Почему видео "расправы" над Каддафи заинтересовало миллионы людей
Зачем и почему мы становимся добровольными "очевидцами" расправы? Об этом "РГ" поговорила с писателем Алексеем Варламовым, председателем Совета при Президенте РФ по развитию гражданского общества и правам человека Михаилом Федотовым и заместителем директора Института Психологии РАН Андреем Юревичем.
В первые же часы кадры с изможденным и окровавленным ливийским диктатором на YouTube просмотрели более десяти тысяч пользователей. Количество любопытствующих растет не по дням, а по часам. Сегодня их уже за миллион. Примерно столько же пользователей ежедневно просматривают милые ролики с котиками. Сегодня публичное унижение в Сети становится популярным зрелищем, расправа "онлайн" вмиг повышает рейтинг опубликовавшего. Но что заставляет нормального человека наблюдать за унижением другого человека? Месть диктатору? Мистический страх перед насилием? Удовлетворение от справедливого наказания преступника? Неукротимое любопытство?
- Мне кажется, ролик с какими-нибудь подробностями личной жизни Мерлин Монро или какого-то еще знаменитого человека набрал бы столько же просмотров, как Каддафи, - считает писатель Алексей Варламов. - Все дело в "звездности". Мы, пользователи Сети, сегодня становимся пленниками, или даже заложниками подглядывания в замочную скважину, в чужое окно, в чужую жизнь. Нам не надо ждать, когда подойдет наша очередь из желающих подсмотреть, современное информационное пространство сплошь и рядом утыкано этими замочными скважинами. Ну и плюс легкая доступность информации, всего-то нужно кликнуть мышкой, и все.
Что движет человеком, который кликает мышкой на ролик с публичным унижением перед грядущим убийством? Психолог Андрей Юревич рассказал "РГ" о трех типах мотивации наблюдателя за расправой.
- Первый тип мотивации - это "наказание зла и торжество справедливости", он проявляется в ситуации мщения признанным злодеям, - говорит психолог. - Второй тип характерен для самих злодеев, точнее для людей обладающих повышенной агрессивностью, склонных к садизму, издевательству над ближним и тому подобное. Наблюдая за унижениями или мучениями других людей, они получают извращенное удовольствие. И, наконец, третий тип мотивации постулируют психологи, разделяющие базовые принципы психоанализа. Согласно его основателю, Зигмунду Фрейду, человеку свойственен не только инстинкт жизни, но и инстинктивное влечение к смерти. Если такое влечение в самом деле существует, то оно располагает человека ко всему, что связано со смертью, в том числе и к зрелищам унижений перед смертью и к самой смерти. Интерес к таким сюжетам возник не сегодня, в истории человечества публичная смертная казнь была популярна в разный период времени в разных странах, в Риме, во Франции и многих других европейских странах, - напоминает Юревич.
- Мне кажется, этот интерес - неизбежность, - уверен писатель Алексей Варламов. - Издержки того, что мы слишком много времени проводим в виртуальном пространстве. Лично я устаю от таких новостей, - признается писатель. - И стараюсь не смотреть их. Мне неинтересно.
По мнению психологов и здравомыслящей половины Рунета, не смотреть такие ролики в Сети и установить домашнюю цензуру на "жесткие" телевизионные новости - сегодня лучший способ защитить свою психику от шокирующей информации. Невольные свидетели таких новостей предпочитают высказать свое недовольство интернету, забывая, что у них есть реальный шанс уменьшить количество таких сюжетов хотя бы на телеэкранах.
- На эту проблему нужно посмотреть с точки зрения профессиональной журналистской этики, - считает Михаил Федотов. - В Британии есть развитая система саморегулирования в медийной сфере. Там есть общенациональные кодексы поведения и практики, кодекс редакторов, кодекс корпорации ВВС и т.д. И во всех этих документах сказано, что материалы СМИ не должны быть нацелены на то, чтобы шокировать публику, если этого не требует защита общественных интересов. Я полагаю, что данный видеоролик может стать поводом для разбирательства в Office of Communications или BBC Trust, где руководителям ВВС придется доказывать, что шокирующий ролик был призван защитить общественные интересы. В Британии к жалобам аудитории СМИ относятся очень серьезно. И там ежегодно органами саморегулирования рассматриваются тысячи таких обращений. У нас тоже есть этические кодексы. Например, Хартия телерадиовещателей, подписанная руководителями всех федеральных телеканалов в начале 2000-х, запрещает "шокирующий показ сцен умерщвления людей".
Предположим, я обычный телезритель и мне категорически не понравился видеоряд в новостях телеканала, потому что телеканал показал подробный сюжет с насилием. Что мне делать?
Михаил Федотов: Вы можете обратиться в Общественную коллегию по жалобам на прессу, сопредседателем которой я являюсь. Это легко сделать через сайт Коллегии. Ваше обращение будет довольно быстро рассмотрено. Но принципиально важно, чтобы в его рассмотрении принял участие не только телезритель, оскорбленный сюжетом, но и представитель телекомпании, журналист. Это важно в первую очередь для самого журналиста, который сможет увидеть собственную ошибку или, напротив, убедить Коллегию, что нарушения правил журналистской этики не было. Если обе стороны спора участвуют в его рассмотрении, то принятое Коллегией решение имеет большой практический эффект, постепенно продвигая всех нас к общественному консенсусу по вопросу о роли СМИ в обществе. Но нередко телеканалы вообще отказываются от диалога, и тогда решение Коллегии заявитель может использовать, обращаясь в суд или прокуратуру.