В театре Камбуровой показали "женское лицо войны"

Я побаиваюсь плохих спектаклей и плохой актерской игры в той же степени, что и фальши вообще. Побаиваюсь этого неловкого чувства в театральном зале, когда "не то, не то…" и хочется поскорее уйти.

Есть только одно исключение, только одно театральное место в Москве, куда я иду без всяких опасений - театр Камбуровой. Полностью - Театр музыки и поэзии под руководством Елены Камбуровой. Маленький театр на Пироговке, напротив Новодевичьего монастыря. Вот пишу сейчас "маленький" и сразу понимаю несоответствие слова масштабу того, что там происходит все эти годы. Ибо какой же это "маленький театр", с таким-то репертуаром, с таким составом, с таким руководителем, наконец. Мне кажется, я бываю у них часто, но если посмотреть афишу - и половины не видела. И за всё это время, что бываю, смотрю и слушаю - ни одной фальшивой ноты, в прямом и переносном смысле, ни одного непопадания в такт, непопадания в зрителя, какой бы степени искушенности он ни был. Как им это удается, не понимаю. Французский шансон, песни Высоцкого, Окуджавы, Шуман и Шуберт на немецком, русские романсы, военные песни - всё складывается в спектакли и вырастает в целые миры.

Да, военные песни, война. После "Тишины за Рогожской заставою" это уже второй у Камбуровой спектакль о войне: "Победа. Реквием". Но, в отличие от первого, это "женское лицо войны" - а точнее, женский голос. Весь женский состав театра на сцене, включая саму Камбурову, и маленький оркестр - тоже девушки. Когда все они возникают в начале спектакля вверху, на балконах, в этих предвоенных крепдешиновых платьицах, легкие, воздушные, и заводят "Вечер на рейде" Соловьева-Седого, кажется - ну вот, ты на очередном концерте милых узнаваемых песен, всех этих "старых песен о главном",  и при чем здесь вообще театр…

Это всегда так в камбуровском театре, он сначала завораживает - а потом обрушивается на тебя. Вот только что была какая-нибудь "Катюша" или "Колыбельная" М. Блантера, и вдруг сирена воздушной тревоги, тьма, мигающий фонарь во тьме - и нет уже никаких девушек в крепдешинах. Пусты балконы. Прямо перед тобой длинный стол под белый скатертью, за ним одинокие невесты, а женихи уже никогда не вернутся. Война. И начинаются другие песни. Этот стол - гениальная придумка режиссера Ивана Поповски - в спектакле одно из главных "действующих лиц". Когда с него срывают белую скатерть, под ней земля. Да-да, земля, обычная. По этой земле идут девушки в белых платьях невест, в грубых солдатских сапогах. В этой земле находят мужские часы и, очистив от грязи, надевают себе на руку… Я не в первый раз вижу у Камбуровой сценографию Поповски (есть же еще спектакль, который так и называется, "Земля") - но всякий раз поражаюсь, как он создает все эти миры в таком ограниченном пространстве. Миры, которые, множась, образуют Вселенную. Как у Окуджавы, "из какой-то деревяшки, из каких-то грубых жил". И потом, когда в зале зажигается свет, встряхиваешь головой - да не может быть, здесь же крохотный зал, на пятьдесят мест, а вы только что вместе долетели почти до звезд!.. Поповски - волшебник, настоящий.

И Камбурова. В спектакле "Победа. Реквием" у нее всего несколько песен. Окуджава. "Эх, дороги", ее голосом заканчиваются "Соловьи, соловьи, не тревожьте солдат". Но в этом действе, где земля - важный действующий субъект, Елена Камбурова - воздух, который наполняет это почти безвоздушное, бездушное военное пространство. Война - это смерть. Женщины, как и музыка, - жизнь, залог ее продолжения. Земля, небо, воздух, жизнь и смерть, всё это каким-то невероятным образом умещается в полтора часа, прожитых в маленьком театре, Театре музыки и поэзии под руководством Елены Камбуровой на Большой Пироговской.

Маленький великий театр.

Текст публикуется в авторской редакции и может отличаться от вышедшего в номере "РГ"