В Большом театре возобновили "Дон Кихота"
К сюжету романа он едва относится, разве что пестрые картины скреплены долговязой фигурой рыцаря и его Санчо Пансы, бесцельно слоняющихся пешком меж танцующих солистов. Московская версия "Дон Кихота" авторства Александра Горского появилась на свет больше века назад, и за это время как бы испанский душой спектакль на музыку Людвига Минкуса проявил всемирную русскую отзывчивость, прибрав к ногам цыганские танцы, пляску пьяных моряков и множество актерской вольницы в массовых сценах. И все его улучшали; последний раз это сделал потомственный большетеатровец Алексей Фадеечев в 1999 году во время своего недолгого руководства труппой. Тогда спектакль смотрелся как солнышко в пасмурный день. Сейчас совсем иначе.
Все шесть премьерных дней на Исторической сцене Большого был аншлаг, потому прессу посадили на ярус выше зоны комфорта. Смена угла зрения сказалась не худшим образом: солисты все равно видны, а кордебалетные подробности, при взгляде "лицом к лицу" порой скрытые за танцем первых лиц, оказались как на блюдце. В результате народ с площади Барселоны оказался безалаберным и ленивым. Не захотевший, видимо, переборщить с "испанщиной" Андрей Меркурьев гляделся каким-то расчетливым Эспадой, да и команда рослых тореадоров с галопом вразнобой искр не метала. Уличная танцовщица Анна Леонова дала понять, как наскучила ей и жизнь на улице, и эти нарядные мужчины с их глупыми ножами.
В сцену в таверне вернулся рыбацкий танец на музыку Соловьева-Седого, по рисунку похожий на вакханалию из "Фауста" Гуно. Вставной цыганский танец на музыку Желобинского, давно затесавшийся в "Дон Кихот" для драматического закипания страстей, усыпил и без того вялый цыганский табор. Роковая цыганка Анна Балукова вела его томно и салонно, вызывая в памяти для спасения чувств тень зажигавшей в Большом легендарной характерной танцовщицы Ядвиги Сангович.
Неважно выглядел и знаменитый зачарованный лес, где труппа должна блеснуть чистотой классического танца: пресная Повелительница дриад Анна Никулина и совершенно не фарфоровый Амур Юлии Лунькиной радости не добавили. Рыцарский лес грез обозначал конкретный задник с полуберезками безо всякой игры света - ни тени, ни облачка; а дриады щеголяли в пачках цвета хирургического голубого. Дело довершала колонна веселых амуров в громоздких париках.
Этого "Дон Кихота" спасла пара солистов. Добротные Мария Александрова и Владислав Лантратов вытащили зрелище буквально на плечах. Начавшая роман с "Дон Кихотом" с вариаций еще выпускницей школы, Александрова танцует Китри уже пятнадцать лет, и вместо девичьей легкости предъявляет мастерски отделанную роль, точную в мизансценах и акцентах. Да, она не порхает, но с фуэте ее не собьешь, а в сцене "самоубийства" жениха она умудряется даже умно хлопать ресницами. Прекрасным кавалером оказался Владислав Лантратов, уверенно перетанцевавший своего незаурядного отца. Легкий и точеный настоящий принц не тянул одеяло на себя и не "перепрыгивал" даму в вариациях, как многие нынешние цирюльники, а порадовал в дуэте высокой поддержкой на полупальцах, подняв Китри к небесам одной левой.
Тут впору вспомнить идею, что классический балет становится искусством интерпретации. Посетовать, что нынешний зритель не готов смотреть даже два состава одного спектакля, а Большой приготовил несколько пар. Правда, не танцевали звездные Наталья Осипова и Сергей Полунин, способные сделать сенсацию.