Евгений Водолазкин:"Авиатор" - роман о другой истории
В новом романе Водолазкина "Авиатор" Петербург начала ХХ века объединяет с Петербургом конца столетия фигура главного героя - Иннокентия Платонова, совершившего "перелет" во времени. В середине 20-х годов героя замораживают в жидком азоте на Соловках (в рамках научной программы по обеспечению советских вождей бессмертием), а в 99-м размораживают. Да настолько удачно, что он смог жениться на внучке своей давешней платонической возлюбленной. Совершенно триумфальным назвать его возвращение трудно. Назвать сам роман "фантастическим" еще труднее... Мы побеседовали с его автором.
В "Авиаторе" внимательному читателю что-то напомнит Эко ("Таинственное пламя царицы Лоаны"), что-то Уэллса ("Когда спящий проснется") или Уилки Коллинза ("Лунный камень"), а то и Алексея Толстого ("Поток-богатырь"). Постмодернистская конструкция переполнена явными или скрытыми цитатами и аллюзиями. Это было сделано сознательно?
Евгений Водолазкин: У меня есть слабость: люблю работать с жанровой литературой. По крайней мере, начинать в одном из ее жанров, а затем - покидать его границы. Беру исторический роман - и делаю неисторический. Беру жанр фантастики - и пишу то, что к фантастике не имеет отношения.
Мой герой восстанавливает историю, но не ту, что состоит из могучих событий - переворотов, войн. Речь идет о том, что сопровождает "большую" историю, но исчезает безвозвратно. На эту мысль, кстати, меня когда-то натолкнул Дмитрий Сергеевич Лихачев: он жалел, что никто больше не помнит, как кричали финские молочницы на Охте. Что ни одна живая душа не помнит, как чинили торцовую мостовую. Торцы - это деревянные плашки, которые быстро выходили из строя и которые надо было все время менять. Этот стук раздавался в городе с утра до вечера. Сейчас этого нет. А это был постоянный звук Петербурга. Или можем глубже копнуть: летописи. В летописях обо многих вещах из повседневности не говорят, потому что они всем понятны. Современники это знают - чего об этом писать? А вот это как раз уходит, исчезает.
И вот в моем романе странным образом возникает человек по фамилии Платонов. Он начинает восстанавливать то, что абсолютно потеряно и что на целом свете знает только он, потому что он, кажется, - последний свидетель того времени. Платонов равнодушен к так называемым "историческим событиям". И в этом отношении "Авиатор" - роман о другой истории: чувств, фраз, запахов, звуков. По большому счету, не менее важных, чем великие события...
Вы писали "Авиатора" на фоне вышедшей "Обители" Прилепина. Этот "фон" влиял на вас? У него действие происходит на Соловках. С ними связана и судьба вашего героя...
Евгений Водолазкин: Примерно за год до того, как Захар Прилепин окончил свой роман, он говорил мне: "Я пишу о Соловках". Я говорю: "Надо же, и я пишу о Соловках". И рассказал, что в 2011 году выпустил огромный альбом ("Часть суши, окруженная небом") с текстами воспоминаний соловчан - и монахов, и сидельцев. Эти воспоминания публиковались и в других изданиях, и Захар читал примерно те же тексты, что и я. В какой-то момент я задумался: не отказаться ли в "Авиаторе" от соловецких частей? Но Соловки для меня были принципиально важны. А потом, прочитав книгу Захара, порадовался, что он ввел тему Соловков в общественное сознание. После "Обители" многое не требовало пояснений. Замечу, что роман у Прилепина великолепный. Честный, без попытки украсить эпоху.
Среди основных текстов, на которых основывались Захар и я, - "Неугасимая лампада" Бориса Ширяева, потрясающая книга. Несмотря на то что она описывает соловецкие страдания и ужасы, читателя не охватывает чувство безнадежности. Мы использовали и другие общие источники, без которых рассказ о Соловках был бы недостоверным. Хотя использовали мы их по-разному.
Естественно, вы же разные.
Евгений Водолазкин: Да, мы разные. Но я думаю, что у нас обоих эта тема возникла не случайно. Соловки - это не просто особая страница в истории нашей страны: это своего рода модель России. Все там было доведено до предела: и святость, и злодейство. Приезжая туда, понимаешь, что ад и рай могут находиться рядом друг с другом. Это место, где сходятся метафизика света и метафизика тьмы. Нет однозначно хороших или плохих времен. Борьба между добром и злом проходит в каждом человеческом сердце. Всякий раз человек выбирает, какую сторону ему принять. И это - одна из важных идей романа.