Поделиться
Мудро не вступает в конкуренцию с гениальным отцом композитор Максим Дунаевский. Не пытаясь стилизовать, он инкрустирует суперхиты фильма в свою двухактную партитуру. Его собственная музыка дышит ностальгией, но пронизана током сегодняшнего дня и азартно играется оркестром под управлением Бориса Нодельмана. Либретто Игоря Иртеньева и Вадима Жука, имеющее в основе сценарий Н. Эрдмана и В. Масса, напичкано юмором современного происхождения. Режиссер Кирилл Стрежнев вместе с хореографом-режиссером Ларисой Александровой предлагает увлекательное ретропутешествие и делает спектакль, который выдает наше сегодняшнее мироощущение: желание найти в прошлом если не потерянный рай, то непременно - точку опоры. "Веселые ребята" с их непритязательным сюжетом и феноменальной способностью излучать радость жизни подходят для этого идеально.
Не осталось в стороне кино. Видеохудожник Ася Мухина придумала нетривиальное: кадры фильма вспышками памяти появляются на самых неожиданных поверхностях: свисающих занавесах, на простынях в руках домработницы Анюты, на партикаблях, изображающих стадо. Самый простой ход - дать видео на заднике - применен лишь дважды и особенно волнует в финале. В конце дуэта главных героев высвечиваются кадры крупного плана Орловой и Утесова, поющих о любви: два знаменитых профиля, обращенных друг к другу. Киношная оптика делает всех на сцене фигурками в кукольном театре и тем ставит важный акцент: это спектакль - посвящение.
В геометрически расчерченном сценическом пространстве (художник Дмитрий Разумов) много воздуха и минимум деталей; образ знойного черноморского побережья или динамичной столичной жизни создают массовые хореографические сцены, изобретательно сочиненные Александровой. Это не вставные танцы, а двигатель действия, будь то знаменитая "музыкальная драка" или периодически возникающая хореографическая заставка на музыку песни "Черная стрелка".
Спектакль пока прошел дважды, представив два состава, но главное случилось во второй вечер. Анастасия Ермолаева (Анюта) и Евгений Елпашев (Костя Потехин), возможно, в силу своей молодости не спасовали перед знаменитыми экранными прототипами, не вступали с ними в состязание - и все получилось. У обаятельной блондинки Ермолаевой редкий дар сценической естественности и отличный вокал, справившийся со всеми тесситурными сложностями. Елпашеву, также обладателю крупного голоса, пока не хватает духу все пропеть в естественной, не оперной манере. Зато он - пружина всего действия.
Еще один герой, коллективный, назван в программке "пролетарским джазом имени товарищей Порги и Бесс". Его основой стал мужской ансамбль театра Non solо под руководством Светланы Асуевой. Ему и принадлежит музыкальная кульминация: он виртуозно исполняет то, что в 30-е годы именовалось джаз-гол, - иначе, чем в фильме, но не менее зажигательно, зал взрывается восторгом. Солистам театра, тоже "участникам джаз-оркестра", ничего не остается, кроме как работать на подтанцовке. Жаль: еще недавно так петь здесь могли многие, в "джаз-роковой" стилистике был сделан спектакль Figaro, где тоже звучал акапельный джаз.
Сцен, дублирующих аналогичные эпизоды фильма, немного. Для большинства найдены театральные решения - то остроумные, то простодушные. Оригинально придумано "стадо" в исполнении артистов хора. Эпизодические персонажи получили развернутую "биографию". Учитель музыки Карл Иванович (Павел Дралов) обретет скромное счастье с матерью Елены (Светлана Кочанова). А знаменитый дирижер Фраскини, которого не пустили в Большой театр, скоротает время в катафалке с Никифором и Анютой за бутылочкой спиртного. Неотразимы оба исполнителя этой роли Игорь Ладейщиков и Евгений Толстов, но второй точнее, так как включает самоиронию. Еще один новый акцент сделает режиссер, выводя на сцену бессловесных бдительных персонажей в полувоенных френчах. Для кого-то они останутся странными прохожими, а кому-то напомнят, что сценаристов фильма арестовали прямо во время съемок.
Не все пока удалось. Затянута сцена суда-сновидения. Не все костюмы удачны: одеяние пастуха напоминает детсадовский комплект на вырост, да и Анюта в финале все-таки должна быть звездой, а не расфуфыренной куклой. А самая большая проблема характерна для всех российских мюзиклов - качество звука. Если партитура музыкальных фрагментов вполне выстроена, то естественной человеческой речи нет как нет: эмоциональный актерский напор, помноженный на мощную подзвучку, создает ощущение, что спектакль играется для слабослышащей аудитории. Впрочем, способность "доводить премьеры до ума" - фирменное свойство екатеринбургской музкомедии.