Опрос: 79% учащихся хотят найти работу в соответствии с интересами
Торгуй, пока молодой
Последствия пятнадцати-двадцати постсоветских лет по своему эффекту для экономики России сравнимы с цунами или землетрясением. Естественно, в сфере занятости перемены тоже видны невооруженным глазом.
Социологи отмечают: молодежь становится первой, на ком рынок тренирует силу своей "невидимой руки". В позднесоветские времена молодые люди чаще всего работали в промышленности (на нее приходилось 38% из всех занятых в возрасте до 30 лет), строительстве (12%), сельском хозяйстве (9%), торговле (9%) и на транспорте (8%). Следующими в этом рейтинге шли сфера образования (7% молодых работников) и здравоохранение (5%). За годы шоковых реформ промышленность пришла в упадок, в притоке новых кадров нуждаться стала меньше, а уже имеющимся работникам почти перестала платить. Молодым людям это понравиться не могло. К середине 2000-х в промышленном секторе стало трудиться меньше занятой молодежи - 23%. Зато на торговлю, напротив, стала приходиться гораздо большая, чем прежде, часть всех молодых работников (21%). Количество молодых работников в этой сфере сравнялось с их числом в строительстве, транспорте и сельском хозяйстве, вместе взятыми. Масштабное увеличение численности и доли работающих шло в системе управления (в пять раз, с советских 2% до 10% от численности всей занятой молодежи), финансовой деятельности (от практически нуля до 2%). А вот наука лишилась большой части молодых кадров (с 4% до 2%), и это сокращение оказалось самым резким среди всех прочих. Строительство опустилось по численности занятых в нем молодых работников со второго места на шестое-седьмое. Молодые люди уже не горели желанием строить БАМ и водить комбайны. Тяжелую работу вместо них чем дальше, тем в большей степени стали выполнять приезжие из ближнего зарубежья. Выпускники учебных заведений России двинулись в другие рыночные ниши.
Если раньше соотношение между занятыми в сферах материального и нематериального производства составляло примерно 70% к 30%, то к середине 2000-х гг. оно уже выражалось цифрами 45% к 55%, а в 2014 г. - 40% к 60%. При этом надо понимать, что занятость молодежи всегда отличается от показателей основного работающего населения. Молодежь всегда идет на работу туда, где "сопротивление среды" меньше, а потребность в кадрах ощутимее. Подобный сдвиг означал, что в российской экономике в новую эпоху вперед вышли сегменты, связанные со сферой обслуживания и торговли, развитием и поддержкой рыночного сектора. Кстати, здравоохранение и образование относятся к тому же "третичному" сектору. Но из-за скудного, в основном бюджетного финансирования они молодежь только теряли. Торгуй, учитель, пока молодой, а дальше разберешься...
Таких не берут в космонавты
"Что ж за времена такие - инженеров мало, зато все хотят учиться на юриста или менеджера!" Упрек знакомый и вполне понятный. Динамика привлекательности профессий - вещь поучительная. Изучать ее начали еще в 60-е годы ХХ века (исследования профессора В.Н. Шубкина и др.). Тогда на вопрос "кем ты хочешь стать?" не только детсадовцы, но и выпускники школ уверенно отвечали: "Космонавтом! Ученым!". Эпоха дефицита 70-80 гг. сделала привлекательной для многих профессию продавца ("товароведа-директора магазина", как острили с эстрады). В годы постперестроечных реформ "воспарила" профессия бухгалтера и финансиста. Сегодняшняя картина сочетает в себе и старые, и новые черты. По-прежнему верхние позиции в иерархии занимают профессии, доступ к которым всегда, невзирая на любые катаклизмы в обществе, обеспечивает человеку стабильный доход, но при этом требует и качественного высшего образования (юрист, банковский работник, экономист, инженер, врач, программист, дизайнер). На промежуточных позициях рейтинга - профессии, где уровень квалификации может быть средний, а без высшего образования порой можно худо-бедно обойтись (сфера интеллектуальных и бытовых квалифицированных услуг - техник, автомеханик, медсестра, агроном). Нижние этажи подобной лестницы отданы массовым рабочим специальностям, где вузовский диплом не предполагается в принципе.
Если профессии "бизнесмен" выпускники ставят 7-8 баллов из 10 возможных, то врачу, журналисту, банкиру, полицейскому или дизайнеру - по 5-6. Научный работник всего на 0,3 пункта превосходит секретаря-референта, учитель средней школы по популярности на равных с продавцом (3,5 балла) и ниже автомеханика (3,7). Тракторист получает в рейтинге 2,3 балла, фермер - 2,8. Все достаточно наглядно. Кстати, социологи выяснили, что за 10 последних лет (если сравнивать данные 2004 и 2014 гг.) больше всего упала популярность профессии банкира (на 1, 74 балла). Молодые люди несколько меньше стали ценить престиж бизнесменов, юристов, журналистов или инженеров. Та же ситуация с научными работниками, бухгалтерами, преподавателями высшей школы. Зато в плюсе (хоть и не очень явном) - офицеры, врачи, дизайнеры, секретари, а также - машинисты на транспорте. То есть выигрывают в глазах молодежи профессии, которые удачно вписались в контекст рынка или получают государственные преференции. В проигрыше "бюджетники".
Играют роль и региональные факторы. Так, в Пскове (приграничном регионе) крайне популярна профессия таможенника. Молодежь наукоемкого Зеленограда отдает предпочтение сфере интеллектуальных услуг. В Удмуртии многие стремятся на работу в силовые ведомства, в Санкт-Петербурге - на инженерное поприще.
По каким принципам молодежь оценивает профессии и так ли меркантильна, как о ней думают старшие? Более 80% с уважением относятся к специальностям, которые предполагают высокую квалификацию и умственный, интеллектуальный труд. Многие ищут специальность, которая в будущем приносила бы им доход. Это очень важно для 62% молодых людей и просто "важно" еще для 34%. Игнорируют материальный фактор менее 1%. Но значение имеет и то, чтобы дело твоей жизни было необходимо людям и стране, пользовалось признанием и уважением в обществе. На предпоследнем месте по значимости - то, что выбранный путь может дать человеку в руки рычаги власти (примерно для 40% это вообще не важно). Замыкает список легкость получения той или иной специальности: это важно лишь для трети молодых людей, больше половины подобному фактору внимания не уделяют.
Прагматики и романтики
Отлично. Путь выбран. Вектор намечен. Куда же в таком случае пойти учиться? Здесь социологи сразу замечают некие развилки и водовороты, по которым устремляется поток бывших школяров.
Большинство выпускников хотят "продолжить обучение". Так говорят почти все школьники, три четверти старшекурсников средних специальных учебных заведений, немногим менее половины учащихся профучилищ. Для успеха в жизни, полагают они, обязательно нужно высшее образование, а лучше - целых два. В институты намерены поступать от двух третей до четырех пятых выпускников.
Зачем? Здесь на первом месте мотивы все-таки не только сугубо прагматические. 79% учащихся мечтают о работе, которая будет соответствовать их интересам и склонностям. Мотив "найти хорошо оплачиваемую работу" тоже очень важен, но он занимает второе место. Далее в порядке убывания - престиж будущей работы, ее востребованность на рынке труда, желание стать компетентным специалистом. Есть и вариант, который можно условно и обобщенно назвать "мне нравится учиться". А нравится очень многим потому, что есть возможность узнать что-то новое, "подняться над собой", завести новые полезные знакомства. Очень немаловажный мотив - "надо получить "корочки", потому что без них сейчас никуда". Есть и пассивное "так принято", "родители настаивают", "поступлю за компанию с друзьями". Достаточно мало распространен, но все-таки был отмечен в ходе опроса "хочу поступить в институт, чтобы удачно выйти замуж/жениться".
От трети до четверти выпускников 8 и 11-х классов с выбором профессии пока не определились. Но больше половины уже могут назвать конкретное направление. Здесь главным мотивом тоже выступает "мне интересно", на втором месте - "таким специалистам хорошо платят". 18% одиннадцатиклассников и 16% девятиклассников, уже определившихся с выбором профессии, уверены, что именно она в наибольшей степени отвечает их характеру и способностям. Каждый пятый ценит престиж своей будущей специальности, а примерно каждый двадцатый готов "продолжить семейную традицию". Каждый шестой мечтает после вуза сделать карьеру, на 1-2% больше - готовы "приносить пользу обществу и своей стране". К сожалению, лишь трое из сотни выпускников хотят посвятить себя науке. Меньше всего голосов собрала строка в опросном листе "чтобы получить отсрочку от службы в армии". Резкое отличие от времен 20-летней давности, когда многих абитуриентов студенческий билет избавлял от "сапог и автомата".
Молодые люди не свободны и от сомнений. При том, что 93% выпускников намерены хотя бы попытаться поступить в вуз, в правильности своего выбора уверены только две трети (а среди абитуриентов техникумов - половина). Более того: опрос старшекурсников вузов показал, что лишь 58% к моменту получения диплома считают, что правильно выбрали профессию. И это перед самым выпуском!
Социологи (равно как и другие специалисты) вынуждены признать: многие молодые люди настроены получить скорее "корочки", чем профессию. Только не надо их винить: они лишь реагируют на запросы рынка труда.
Сталкер с дипломом
Есть такой анекдот - диалог кадровика и соискателя работы: "В нашей корпорации вам придется забыть все, чему вас до этого учили в вузе! - Но я не заканчивал институт... - Тогда вы нам не подходите! Нам нужны только специалисты с высшим образованием!" В каждой шутке, как известно, лишь доля шутки. Спрос на вузовские дипломы вырос именно потому, что на рынке труда стали цениться не столько "профессионалы", сколько люди, которые легко обучаются, прошли нужную "ступень социализации" в виде 4-5 студенческих лет. Запись в дипломе об окончании вуза - как "годен" в военном билете: дальше старшина разберется.
В ходе опросов многие выпускники вузов, которые работают не по специальности, говорили социологам, что вовсе не жалеют о "напрасно потраченном времени". Наоборот, считают, что расширили кругозор, смогли осмотреться... а "нормальную" профессию приобрели, окончив дополнительные курсы. Молодые рабочие, занятые тяжелым физическим трудом в цехе, высказывали заветную мечту: дать высшее образование своим детям.
И вот тут мы вплотную подступаем к разгадке главного парадокса нашего времени: почему в России так много "плохих", "неконкурентоспособных", "некондиционных" вузов, которые, несмотря на свою откровенную халтуру, по-прежнему не имеют отбоя от студентов-платников и очень неплохо живут? Да именно потому, что они - главные экспортеры кандидатов на рынок труда, они "штампуют пропуска" в мир хотя бы условно равных возможностей и хоть каких-то перспектив. Перефразируя Стругацких - счастье и работа всем, и пусть никто не уйдет обиженным! Даже тот, кто по объективным, хоть и очень обидным причинам (социальным и финансовым) никогда не смог бы рассчитывать на учебу в "качественном", именитом и уважаемом учебном заведении. В какой-то степени именно таким, "кривым" и чисто коммерческим путем наши новые сталкеры проникают в запретную для них "зону" на рынке труда.
К тому же всем давно известно: настоящее профессиональное обучение сейчас получают вовсе не в студенческих аудиториях и даже не в студенческом возрасте. По данным общероссийских опросов Института социологии РАН, на сегодня около 7 миллионов россиян занимаются дополнительным образованием, причем значительная часть - за свой счет. Несмотря на все реорганизации, система ДПО (дополнительного профессионального образования) выжила даже на фоне кризисов. Только в государственной системе ДПО на сегодня около 1500 образовательных организаций - на треть больше, чем учреждений высшего профессионального образования. Самые крупные из них - институты повышения квалификации, многочисленные отраслевые курсы, учебные центры служб занятости. Собственные "академии" имеет также каждая крупная корпорация. Существует также около 1500 зарегистрированных негосударственных (частных) образовательных учреждений. По данным специализированного портала ДПО, экономическая ситуация в стране в обозримом будущем потребует переподготовки примерно 20 млн человек, то есть каждого третьего из работающих россиян.
Вот тогда и станет окончательно ясно, чей диплом за что краснеет и какая профессия лучше. Но это будет выбор уже взрослых, сформировавшихся и оп-ределившихся людей.
Зачем от секретарши требуют диплом вуза
Итоги опросов комментируют академик РАН, директор Института социологии РАН Михаил Горшков и доктор социологических наук, руководитель Отдела социологии образования Центра социологии образования, науки и культуры ИС РАН Давид Константиновский.
Судя по итогам опроса, нынешние молодые люди не станут поднимать целину и строить БАМ, энтузиазм при выборе профессии сменился прагматизмом?
Михаил Горшков: И это может только радовать. На излете советской эпохи за счет добровольно-принудительных мобилизаций молодежи "латали дыры" в отжившей свое экономической системе, пытались закрыть потребность в наиболее массовых и малоквалифицированных кадрах. Но это ненормально, когда студенты строят коровники и копают картошку, кладут шпалы или занимаются другим неквалифицированным трудом, имея при этом высокий образовательный и культурный потенциал. Сейчас структура занятости молодежи в различных отраслях отражает позитивные перемены, соответствующие логике развития постиндустриальной экономики. Рабочие места, которые занимают молодые люди, максимально приближены к их интересам и профессиональным склонностям.
Давид Константиновский: Мы ведем наши исследования уже не первый десяток лет. Эти результаты получены благодаря работе известных исследователей Г.А. Ключарева, Г.А. Чередниченко, Е.Д. Вознесенской, Е.С. Поповой. Мы видим, что с прагматикой и, наоборот, "романтикой" при выборе профессии у молодых людей не все так прямолинейно. Им важно, чтобы профессия была не только высокооплачиваемой, но и интересной, предполагающей высококвалифицированный умственный труд. При этом средние оценки привлекательности всех профессий за последние десять лет снизились. Выпускники школ, похоже, "умерили свои аппетиты", стали смотреть на вещи здраво. "Тучные" докризисные годы позади, надо адаптироваться к новой реальности - что молодежь и делает.
Когда-то вузовский диплом свидетельствовал, что его обладатель сумел выдержать некий конкурс еще на старте карьеры. Сейчас полно коммерческих вузов, которые по сути просто "выдают корочки". Каковы могут быть последствия профанации и девальвации самой идеи высшего образования?
Давид Константиновский: Бесполезно сердиться на дождь за то, что он мокрый. Ломать копья и обвинять молодежь в желании получить "корочки" - тоже. Просто в настоящее время мы отмечаем две разновидности спроса на образование и квалификацию молодых людей. В одном случае работодателям (а соответственно, самим студентам и их семьям, оплачивающим обучение) нужны действительно хорошие, глубокие познания в своем деле. В другом - требуются люди, которые просто "умеют учиться", обладают навыками общения в "продвинутой" среде. Реалии нового времени: даже если нужен секретарь в офис, от него будут требовать вузовский диплом, причем неважно какой. Это минимальная гарантия того, что возможности кандидата будут соответствовать запросам работодателя. В любом случае диплом позволяет его обладателю получать на рынке труда "премию за образованность". А если есть спрос - возникает и предложение. За десять лет, с 2000 до 2010 г., численность студентов в России выросла в 1,5 раза. При этом вузы "второй категории", которые дают не полноценное, а квазиобразование, в обозримом будущем не исчезнут и будут по-прежнему преуспевать, несмотря на все усилия минобразования или периодические "чистки". Не потеряют своей значимости и вузы авторитетные. Они просто работают на другой сегмент рынка труда, выдают разную продукцию. Кроме того, были, есть и будут люди, которые вполне успешны даже при отсутствии диплома или с непрофильным образованием. Для них реальная возможность достичь более высокого уровня карьеры - дополнительная профессиональная подготовка или переквалификация.
Михаил Горшков: Массовая устремленность в вузы сочетается, как мы видим, с такой же массовой неуверенностью в правильности выбора профессии. Вузы далеки от экономических реалий, и только ленивый не пинал за это министерство образования. Но вряд ли вся вина лежит на нем. Думаю, что мы стоим на пороге тихих, но очень важных преобразований самой нашей образовательной системы, в которой все большую роль будет играть дополнительная профессиональная подготовка не вчерашних школьников, а взрослых, состоявшихся специалистов. У них совершенно другая мотивация и гораздо более серьезные требования к образовательным учреждениям, они знают, чего хотят. В свою очередь, будет развиваться и образование корпоративное - по разным оценкам, увеличение расходов крупной компании на обучение персонала на 10% дает прирост производительности труда на 8,5%. Такое же вложение капитала в основные фонды повышает ее лишь на 3,8%... Выводы очевидны. В том числе и для государства, задачей которого должна стать помощь потерявшим работу, их переподготовка и трудоустройство. Пока что наша экономика нуждается в строителях, рабочих, специалистах среднего звена, а люди стремятся к высокому уровню образования. Но надо заранее готовиться к тому времени, когда массовая устремленность к высотам знаний понадобится в полной мере. Надеюсь, оно все-таки не за горами.