Мартин Херманссон: Российским лесам нужен хозяин
Девальвация на пользу
С этим вопросом мы обратились к Мартину Херманссону, генеральному директору и совладельцу Новоенисейского ЛХК - одного из крупнейших предприятий отрасли.
- Вы знаете, у нас дела идут относительно неплохо - по сравнению с пятью предшествующими годами. Да, наблюдается некоторое снижение спроса. Есть и удешевление основных продуктов лесной промышленности - так, цены на пиломатериалы и пиловочник из хвойной древесины, поставляемые в Китай из Канады, Швеции, Чили и России, снизились в пределах тридцати процентов. Однако из-за девальвации рубля мы от падения цен страдаем гораздо меньше, чем, например, наши конкуренты из скандинавских стран.
Еще одно обстоятельство работает в пользу лесной и деревообрабатывающей отрасли Сибири - в остальных экспортных отраслях спад спроса на китайском направлении выражен гораздо отчетливее. Например, железная руда в КНР подешевела в три раза. В результате, например, сейчас на железной дороге гораздо проще найти вагоны под погрузку, снижаются расходы на транспортную логистику - продукция деревообработки больше не "конкурирует" здесь с углем или рудой.
Так, еще два года назад контейнерная доставка пиломатериалов обходилась в полтора раза дешевле морским транспортом из Швеции до Шанхая за двадцать тысяч километров - вокруг всей Евразии, чем за пять тысяч километров из Красноярска до тех же главных рынков Китая по железной дороге и морем. Сейчас расходы по доставке с российских и шведских заводов примерно равные - порядка 45 долларов за кубометр до Шанхая или Циндао.
- Российские экспортеры пиломатериалов и целлюлозно-бумажной продукции из-за ослабления рубля в значительном выигрыше, - отмечает Мартин Херманссон. - Но большинство из нас имеет тяжелую кредитную нагрузку - с 2007 года средства занимали на модернизацию производства. Тогда мы все верили в рост нашего сектора, пока не начался кризис на американском рынке жилья, который потом перерос в международный финансовый кризис 2008 года. Подчеркиваю, что для отрасли это было связано не с падением ликвидности банков, а с тем, что ежемесячное потребление хвойных пиломатериалов в США упало в два раза - с 11,8 миллиона кубометров в месяц до шести миллионов и меньше. Это оказало огромное значение на мировой рынок, так как США - самый крупный потребитель, а Китай только второй. Для сравнения: сегодня Россия экспортирует два миллиона кубометров пиломатериалов в месяц, и это лучшие показатели за десять лет. На самом спаде в 2008 году экспорт был на уровне 1,2 миллиона "кубов" в месяц. Получилось, что канадские производители, потерявшую половину рынка сбыта в США, системно переориентировались на новый китайский рынок. В результате к концу 2011 года доля пиломатериалов из Канады в китайском импорте достигла 47 процентов, а Россия была на втором месте с 35 процентами.
- И сложившуюся ситуацию сейчас надо использовать, - продолжает господин Херманссон. - По крайней мере, потребление в США и Китае растет, канадские экспорты вновь вернулись на американский рынок, и конкуренция с ними в КНР не так остра, как два года назад. Новоенисейский ЛХК намерен существенно нарастить выпуск продукции и упрочить свое положение на рынке за счет появившихся возможностей, которых не было с 2007 года.
Основания для оптимизма
За счет чего это сделать - как говорится, "не вопрос". У Новоенисейского ЛХК есть практически все необходимое для устойчивого развития.
Судите сами: прежде всего, предприятие вполне обеспечено сырьем - расчетная лесосека позволяет заготавливать более двух миллионов кубометров в год. Качество сырья хорошее, и более семидесяти процентов всего заготовленного пиловочника составляет знаменитая ангарская сосна. Еще двадцать процентов - лиственница, тоже весьма качественная древесина - идеальный материал со стабильным спросом в Европе для строительства террас и веранд.
С лесосеки до комбината бревна доставляют собственным транспортом. Для этого на Ангаре и Енисее есть целый флот - более сорока единиц самоходных и несамоходных судов, буксиров, плавкранов и барж. В прошлом году приобрели полсотни современных грузовиков-лесовозов и более тридцати единиц лесозаготовительной и дорожно-строительной техники. Вывоз готовой продукции железнодорожным транспортом также отлажен - на территории комбината в Лесосибирске достаточно развита логистическая инфраструктура (одних железнодорожных тупиков одиннадцать).
- Что касается оборудования, то здесь в обновление производственных линий за последние годы вложено более тридцати миллионов евро, - рассказывает Мартин Херманссон. - Смонтирована новая немецкая лесопильная линия EWD со скоростью пиления 120 метров в минуту - это, по сути, целый новый завод, который перерабатывает одно бревно за три-четыре секунды, а также линия сортировки бревен компании Springer мощностью 1,2 миллиона кубометров в год плюс две линии сортировки сырых пиломатериалов. В 2016 году мы фактически удвоим объемы производства.
Более того, на предприятии есть свободные производственные площади - можно реализовывать новые инвестиционные проекты. Например, сейчас идут переговоры с китайскими и с одной европейской компанией о производстве продукции с высокой добавленной стоимостью: предполагается сращивание и конечное строгание короткого (0,3-0,9 метра) пиломатериала под стандарты мебельной отрасли. Второй проект - поставка строганной и крепко упакованной террасной доски из лиственницы на строительный рынок Европы.
Есть и более масштабные идеи. Например, объединить основных лесопромышленников Красноярского края в поставках сырья и отходов от производства для нового проекта - строительства ЦБК. Потребление целлюлозы в мире увеличивается, особенно за счет роста населения в Индии, Китае и других странах АТР. Точнее, за счет повышения благосостояния населения и приобщения его к благам цивилизации. Отсюда и стабильный рост потребления тех же гигиенических изделий начиная от салфеток и заканчивая памперсами. Только для удовлетворения потребностей этого рынка надо строить один или два крупных ЦБК мощностью в миллион тонн целлюлозы каждый и потреблением в двенадцать миллионов биомассы в год. Так что рыночные перспективы у подобных проектов есть, в то время как своего сырья в Европе, Китае и Бразилии уже не осталось, а на очереди - строительство новых ЦБК в таких странах как Лаос и Парагвай.
Понять, что мешает
Впрочем, при столь обнадеживающих перспективах Новоенисейского ЛПХ Мартин Херманссон просит уделить больше внимания совсем другому вопросу.
- Задумайтесь, - сказал он, - почему из достаточно большого числа инвестиционных проектов в лесной отрасли, начатых после 2000 года в Красноярском крае и в Иркутской области, до стадии ввода в эксплуатацию доведены единицы? Более того, почему пущенные предприятия - например, Енисейский фанерный комбинат (ЕФК) в Сосновоборске - остановлены?
Одна из главных причин, объясняет Херманссон, в том, что эти предприятия не были обеспечены сырьем. В тот же Сосновоборск древесину надо было доставлять с лесосек издалека - в радиусе 300-400 километров от Красноярска все давно вырублено. Возить на такое расстояние просто нерентабельно.
И совсем поражает другой факт: по словам Мартина Херманссона, его родина - небольшая по площади Швеция - отправляет на экспорт в долларовом эквиваленте больше продукции лесной отрасли, чем огромная, покрытая бескрайней тайгой Россия. Конкретно это пятнадцать миллиардов долларов в год - цифра вполне сравнимая, например, с годовым объемом экспорта российского ВПК. То есть на всех проданных самолетах, танках, ракетах и прочем Россия зарабатывает столько же, сколько небольшая скандинавская страна на досках и бумаге. Почему так мала экономическая отдача от сибирских таежных богатств?
Ответ достаточно простой - богатства этой отрасли заключаются не в диких, точнее, практически неокультуренных таежных чащах, а в лесах, которые человек специально выращивает - как можно быстрее, эффективнее и максимально близко к местам отгрузки. Да, в России леса эксплуатировались хищнически долгие десятилетия, но у нас так и не научились считать дивиденды от роста древесины на каждом гектаре леса в год.
Достаточно сказать, что ежегодно многие тысячи гектаров "переспелых" лесов не вырубают, из-за чего старые деревья болеют и погибают на корню. Но при этом ежегодно лесозаготовители вынуждены уходить "за кубатурой" все дальше и дальше от обжитых мест, от лесных поселков - вглубь тайги.
Мартин Херманссон показывает старое издание 1893 года - ежегодный отчет "Общества Севера Швеции по лесопользованию и уходу за лесом". Эта страна в конце XIX века также жила за счет экспорта древесины и пиломатериалов, и сплошные вырубки грозили оставить ее без "зеленого" богатства. Сами промышленники объединили свои усилия для изучения наиболее эффективного лесопользования. Первый закон о лесовосстановлении появился в 1903 году, и с тех пор лесопользование стало упорядоченным. Следующий пакет законов был принят в Швеции в 1921-м и уже включил в себя понятие "уход за молодняком". Итог - уже не первое столетие эта страна - мировой лидер отрасли, и ее лесные богатства не оскудевают.
Может быть, там климат другой? Нет. В центральных районах Красноярского края, на Ангаре, по словам специалистов, для роста той же сосны природные условия лучше, чем в Северной Швеции - деревьям хватает и солнца, и влаги, и прирост в год мог бы быть больше, чем в Скандинавии. А вот лесное законодательство совершенно не отвечает сегодняшним реалиям, не позволяет появиться у лесов настоящим хозяевам.
Лес как капитал
Никто не делает хороший ремонт в съемной квартире. Понятно - она чужая, зачем тратить свои деньги на улучшение чужой собственности? Та же самая ситуация сейчас с арендой лесных участков - никто не будет вкладывать инвестиции в то, что тебе не принадлежит. Поэтому в содержание лесных участков и строительство дорог серьезные капвложения не идут. Большинство мелких арендаторов лесов - временщики, не имеющие стратегии развития бизнеса, которые стремятся лишь заработать на продаже круглого леса. Те же лесные дороги - проблема далеко не новая, однако толком не решаемая.
Для сравнения: в России на тысячу гектаров леса приходится всего полтора километра лесных дорог, а в Сибири - еще меньше. А, например, в Финляндии на тысячу гектаров построено более сорока километров дорог, так как они нужны для ухода за лесом. Поэтому и отдача там от каждого гектара лесных угодий выше в три-пять раз, и себестоимость всех работ ниже. Не стоит забывать и о безопасности - гигантские таежные просторы в России горят ежегодно именно потому, что к очагу возгорания по земле не добраться.
Да, прокладка дорог стоит дорого. Однако на практике лесные предприятия не могут, как говорится, поставить их "на баланс" - стоимость лесного участка дороги не повышают, поэтому становятся чистыми расходами для арендатора. При этом в России уже есть успешный опыт строительства, например, сельскохозяйственных дорог на юге России - собственник знает, что земельные угодья с хорошими подъездными путями будут стоить существенно дороже, в том числе станут более привлекательным объектом залога по банковским кредитам. Применительно к лесу это обстоятельство не работает.
- Я хочу, чтобы лесные законы в России примерно соответствовали тем, что приняты в Швеции в 1921 году, - подчеркивает Мартин Херманссон. - И те правила, которые там работают многие десятилетия, будут действовать и в России.
Например, и в Швеции, и в окрестностях Лесосибирска картошку выращивают примерно одинаково - сажают, рыхлят, окучивают и наконец убирают. Урожай получается примерно сопоставимый. А почему с лесом это простое правило не действует - там же тоже можно сделать оптимальным расстояние между деревьями, чтобы всем хватало солнца, минералов и воды? В России лесовосстановление на вырубленных участках - это в лучшем случае посадка саженцев, после чего за ними почти не ухаживают. В итоге восемьдесят процентов трудозатрат в лесном хозяйстве - это рубка и вывоз круглого леса. А в Швеции семьдесят процентов затраченного труда - это как раз посадка и уход за молодняком, а также строительство лесных дорог.
- За молодняком нужен постоянный уход в первые двенадцать-пятнадцать лет после посадки: требуется убирать кривые деревья и поддерживать необходимое расстояние между ними. И этот процесс важнее, чем сама посадка. Необходимо пройти с кусторезом и на одном гектаре оставить максимум 1600-1800 маленьких елей высотой полтора-два метра. Следует понимать, что лесозаготовка - это лишь меньшая часть работ, которые требуется настоящей лесной державе, - поясняет господин Херманссон.
Но кто этим будет заниматься, если урожай - в данном случае прекрасный "спелый" лес, где можно получить 500 кубометров древесины с гектара (в России рубят по 180 "кубов"), - вы не получите? Потому что срок аренды закончится раньше, чем вырастут деревья.
В Швеции более семидесяти процентов лесных угодий находятся в частной собственности, а оставшиеся - либо эксплуатационные леса, принадлежащие государству, либо заказники. Свой участок леса в собственности есть и у Мартина Херманссона - он перешел от деда. В России же все леса - федеральная собственность, поэтому речь о капитализации лесных ресурсов, когда вложенный в обустройство участка рубль приносит доход, даже не идет.
Пожалуй, в этом главное отличие лесного хозяйства двух стран. И корень многих наших проблем.
Между тем
Россия обладает крупнейшими в мире запасами леса на корню - 83 миллиарда кубометров, почти четверть мировых запасов. Однако доля России в мировом объеме рынка лесной продукции - всего два процента.
Кстати
Ровно 100 лет назад, в 1916 году, скандинавский предприниматель Йонас Лид (по совместительству - консул Норвегии в Красноярске и друг путешественника Фритьофа Нансена) построил и начал эксплуатировать крупный и современный по тем временам лесопильный завод в Маклаково, неподалеку от Енисейска. Управляющий и механик предприятия были норвежцами, оборудование (лесопильные рамы) - шведским. Лид предполагал наладить экспорт пиломатериалов в Европу по Енисею и Северному Морскому пути. Однако в 1918 году предприятие было национализировано.