Мартин Херманссон: Сибирским лесам пригодился бы опыт Скандинавии
Напомним, что сто лет назад именно со строительства норвежским подданным Йонасом Лидом крупного лесопильного завода в Маклаково начался процесс, который сегодня мы называем "реализацией инвестиционных проектов с участием иностранного капитала". Традиция не прервалась, и о состоянии дел и об основных проблемах лесной промышленности спустя сто лет после первопроходца нам рассказывает скандинавский предприниматель, уроженец Швеции Мартин Херманссон - генеральный директор и совладелец Новоенисейского ЛХК, крупнейшего предприятия лесной отрасли Красноярского края.
В первую очередь, хотелось бы узнать ваше мнение - что происходит на мировом рынке пиломатериалов и продукции деревопереработки? Можно ли говорить о том, что сейчас ситуация благоприятная для расширения производства и лесная отрасль Восточной Сибири имеет хорошие шансы для роста?
Мартин Херманссон: Сейчас на рынке наблюдается довольно много противоречивых тенденций. Конъюнктура для нашей отрасли сейчас сложная, просматриваются и негативные, и позитивные факторы. Например, снижаются цены на некоторые виды продукции. В то же время в мире наметился рост отраслевого производства, причем практически по всей номенклатуре - деловой круглой древесины, пиломатериалов и целлюлозно-бумажной продукции. В 2014 году был превышен докризисный уровень 2007 года, и, пусть и невысокими темпами, но рост продолжается. Так что шансы есть, благоприятные тенденции нам надо постараться использовать.
Ваше предприятие с основания имеет экспортную направленность. Какие направления самые важные?
Мартин Херманссон: Давайте рассмотрим внимательней, что происходит на главных мировых рынках. Безусловный рынок номер один на планете - это, конечно, США. Там сейчас идет устойчивое восстановление строительного сектора - жилья стали строить гораздо больше, чем в недавнем прошлом. Если не ошибаюсь, в 2015 году построено и сдано около 1 миллиона новых жилых деревянных домов. А, для сравнения, в 2011-м - строили 600 тысяч. Надо учесть, что для каждого дома необходимо от 20 до 40 кубометров пиломатериалов и фанеры. Кроме того, еще существует потребности промышленного строительства и отделки… То есть мы понимаем, почему США импортирует в три раза больше древесины из Канады, чем Россия, например экспортирует в Китай.
Второй по объему рынок в мире - как раз Китай. Там сейчас наблюдается некое замедление темпов роста экономики, но одновременно растет потребление древесины в некоторых сегментах, например, для отделки. Собственная же заготовка леса во многих северных районах КНР остановлена по экологическим соображениям. В итоге, Китай в 2015 году немного сократил импорт лесной продукции. Одних больше, других - меньше. Хвойных пиломатериалов стали ввозить меньше всего на 2 процента. Однако при этом поставки из России выросли на 20 процентов, и РФ по итогам минувшего года с долей 52 процента стала крупнейшим зарубежным поставщиком пиломатериалов на китайский рынок.
Напомню, что еще пять лет назад здесь лидировали канадцы, а у российских производителей было всего лишь около трети рынка. Таким образом, основной конкурент значительно ослабил позиции на территории КНР, и мы должны сполна воспользоваться своим шансом и закрепить за собой лидирующие позиции. Сделать это непросто, кроме канадцев, свою продукцию в Китай поставляют многие страны, те же шведские и финские компании.
Третий по объемам потребления - рынок Европы и Ближнего Востока. Здесь нет стабильности, и у нас есть и некоторые достижения, и проблемы. Например, сохраняется устойчивые спрос на нашу традиционную продукцию в Европе - пиломатериалы из сибирской лиственницы. В то же время из-за политической нестабильности мало что покупают, например, в Сирии - хотя лет шесть назад туда шли достаточно объемные поставки сибирского леса.
То есть, я правильно понял, активным игрокам на рынке ситуация вполне позволяет укреплять свои позиции?
Мартин Херманссон: В целом, да. Россия по итогам 2015 года осталась вторым по величине мировым экспортером хвойных пиломатериалов - после Канады, увеличив поставки на все ключевые рынки, за исключением стран СНГ (смотрите справку "Между тем").
Замечу - едва ли не быстрее всего растет производство лесной продукции в странах Латинской Америки. А знаете, почему? Некоторое время назад там всерьез взялись за промышленное возобновление лесных ресурсов. Вместо того, что бы увеличивать вырубку диких джунглей там стали выращивать древесину - в основном эвкалипт и тропическую сосну - на плантациях. Практически промышленным способом, как сельхозпродукцию - получая урожай через 12-15 лет. И сейчас это стало приносить результат - компании из Южной Америки наступают на рынки, имея хорошую рентабельность за счет низкой себестоимости каждого кубометра древесного сырья, да еще и с приростом до 30-40 кубометров на гектаре в год.
В последние годы в мире быстро растет производство пеллет - топливных древесных гранул. Есть ли у наших предприятий перспективы на этом направлении?
Мартин Херманссон: Конечно, есть, хотя рынок очень конкурентный - производство пеллет налажено во многих странах, даже "нелесных" - например, в Южной Корее. Но рост спроса на топливные гранулы - долгосрочная, устойчивая тенденция. В Западной Европе по требованию населения закрываются угольные ТЭЦ, даже как бытовое топливо в Европе уголь стали использовать меньше. Пеллеты же производят из отходов лесопиления и они считаются экологичным и возобновляемым видом топлива.
Однако при всей перспективности пеллет доля России на мировом рынке топливных гранул сейчас составляет всего лишь около 3 процентов. Новоенисейский ЛХК - один из лидеров в этом направлении, к выпуску этой продукции на предприятии приступили еще в 2011 году. Мы производим около 50 тысяч тонн пеллет в год, они идут на экспорт в Европу.
К сожалению, сейчас далеко не все крупные инвестиционные проекты в отрасли доводятся до реализации. По вашему мнению, в чем основная причина - в плохой рыночной конъюнктуре, недостаточно грамотном управлении или в чем-то еще?
Мартин Херманссон: Действительно, немало инвестиционных проектов, в том числе и в Красноярском крае, были начаты, но так и не реализованы. Более того, есть примеры, когда уже запущенные новые предприятия остановились (тот же Енисейский фанерный комбинат в Сосновоборске). Все-таки размещать такое производство там, где на 300 километров вокруг нет запасов сырья, подходящих для производства фанеры лесов, было ошибкой. Да и другие проекты зачастую не рентабельны по этой же причине - вокруг на многие километры все вырублено, а перевозка древесины наземным транспортом, да еще в отсутствии сети нормальных лесных дорог, слишком накладна.
Но если разобраться в проблеме глубже, то мы увидим причины другого порядка. А именно - в России до сих пор отсутствует современное лесное законодательство. Многие законы о лесопользовании, которые более ста лет назад были понятны Петру Аркадьевичу Столыпину, сегодня не действуют в России. Напомню, что до 1917 года было принято вкладывать капиталы, например, в "лесные дачи" - частные лесные угодья. За ними ухаживали, возобновляли посадки, передавали по наследству или дарили в качестве самого ценного подарка. В европейской части страны высаживали даже дубравы, хоть дубы и растут очень медленно - внукам завещали. Говоря современным языком, у инвесторов был стимул совершенствовать выращивание качественного леса, поскольку это снижало себестоимость заготовки, а стоимость деловой древесины "на корню" росла каждый год - примерно как растут проценты по банковским вкладам. Почему сейчас не использовать этот опыт, который, замечу, не устарел - в Швеции он вполне себе работает больше ста лет. А сейчас подобные лесные законы активно внедряются в развивающихся странах.
По факту, вдоль Ангары, как после проведенных исследований доказали специалисты компании "Илим Тимбер", можно в 2-3 раза повысить рентабельность лесного хозяйства и с каждого гектара угодий в долгосрочной перспективе получать не только больше, но еще и более качественной древесины. Это позволит не уходить дальше и дальше в тайгу, в болота и бездорожье. Но с действующим лесным законодательством никто этим не занимается. Почему - объясню на моем любимом примере: никто за свой счет не делает хороший ремонт в квартире, которую снял на пару месяцев. Зачем вкладывать в нее деньги, она же не твоя. Пожил и уехал. Но если эта квартира станет твоей собственностью, другое дело. Вся проблема российских лесов - в отсутствии ответственного и целеустремленного хозяина с долгосрочном видением бизнеса.
Подчеркну - отрасли нужны инвестиции. И не только для строительства новых лесоперерабатывающих заводов - поверьте, это вполне решаемый вопрос. Прежде всего, инвестиции нужны для внедрения интенсивного лесопользования, в создание необходимой инфраструктуры для роста и восстановления лесов. Да, еще надо учесть, что в лесной промышленности самых передовых стран половина рабочих мест в отрасли связана именно с посадкой и с уходом за лесом.
Справка "РГ"
Новоенисейский ЛХК (Лесохимический комплекс) - одно из крупнейших лесопильно-деревообрабатывающих предприятий России. Комплекс начал работу в 1960 году как Енисейский ЛДК-2 (города Лесосибирск еще не было - был поселок Маклаково). Предприятие было рассчитано на выпуск экспортных пиломатериалов и ДВП из ангарской сосны и лиственницы. В 1992 году приватизировано, став ЗАО "Новоенисейский ЛДК". В 2004 году комплекс первым из лесопромышленных предприятий Красноярского края прошел сертификацию по стандартам Лесного попечительского совета (FSC). В 2015 НЛХК перешел под управление скандинавской компании "RFI Consortium Ltd.", возглавляемой Мартином Херманссоном.
Между тем
Продукцию лесопереработки и круглый лес из Красноярского края вывозят в 48 стран. При этом в 2015 году, по данным Красноярсккрайстата, почти две трети лесного экспорта - 64 процента от всего объема поставлено в Китай, 15 процентов - в Египет. Общий объем экспорта лесо- и пиломатериалов составил в прошлом году 4,47 миллиона кубометров, что на 15 процентов меньше, чем в 2014 году. На 40 процентов сократился вывоз круглых лесоматериалов, составив 1,65 миллиона кубометров, зато возрос (впрочем, всего на один процент) экспорт обработанных лесоматериалов - до 2,83 миллиона кубометров.