На Берлинале прошел самый длинный фильм фестивальной истории
Надо сказать, нынешняя программа, хоть и содержит немало средних и откровенно слабых картин, но предлагает фильмы, о которых интересно думать. Среди общепризнанных лидеров конкурса - документальный фильм Джанфранко Рози "Море в огне", посвященный проблеме миграции из бедствующих стран к европейским берегам. Надеюсь, не останется без наград выдающаяся работа датчанина Томаса Винтерберга "Коллектив" - ностальгическая притча о распаде гуманитарных ценностей, которыми Европа жила добрую половину ХХ века и о которых в наше прагматичное время остались только печальные воспоминания. На актерские призы, думаю, уверенно идут Колин Ферт в байопике "Гений" и Юлия Йентш в немецкой драме "24 недели". Последняя, впрочем, десять лет назад уже получала своего Серебряного медведя за лучшую роль в фильме "Софи Шолль - последние дни", а Берлин обычно следит за тем, чтобы его медведи не переборщили с щедростью. Если это соображение сработает, женский приз, скорее всего, уйдет Изабель Юппер во французском "Будущем".
Из фильмов, заслуживающих наград, я бы отметил еще и семейную драму "Хеди" Мохамеда Бена Аттиа, отразившую перемены в тунисском обществе, "драму взросления" ветерана французского кино Андре Тешине "Когда тебе 17" и крайне медленный, поэтичный и величественный, как пронизавшая сюжет река Янцзы, китайский фильм "Перекрестное течение". О первом я писал, последние два заслуживают отдельного рассказа.
"Когда тебе 17" - вариации на классическую тему: "от ненависти до любви один шаг". Двое подростков в школьном спортзале яростно мутузят друг друга, и это уже как болезнь: едва завидят друг друга - кидаются в драку, оба постоянно ходят в синяках. Один - сельский парень, опекает коров, второй - сын военного летчика, который вскоре погибнет. Действие происходит в занесенной снегами деревушке на склонах Альп, и события развиваются по-деревенски неспешно и незатейливо. Стиль картины классический, ее бесхитростный сюжет интересен психологически точной разработкой характеров, запутанных отношений между героями и акварельной нюансировкой в работе молодых, внутренне раскрепощенных актеров. В прессе фильм уже обозвали гей-драмой, на самом деле в нем зафиксирован наиболее хрупкий момент в формировании подростка, когда грань между жестокостью и чувственностью почти эфемерна, и любая мелочь может полностью поменять представления о себе и своем месте в мире.
Картина китайца Янг Чао "Перекрестное течение" окрашена в тона поэтического эпоса. Она начинается древней мудростью о жизни как длинной, медленно текущей реке, и действие ее происходит на водах Янцзы, вверх по течению которой шлепает ведомая молодым капитаном баржа. Ее стиль - то, что называют магическим реализмом: созерцательность, проникновенность, туманы мистики и тени буддистских верований. Встреченная героем на одной из пристаней девушка отдастся ему легко и прозаично и потом будет волшебным образом являться ему на всех последующих стоянках. И чем ближе баржа к истокам реки, тем моложе становятся герои. Пока девушка не исчезнет, растворится в мареве тумана и стихов, лейтмотивом сопровождавших это счастливое и тягостное плаванье, - тайна загадочной незнакомки сольется с тайной великой реки. Вот примерно такой набор галлюцинаций должен посетить зрителя этой длинной, бесконечно красивой и очень медленно текущей картины. Разумеется, только того зрителя, который долетит хотя бы до середины Янцзы.
Еще меньше шансов доплыть до финала живыми было у зрителей восьмичасового конкурсного фильма из Филиппин "Колыбельная скорбной тайне" режиссера Лава Диаса. Но доплывшие устроили ему пятиминутную стоячую овацию. Снятая на черно-белой пленке киноэпопея рассказывает о борьбе филиппинцев против испанских колонизаторов в 1896-1897 годах и сосредоточена на судьба одного из отцов революции Андреса Бонифачио, чье тело безуспешно пытается отыскать его вдова. Поиски идут в живописных горах, населенных духами, и среди реальных исторических персонажей в фильме действуют мифические - как, например, кентавр Тикбаланг.
Лав Диас получил прозвище "маэстро мучительного кино" из-за своего принципиального нежелания считаться с физическими возможностями зрителей. В его богатой фильмографии есть картины продолжительностью в 7, 9, даже 11 часов. Конкурсная "Колыбельная…" началась в 9 утра и закончилась в 7 вечера, сделав часовой перерыв на обед. Сам режиссер комментирует это так: "Меня не интересует, как будет реагировать зритель. Я понимаю, что у организма есть свои потребности - нужно покакать и пописать. Зритель свободен. Вы можете пойти домой и трахнуть свою жену, потом придете обратно - а фильм еще идет! Это же жизнь! Серьезно, кино - это и есть жизнь!".
Таким образом, фестивальный рекорд фильма Беллы Тарра "Сатанинское танго" 1994 года побит: венгерская лента длилась всего семь часов, но получила "Золотого медведя". Если на этот раз главный приз Берлинале улетит на Филиппины, киноведам придется всерьез исследовать глубинную связь между метражом картин и их фестивальными триумфами.
Корреспондент "РГ" Анна Розэ: Как вы решаетесь снимать такие грандиозные по метражу фильмы? И как принимают их зрители Филиппин?
Режиссер Лав Диас: Мы начали работать над фильмом 17 лет назад, но реальные перспективы завершить его и подготовить для показа на фестивале появились, когда нас поддержали молодые продюсеры Бьанка Бальбуэна и Поль Сориано. Конечно, я отдаю себе отчет в том, что фильм выходит за рамки привычного кино. Однако могу сказать для вас как для представительницы России, что очень люблю русских режиссеров Эйзенштейна и Тарковского. Именно они были теми мастерами "интеллектуального кино", на которых я ориентировался при работе над "Колыбельной скорбной тайне". Кроме того, меня вдохновили режиссеры немецкого экспрессионизма и фильмы "нуар".
А вообще, меня удивляет, что многие, говоря о фильмах, концентрируются на их длине. Не стоит забывать, что мы - режиссеры, художники - люди искусства. Мы отдаемся свободному полету фантазии и стремимся выразить наши мысли, идеи, чувства оптимальным образом. Наше творчество подобно поэзии и музыке. И мне все равно, будут ли мои фильмы показаны на большом экране или на маленьком, в большом зале или в камерных условиях. Я об этом не думаю, начиная работу над фильмом. Я считаю, что нельзя навязывать фильму заданную длину - надо просто отдаться созерцанию и наслаждению искусством.
Точно так же я никогда не приклеиваю к своим фильмам этикетки: этот для обычного кинотеатра, этот для фестивалей и гурманов. Для меня фильмы - это искусство. Это работа души и вдохновение, творческий процесс. Трудно выразить словами это "нечто", связанное с эстетикой, "нечто", которое трудно объяснять и каталогизировать.
Кстати, сотни людей здесь, в Берлине, пришли, чтобы посмотреть наш фильм, и они высидели до конца все восемь с половиной часов. Меня весьма вдохновляет, что даже в другой стране так много любителей искусства, которые поддерживают и смотрят мою картину. Я думаю, что, хотя будет непросто добиться показа фильма на Филиппинах (там у нас нет такой поддержки, как на Берлинале), тот факт, что фильм был показан в рамках этого фестиваля, увеличит его шансы на родине.
Продюсер Бьанка Бальбуэна: Берлинале предоставил нам свободу. Руководство фестиваля дало нам возможность сделать то, что мы хотели, не ограничивая в метраже и не ставя никаких условий. Мы очень благодарны за выбор нашего фильма для участия в конкурсной программе и за столь благосклонное отношение к его создателям.
Продюсер Поль Сориано: На Филиппинах публика любит "мейнстрим": блокбастеры, комедии, легкое кино. Мы очень хотели бы, чтобы фильм Лава Диаса был хорошо принят публикой. Для нас показ на Берлинале - уже большой успех, независимо от результата, и было бы замечательно, если бы прокатом нашего фильма мы совершили некую кино-революцию на Филиппинах. Хорошо бы также показывать подобные исторические картины в школах. Мы любим такое кино и считаем, что картина обязательно должна быть показана не только любителям, но и широкой публике.