавшей себя у ворот больницы города Хайфа, на севере Израиля. Она родилась в бедной арабской семье, парень, за которого ее хотели выдать замуж родители, потребовал немалое приданое, которого у семьи не было. Ханади завела любовника, который был командиром одной из ячеек "Исламского джихада". Он был женат, обещал бросить жену, но погиб в разборке с боевиками другой исламистской организации. Ее брат также был террористом. После гибели любовника Ханади обратилась к брату с просьбой выдать ей пояс смертницы. Выполнить просьбу сестры брат не успел - израильские военные его ликвидировали. Но на просьбу сестры "шахида" откликнулись его друзья. Получив от них пояс смертницы, Ханади добралась до больницы. Однако охранники, заподозрив неладное, внутрь здания ее не пустили. Она совершила подрыв у больничных ворот. В результате 11 человек погибли, 40 получили ранения. Среди убитых и раненых оказались и арабские граждане Израиля.
Между тем иерусалимский врач-психиатр Борис Полищук в беседе с "РГ" заметил, что "суицидальные склонности диагностированы у 60% террористов, объявивших о готовности совершить самоубийство. И хотя эта цифра достаточно велика, - продолжает он, - все-таки большинство потенциальных смертников в клиническом смысле к душевнобольным не относятся, и судить их надо по всей строгости закона". По мнению Полищука, такие личностные характеристики, как замкнутость, душевная боль, делают некоторых молодых людей весьма восприимчивыми к внешнему воздействию, иначе говоря, к пропаганде.
Бывший сотрудник Службы общей безопасности Ярон Блюм, 7 лет проработавший главой аппарата безопасности полетов авиакомпании Эль-Аль в Мюнхене, Риме и Париже, а ныне сотрудник Института по борьбе с терроризмом, отлично представляет психологический профиль многих палестинских заключенных-малолеток. "Глубоко ошибается тот, кто предполагает, что ребенок 12-13 лет, а тем более старшие подростки всегда предпочтут игры или походы в кино в одиночку или в компании выискиванию случайных жертв, которых они могут пырнуть ножом, заточкой или отверткой", - делится своим опытом Блюм. Конечно, чтобы молодой человек, а тем более ребенок пошел убивать, рискуя своей жизнью, а иногда заведомо идя на верную смерть, должны сойтись несколько составляющих. Во-первых, на путь террора толкает пропаганда. "Нет сомнения, что нож - это один из главных мотивов пропаганды "Исламского государства", и следы этого наблюдаются в нынешней волне террора", - высказывает свою точку зрения доктор Шауль Шай, занимающийся составлением профилей террористов. ИГ обращается к своим приверженцам во всем мире с таким лозунгом: "Братья, нам не нужно повторение 11 сентября, пусть каждый из вас устроит теракт теми способами, которые ему доступны, хоть кухонным ножом своей матери".
Неверно думать, что родители смертников и смертниц поддерживают действия своих беспутных чад. Большинство, безусловно, скорбит и осуждает такие деяния. В книге Марари рассказывается о родителях одного молодого террориста, взорвавшего себя среди пассажиров на автобусной остановке. "Я бы привязал сына к кровати и никуда бы не пустил, - со слезами на глазах говорил несчастный глава этого семейства, - а если бы он все-таки вырвался - догнал бы и держал так крепко, что моя жизнь стала бы его". Мать самоубийцы поддержала мужа: "Я бы разорвала свое сердце, затолкала в его грудь и зашила, тогда бы он понял, что так делать нельзя". Отец другого террориста-смертника в порыве горя разорвал фотографию сына и решительно отказался идти на его похороны.
Могут ли родители отвести детей, вставших на путь террора, от последнего гибельного шага? Доктор Борис Полищук не отвечает на этот вопрос однозначно. По его мнению, многое зависит от взаимоотношений в семье. Показательно, что исследовательский отдел Израильской военной разведки считает, что приверженность к террору - "заразная болезнь", распространяемая как через СМИ, так и через Интернет.
"Если родители, родственники, семья сумеют победить ложь пропагандистов, - продолжает доктор Полищук, - тогда их сыновья или дочери погибать не захотят и не станут террористами". Борис Полищук выразил, на мой взгляд, очень важную мысль: "Сеющие смерть молодые смертники в большинстве своем верят, что они все-таки не погибнут, - в результате божественного вмешательства их оберегут в последнее мгновение. Лично мне такое вмешательство представляется весьма сомнительным, недостойным рассмотрения. Но родительское вмешательство (только не в последнюю минуту, конечно) могло бы спасти многие жизни".
Думаю, здесь вполне к месту прозвучит несколько измененный призыв знаменитого чехословацкого журналиста-антифашиста Юлиуса Фучика: "Родители! Будьте бдительны!"