Много шутили по поводу того, что он родился 8 марта, как подарок всем женщинам, но вот уже 29 лет, как Миронова нет с нами, а каждый фильм, где он снялся, или песня, исполненная им, волнуют не одно поколение. В праздничные дни все телеканалы были наполнены программами и фильмами, посвященными Андрею Миронову. Одной из них было шоу "ДОстояние РЕспублики", где известные современные артисты исполняли песни, которые когда-то пел Миронов, и с тех пор они ушли в народ. В программе приняла участие народная артистка России Вера Васильева - они с Андреем Мироновым вместе служили в Театре Сатиры. Но поскольку по законам телевидения все в эфир не входит - предлагаем ее рассказ об Андрее Миронове, который записала на съемках обозреватель "РГ".
- Андрюша совершенно не напоминал сытого спокойного ребенка, а становился тем самым художником, который создавал невероятно мощные роли. К сожалению, я вот даже сейчас на съемках слушала и понимаю, что в среде кинематографа сложился однобокий его образ. В театре же одной из первых ролей Андрея была работа в постановке "Над пропастью во ржи". Полумальчик-полуюноша, он уже тогда показал, что умеет мыслить и чувствовать, и поэтому, наверное, в него буквально влюбился наш главный режиссер Валентин Николаевич Плучек. И тогда все постановки и замыслы Валентина Николаевича были направлены на то, чтобы из Андрюши сделать большого артиста. Но, наверное, он и не предполагал, что это получится так блестяще.
"Над пропастью во ржи" - это была первая роль, которая пообещала больше, чем просто появление милого юноши, у которого все легко. Но я еще всегда радовалась тому, что родители воспитали Андрюшу не барчуком. Хотя он был очень барственный по своему виду. Но при этом настолько хорошо воспитан.
Я вообще не помню за все время работы в театре, чтобы Андрюша по отношению к кому-нибудь вспылил. Он мог выйти из себя, если что-то не получалось по работе. Но никому из обслуживающего персонала он никогда в жизни не мог сказать что-то грубо или резко. И когда частенько говорят, что он зависел от мамы... Да, он ее безумно любил. Но при всей этой любви все-таки то воспитание, которое ему дали, сводилось к тому, что прежде всего нужно трудиться. И он это пронес через всю жизнь с первых своих ролей. Может быть, он даже в себя так не верил, как получилось это постепенно в нашем театре, где он от роли к роли становился все лучше.
А потом сам репертуар... Это тоже очень редко бывает, чтобы сыграть и Фигаро, и Хлестакова... А также - Жадова в потрясающем "Доходном месте" у Марка Захарова. А потряс тем, что был настолько близок людям в зале... Потому что жизнь была по-своему трудная, и, как и теперь, перед каждым человеком встает иногда выбор - быть ли честным, но нищим или бесчестным, но богатым, так и тогда стоял. Миронов в "Доходном месте" был близок залу не столько тем, что был героем-любовником, но тем, что был юношей, который стоит перед этим драматическим выбором. А так как еще Марк Захаров принес новую манеру исполнения и Андрей это ухватил, то это был совершенно современный язык. Как будто он хотел сказать зрителям в зале: "Ну что же мне делать-то? Я так хочу быть честным!" Он делился. И поэтому тот стон восторга, который был в зале на "Доходном месте", я никогда не забуду.
Мы вместе играли в "Фигаро", и еще я играла Анну Андреевну в "Ревизоре", и там Андрюша был очаровательным. Но я такая была нахальная - так надо было по сцене, - поэтому я его пыталась соблазнять. Он очень комедийно за мной ухаживал. Но хочу еще сказать, что не только Плучек создавал Миронова, но и он - Плучека. Андрей был так широко информирован о том, что происходит в мире, он был настолько интеллигентный и жаждущий знаний, что всегда Плучеку говорил, мол, вот в такой-то стране поставили такой-то спектакль. Он знал, кто прекрасен из актеров, а кто - просто популярен. Поэтому и у Андрюши была ставка на то, чтобы быть прекрасным, а не только популярным. По-моему, это ему удалось.
Мне повезло, я играла в его спектакле, который он сам стал ставить. Вообще мне кажется, что Андрюша из-за того, что тонко чувствовал жизнь, не мог быть только веселым. Он это делал, когда ему предлагали, и делал это блистательно. Но где-то в нем зрел большой художник, который будет говорить, как Марк Захаров в "Доходном месте", - о том серьезном и трагическом, что есть в нашей жизни. И вот таким спектаклем были "Тени" по Салтыкову-Щедрину, где Миронов выступил в качестве режиссера. Это был спектакль, который не вызвал у Валентина Николаевича Плучека положительной реакции, и маленький холодок между ними прошелся...
Недавно по ТВ была передача, где упрекали наш театр, представляя его как что-то для Миронова трагическое. Мне кажется, это неверно. Театр его всегда обожал, всегда им гордился. Если его что-то не устраивало в работе партнера, он честно об этом говорил. Вот я играла в "Ревизоре" такую дамочку, которая соревнуется со своей дочкой в том, что ей тоже очень хочется нравиться, но не получается. И когда я играла это очень ярко, как мне казалось - так надо, он подходил и говорил: "Вера Кузьминична, но вы же народная артистка. Ну что ж вы так стараетесь. Понезаметнее сыграйте!" Или: "Вы такая сентиментальная. Ну не показывайте, что вы все чувствуете". Это были подсказки очень умные, и он не стеснялся сказать это "старшему товарищу", потому что считал так нужным.
Так получилось, что мой муж (заслуженный артист России Владимир Ушаков. - Прим. авт.) сидел с ним в одной гримуборной и очень его любил. Андрюша много влюблялся - так, легкомысленно, чтобы оживить себя, наверное, потому что не скажешь же, чтобы каждая девочка ему по-настоящему нравилась. Но он умел быть обходительным и обольстительным со всеми женщинами. Иногда мой муж приходил и говорил: "Какой Андрюшка счастливый - он опять влюбился". И я ему отвечала: "Ах ты, бедненький, женился и теперь ни в кого не можешь влюбляться", и мы смеялись.
Много было дружеского и теплого. А когда Андрюша подарил мужу свои шорты и майку, в которых играл в теннис, тот сказал: "Вот это для меня - святые вещи". И мы так и жили - со "святыми вещами". Потому что, когда Андрея не стало, мой муж рыдал, как ребенок, и долго не мог прийти в себя.