Телеведущий Димитрис Георгиадис - о России и литературных вкусах

Мы решили расспросить Димитриса о его русских впечатлениях, литературных пристрастиях, о том, как ему удалось так хорошо выучить русский язык и будет ли у проекта продолжение.

Вначале хочется сделать комплимент вашему превосходному русскому. За три года выучить язык и так блестяще на нем говорить - это, по-моему, подвиг. Как возник интерес к России, и как удалось так быстро и так качественно выучить язык?

Димитрис Георгиадис: Я учился в театральной школе в Афинах, на занятиях особое внимание уделялось Чехову. Чехова изучают во всех театральных вузах. У нас же был очень подробный курс. Театр Чехова помогает актеру лучше познать себя. Мне захотелось прочитать больше русской литературы, узнать больше о русской театральной школе. В Греции можно посещать мастер-классы разных школ актерского мастерства - итальянской, американской. Но мне нужна была именно русская школа. Мне посчастливилось познакомиться с греческим педагогом - актером, который учился год в ГИТИСе на режиссерском факультете. Его мастер-класс показался мне очень интересным. Он рассказал мне о России все.

Тогда-то и появилась идея приехать на родину Чехова?

Димитрис Георгиадис: Да. Шел второй год обучения в афинской школе, и параллельно я начал изучать русский язык с твердым намерением приехать в Россию. В июне 2011 года я уже сдавал вступительные экзамены в Москве на курс Дмитрия Крымова - Евгения Каменьковича. Так начался мой роман с Россией. Мой мастер Евгений Каменькович был очень строг с учениками. Он терпеть не мог посредственность, он хотел, чтобы его ученики были самыми лучшими. Все четыре года учебы в ГИТИСе он постоянно спрашивал у меня: "Димитрис, какой твой любимый предмет?" Я отвечал: "Актерское мастерство". На что Каменькович парировал: "Нет, твоим любимым предметом должен быть русский язык". Это был такой прессинг. Благодаря настойчивости Евгения Борисовича русский язык стал для меня почти родным языком. Но, признаюсь, я до сих пор не знаю, где буду жить - в России или в Греции.

Кого первым вы прочитали в оригинале? Чехова, наверное?

Димитрис Георгиадис: Нет. Первыми были русские басни (Крылов, Михалков). Дальше был Гоголь. Мой первый этюд, который я играл на первом курсе ГИТИСа, был по Гоголю. Я немного был знаком с его произведениями. Хотя в Греции его почти не знают. Нам трудно разгадать феномен Гоголя. Иностранцу он непонятен.

Кого из русских писателей хорошо знают в Греции?

Димитрис Георгиадис: Начнем с того, что есть читатель "продвинутый", а есть просто читатель. "Продвинутый" читатель знает Александра Пушкина, Михаила Шолохова (пять лет назад его впервые перевели на греческий), Федора Достоевского, Бориса Пастернака, Льва Толстого, естественно, Владимира Набокова. Сейчас активно переводят Светлану Алексиевич, Ивана Бунина. Хотя к переводам Бунина на греческий язык у меня много претензий. Передать его неповторимый стиль, чувство языка, к сожалению, греческие переводчики не могут. Читаешь его в оригинале - и он кажется таким русским… И передать это на другом языке не получается. Надо жить в России, чтобы хорошо понимать Бунина. В случае с другими авторами в переводах на греческий все-таки удается сохранить их неповторимость.

Любовь к чтению у вас с детства?

Димитрис Георгиадис: Вы, наверное, удивитесь, но в моем доме почти не было книг. Мои родители - математики. Из-за этого отношение к литературе в семье было прохладным. Я - единственный человек, который привозит книги домой на Корфу. Мои братья привозят книги о шахматах, а я - художественную литературу. И так собирается домашняя библиотека. В школе я тоже не слишком увлекался чтением: наша школа не очень прививает любовь к книгам. Была программа, ее нужно было изучить. Но особенной мотивации погружаться в чтение не было. А без мотивации обучение в принципе невозможно. Я это знаю точно, потому что преподаю русским греческий язык. Любовь к книгам возникла, когда я поступил в театральную школу в Афинах.

Русских писателей проходят в греческих школах?

Димитрис Георгиадис: Нет, их в программе нет. Акцент делается на произведения древних греков.

Кто из писателей особенно повлиял на вас?

Димитрис Георгиадис: На первом месте - античная литература, конечно. Потом, наверное, мои любимые драматурги - Антон Чехов и Уильям Шекспир.

А как же Островский? Вы побывали в Щелыково, в его родовом имении, и долго сокрушались, почему Островский, написавший 48 пьес, неизвестен в Европе.

Димитрис Георгиадис: Островский не понятен европейцу. Даже мне, знающему русский язык, и немного знающему Россию, Чехова читать гораздо проще. Вообще если вы спросите меня, каких книг на моей полке больше, то я отвечу, что русских авторов там больше других.

Как составлялся маршрут путешествия "Ехал Грека"? Насколько учитывался ваш интерес к определенному месту или весь маршрут придумывали продюсеры?

Димитрис Георгиадис: Мы отсняли все программы не за одну поездку. Из-за моей занятости в спектаклях приходилось постоянно возвращаться в Москву. Перед каждой поездкой мы с продюсером и режиссером Светланой Резвушкиной читали все о том месте, куда направляемся - что можем посетить, с кем пообщаться. Мы всегда обсуждали, что будет интереснее мне. Для меня как для актера было важно познакомиться с людьми, с судьбами. Я открою страшную тайну - я не очень сильно интересуюсь достопримечательностями. Хотя их в каждом городе много, и о них нужно рассказывать. Мне важно мнение человека о том или ином месте. Он ведет меня туда, значит, он хочет рассказать об этом. И я иду за ним. Приходилось жертвовать какими-то достопримечательностями ради встреч с людьми. Я благодарен продюсерам, что они были внимательны к моему выбору.

Но, наверное, была и какая-то импровизация по ходу съемок?

Димитрис Георгиадис: Да. Часто сценарий, который мы намечали перед путешествием, менялся до неузнаваемости в процессе съемки. Во Владимире мы хотели найти женщину-кондуктора, о которой одно время говорил весь город. Она нашла сумку в троллейбусе и вернула его владельцу. Но, приехав на место, мы не стали искать эту женщину, а просто зашли в первый попавшийся троллейбус. И это одна из самых трогательных встреч для меня. Мы познакомились с кондуктором и водителем, которая неожиданно разоткровенничалась с нами и рассказала, что ее дети умерли, муж не работает, и она одна приносит деньги в семью.

Какие еще встречи произвели наибольшее впечатление?

Димитрис Георгиадис: Моментов, оставшихся в сердце, было много. В Галиче очень понравилась встреча с поэтом-отшельником. Уникальный человек - живет вдали от всех, в лесу, пишет такие пронзительные стихи и выращивает клубнику. И, конечно, никогда не забуду тот день, когда я впервые в жизни нырнул в ледяную прорубь. Еще был запоминающийся момент, который не вошел в фильм: в Ростове Великом мы видели церковь, в иконостасе которой не было ни одной иконы. Их украли давно - в революцию, но иконостас так и остался пустым. Там как будто время остановилось. Или как мы проезжали мимо разрушенных церквей в деревнях.

Этот момент не вошел в фильм по каким-то цензурным соображениям?

Димитрис Георгиадис: Нет, я бы так не сказал. Здесь свою роль сыграла ограниченность выпуска по времени. Несмотря на это, в фильме остались все острые моменты. В каждом фильме мы хотели создать целостную историю. А это напрямую зависит от правильного монтажа. Наш монтажер Сергей рассказывал, что мы могли бы сделать из материала, который не вошел в фильм, проект "Ехал Грека 2". Он переживал: обычно столько материала при монтаже не выбрасывается. А сколько красивых пейзажей снял наш оператор Геннадий Морозов. И они тоже не вошли в фильм. Хронометраж ведь не бесконечный.

Есть мнение, что в глубинке жизни нет, там не развивается культура, деревня вымирает, а ее жители спиваются или уезжают в большие города. Каково ваше впечатление от русской глубинки?

Димитрис Георгиадис: Мне кажется, что мы были честны со зрителем. Мы показали и плохое, и хорошее. После выхода фильма мне в социальные сети пришло много сообщений от телезрителей. Одни писали мне: как это правильно, что вы показываете красоту того, что называют "провинцией". Другие ругались: надо было показать, что жизнь людей в глубинке не так безоблачна, какой она предстает в нашем фильме. Больше всего меня удивило, насколько велика разница между благосостоянием людей в Москве и в 100 км от столицы. У нас учитель в школе в Афинах и учитель в школе на Корфу получает одну и ту же зарплату. Но жизнь малых городов России по-своему привлекательна. Вдали от Москвы есть возможность жить спокойно. Там лица совсем другие - люди более открытые, кажутся честнее. В них есть такая приятная наивность, как у лучших героев русской классики, душевная чистота.

Не было страха - вот так запросто отправиться по Золотому кольцу, да еще осенью-зимой - время года, откровенно говоря, не самое подходящее для путешествий по России? Не было желания во время съемок - все бросить и вернуться домой?

Димитрис Георгиадис: Желания все бросить не было. Мы не так много времени проводили в пути. Но страх перед поездкой был. Очень боялся, что с машиной могут случиться какие-то неприятности. По-настоящему стало страшно, когда мы застряли в снегу по дороге к греку-отшельнику, живущему в лесу. Проект, как мне кажется, немного опасный. Но он того стоил.

Во время поездки в разных городах вы находили следы византийской культуры, которые отразились, в частности, в архитектуре русских храмов. Современные греки чувствуют свою связь с византийскими корнями, или в Европе победило мультикультурное общество и о своих корнях греки редко вспоминают?

Димитрис Георгиадис: В одном из фильмов я сказал, что с этим путешествием я больше узнаю о Греции. Для меня было открытием, что греческие специалисты были во Владимире и помогали строить там храм. Сегодня греки интересуются античностью и современной европейской историей в большей степени, чем Византией. Но по большому счету отношение к истории - это личное дело каждого. Многие ошибочно связывают Византию только с православной церковью. Но Византия - это империя, другая эпоха, другой язык. Приятно, что русские люди в глубинке больше, чем в больших городах, знают о своих корнях. Они ценят свое прошлое. Может быть, еще и потому, что каждый день ходят на работу мимо древних храмов, монастырей. Они не хотят разрушать старое и строить новое - более модное и более современное. Память о прошлом - это часть их современной жизни. И если сравнивать с Москвой, то у русской столицы амбиции не те. Одна из них - стать европейским городом. Но как это сделать, не разрушив старое, никто не знает. А я бы, к примеру, Москву-реку почистил, в первую очередь. Она же такая большая и важная для энергии города.

У греков и русских - одна религия. А чем еще, на ваш взгляд, греки и русские похожи?

Димитрис Георгиадис: У нас много общего, кроме религии. Русские и греки в отличие от, к примеру, скандинавов - впечатлительные натуры, они не безразличны к тому, что происходит в их жизни - плохое или хорошее. Они переживают и сопереживают. Это говорит о наших общих восточных корнях. Также нас объединяет стремление к любви, к созиданию, а не к разрушению.

Будет ли продолжение у проекта "Ехал Грека"?

Димитрис Георгиадис: Сейчас ведутся переговоры о том, чтобы продолжить проект. Мне самому хочется поехать в Сибирь, в Крым, на Алтай, посмотреть Россию за Уралом. Но надо сначала оценить наши возможности. Мне в Facebook и "Вконтакте" приходит много теплых отзывов о программе. Настолько теплых, что только ради них хочется продолжить проект. Зрители со всей России зовут нас к себе. Думаю, что все получится.