Поделиться
Шалва Бреус, человек, который придумал премию Кандинского и основал фонд BREUS Foundation, рассказывает "РГ" о том, почему меняется регламент премии и не меняется призовой фонд в рублях.
В этом году изменился регламент Премии Кандинского. Появился второй этап голосования членов Экспертного совета, в частности. Комментируя это, Вы заметили, что "если инструмент мешает достижению главной цели, мы меняем его на более эффективный. Означает ли это, что выбор победителей прошлых лет Вам показался недостаточно эффективным?
Шалва Бреус: Нет, не означает. Премия существует с 2007 года, и мы постоянно работали над регламентом. В частности, номинацию "Лучшая работа в области медиа-арта" заменила номинация "Научная работа. История и теория современного искусства". Мы также вынуждены были отказаться от номинации "Выбор зрителей". Один из кандидатов молодежной секции вдруг получил гигантское количество голосов, в разы больше, чем его ближайшие конкуренты. Выяснилось, что он использовал сложнейшую компьютерную программу, которая ставила ему "лайки" от имени жителей Москвы, не подозревающих, что они стали участниками арт-процесса. Художника сняли с дистанции, а от номинации пришлось отказаться.
Что касается второго этапа, мы его ввели, чтобы добиться еще более точного отбора претендентов.
В первые годы Премии ее фонд организовывал выставки финалистов, вошедших в "длинный список", за рубежом. Тот факт, что сегодня такие выставки не планируются, связан с экономическими трудностями или с тем, что российское современное искусство остается все же локальные феноменом? Скажем, по сравнению с китайским современным искусством...
Шалва Бреус: Практика показала, что необходим более четкий формат зарубежных выставок. Их у нас было четыре. Первые три в - в Лондоне, Берлине и Риге - являлись репликами нашей традиционной выставки лонг-листа номинантов. Но самая успешная - в музее и исследовательском центре Санта-Моника в Барселоне - была кураторским проектом Жан-Юбера Мартена и Андрея Ерофеева.
Получается, чтобы успешно дальше двигаться, ставка должна быть сделана на кураторские выставки. В ближайшее время мы надеемся сообщить о таких наших планах.
А почему было решено отказаться от привычной выставки в России номинантов, вошедших в лонг лист?
Шалва Бреус: Согласно регламенту Премии Кандинского в финал могут пройти только художники, представившие свои работы на выставку лонг-листа номинантов. Не всем удавалось это сделать: у кого-то работы на другой выставке, кто-то упустил время… В общем, время от времени несколько заслуживающих внимания работ не попадали на выставку и выпадали из Премии.
Исходя из примата Премии, мы решили отказаться от выставки лонг-листа номинантов.
Тогда премия совсем уходит в онлайн?
Шалва Бреус: Нет, сегодня открывается небольшая выставка работ финалистов. Шесть проектов: три - в номинации на "лучший проект года", три - в номинации "лучшая работа молодого художника". Жюри, естественно, увидит эти проекты. Хотя, если честно, уровень членов жюри таков, что они все эти работы прекрасно знают.
Радует, что на сайте Премии можно скачать книги, вошедшие в шорт-лист номинации "Научная работа. История и теория современного искусства". Книги нынче очень дороги. Но тогда для Вас главные адресаты издания - прежде всего библиотеки?
Шалва Бреус: И не только российские. У нас три направления издательской программы. Это монографии крупнейших современных русских художниках. Они издаются на русском и английском языках. Это книги для профессионалов, и мы рассылаем их в библиотеки, музеи и на факультеты искусств крупнейших международных университетов. Ведь если человек хочет изучать русское искусство, ему нужна соответствующая литература, как минимум, на английском языке. В этой серии уже вышла монография Евгения Барабанова о творчестве Бориса Орлова. В следующем году выйдет книга о Комаре и Меламиде. Второе направление - недорогие книги о современном искусстве для массового читателя, которые могли бы покупать студенты, аспиранты и т.д. Третье - это книги по теории и истории искусства. В этой серии изданы уже книги Екатерины Бобринской, Михаила Ямпольского.
Получается, речь идет не о "сжатии" премии, а о перегруппировке сил? Кризис этому способствовал?
Шалва Бреус: Экономическая ситуация не самая благоприятная. Но мы должны сделать свое дело. Нам отчасти мешает то, что общество воспринимает современное искусство, исходя из чисто медийных феноменов. А наша задача - показать современное искусство во всех спектрах. В том числе с помощью нашей выставочной программы.
А вы разве не свернули ее?
Шалва Бреус: Напротив, фонд разработал большую долгосрочную программу выставок. У нас длинный горизонт планирования - на десять лет. Кроме персональных выставок крупнейших художников России, мы раз в три года будем делать большую обзорную выставку современного искусства России. Ведем переговоры с потенциальными кураторами, как с отечественными, так и с зарубежными. Первая запланирована на 2017 год.
Возвращаясь к Премии Кандинского… Размер призового фонда изменился?
Шалва Бреус: Нет. Сумма премии та же самая, что и в прошлом году. 450 тысяч рублей в номинации "Молодой художник. Проект года". 1 миллион 800 рублей в номинации "Проект года" и публикация произведений в номинации "Научная работа. История и теория современного искусства".
Суммы раньше назывались в другой валюте?
Шалва Бреус: Возможно. Но премия выплачивалась в рублях.