Почему Киев не может решить, что делать с Донбассом

Чем бы ни закончились переговоры глав МИД "нормандской четверки" в Париже, ключ к умиротворению Украины все равно находится в Киеве, и там, спустя год после подписания Минских соглашений, нет ни единого взгляда на инструменты разрешения конфликта на Донбассе, ни даже понимания - нужен им Донбасс или нет.

Встрече в Париже, как всегда, предшествовал раунд консультаций Трехсторонней контактной группы в Минске, по результатам которого были подписаны обязывающие документы, касающиеся запрета учений вблизи линии разграничения, дабы исключить учебные стрельбы как повод к открытию ответного огня, а также утверждены планы по разминированию территорий. Не отрицая важность таких договоренностей, очевидно, что к политическому процессу урегулирования они имеют малое касательство. Политическая часть соглашений остается фактически нетронутой с минувшего февраля - ощутимого прогресса нет ни в вопросе имплементации особого статуса народных республик в украинскую конституцию, ни по амнистии для ополченцев, ни, наконец, по выборам на Донбассе. Притом что все эти пункты соглашений, одобренные Совбезом ООН, в идеале должны были воплотиться в жизнь еще до первого января.

В принципе читать текст Минских соглашений в Киеве начали ближе к минувшей осени, когда результатами его исполнения озаботились в Париже и Берлине. До этого буквально все украинские политики - от вице-спикера парламента Андрея Парубия до главы пропрезидентской фракции Юрия Луценко - без стеснения вкладывали в головы украинцев единственную мысль: "Соглашения нужны, чтобы продлить антироссийские санкции, накопить военные силы и повторить то, что сделала Хорватия с сербами в 1998 году".

"Хорватский сценарий" в принципе был лейтмотивом большинства заявлений и комментариев со стороны украинских экспертов-патриотов, расплодившихся после "революции достоинства", как лабораторные крысы, и формирующих сегодня в значительной степени общественное мнение.

Голоса политологов "старой школы", соглашения читавших и имеющих о мировой дипломатии и политике реальное представление, просто утонули в этом победительном милитаристском хоре. Выборы, амнистия для ополченцев, особый статус, рассматривались как вещи исключительно теоретические, которые должны произойти на другой планете. К тому же все эти вопросы умело торпедировались украинскими переговорщиками в Трехсторонней контактной группе и украинскими военными на линии разграничения.

Государственная мудрость в эту пору посещала очень немногих.

Например, экс-глава президентской администрации, "хозяин" Закарпатья и депутат Рады Виктор Балога предлагал провести референдум и спросить у населения, нужен ли ему Донбасс и Крым: "Если народ к этому готов - значит, воюем. Если нет - определяемся на референдуме, оккупированные территории не являются частью Украины", - заявил он, и был тут же уличен в пораженческих настроениях. Зато он едва ли не первый сказал, что Донбасс для Украины - чемодан без ручки.