Прокуратура Киргизии пытается вернуть квартиру сироте
Инициатива обратиться в надзорные органы, чтобы защитить права ее воспитанницы, принадлежит директору детского дома "Гульзар" Гулине Аманкуловой. Именно в ее руки случайно попали документы, подтверждающие законность наследства девочки.
- Три года назад к нам обратилась Барчинай Э. с просьбой оформить ее дочь Динай в наш детский дом, так как сама женщина была серьезно больна и заниматься ее воспитанием не могла, - рассказала "РГ" Гулина Аманкулова. - Умерла ли женщина сама или ей помогли уйти из жизни, сейчас пытается выяснить следствие. Во всяком случае, в ее смерти были некоторые странности. Например, совершенно точно известно, что Барчинай были противопоказаны спиртные напитки, да и не пила она совсем, а после вскрытия в крови нашли алкоголь. Причем значительную дозу. Настораживает еще и то, что за несколько месяцев до смерти она навещала дочку и тогда говорила, что здоровье ее начало улучшаться. И вдруг мы узнаем, что женщина умерла. Во время осмотра квартиры была найдена расписка в получении Барчинай значительной суммы денег и там же лежал договор о купле-продаже квартиры. Но ведь на этой жилплощади, кроме самой Барчинай, была прописана также и ее дочь Динай. Поскольку девочка находилась у нас, мы осуществляли опекунский надзор за ней. В таких случаях для проведения каких-нибудь операций с недвижимостью необходимо было наше согласие. Однако о продаже квартиры мы узнали совершенно случайно.
Законностью проведения сделки заинтересовались органы прокуратуры. По словам следователя Майрам Ногоевой, удалось установить, что одна из подруг Барчинай предложила последней свою финансовую помощь. Разумеется, под проценты. Женщине нужны были средства на лечение, и она написала расписку в получении денег. Основную сумму долга удалось вернуть, но с процентами вышла заминка. Погасить их полностью Барчинай не смогла. Тогда, как удалось выяснить во время следствия, женщину и заставили подписать договор о купле-продаже квартиры. Через несколько дней она умерла. Спустя неделю ушлая подруга-процентщица, дабы замести следы, перепродала недвижимость знакомому.
Сейчас все материалы уголовного дела находятся в следственном отделе Главного управления внутренних дел столицы, где по факту мошенничества возбуждено уголовное дело. Аферистка и ее подельник-покупатель объявлены в розыск. В квартире временно проживают дальние родственники сироты. На недвижимость наложен арест. Нотариус, оформивший сделку, привлечен к ответственности.
Буквально на днях в детском доме появился отец девочки. Как оказалось, он по состоянию здоровья тоже не может заниматься воспитанием ребенка, да и своей жилплощади у него нет, он живет у родни. По словам Гулины Аманкуловой, мужчина выразил желание принимать участие в воспитании дочери, однако оформить опекунство не соглашается.
И все же есть надежда, что, когда Динай исполнится 18 лет, она сможет перебраться из детского дома в собственную квартиру.
Однако такие случаи единичны, ведь чаще всего воспитанники детских домов после выпуска остаются без крыши над головой.
По словам координатора сети некоммерческих организаций по защите прав и продвижению интересов детей Елены Ворониной, в Киргизии права сирот на родительское жилье грубо нарушаются.
- Пока дети находятся в приютах, принадлежащие им по праву квартиры и земельные участки отбираются "черными" риелторами, - говорит Елена Воронина. - Причем незаконные операции с сиротской недвижимостью поставлены на поток. Данные о наличии жилья, например, получают в органах местного самоуправления, дальше подделываются необходимые документы, и жилплощадь перепродается третьим лицам. Мониторинг детдомов показал, что в личных делах детей нет сведений о наличии жилья. Никто не отслеживает эту информацию, нет и статистики о том, сколько выпускников остаются у разбитого корыта. Все чаще воспитанники детдомов приходят к нам за поддержкой, мы помогаем им и сопровождаем вплоть до вынесения судебного решения. Прослеживаем, действительно ли дом закреплен за сиротой. Известно много случаев, когда близкие родственники незаконно лишают их имущества. К примеру, родная тетя восьмилетнего сироты решила завладеть квартирой, которая принадлежала официальному опекуну мальчика - его деду. Пока ребенок находился в реабилитационном центре, вполне обеспеченная тетя, узнав, что дед при смерти, подсунула ему на подпись документы и завещание, по которым право на имущество перешло бы к ней.
В 2013 году парламентарии инициировали изменения в Кодекс "О детях" относительно их прав на родительскую или опекунскую недвижимость, однако это мало повлияло на ситуацию с сиротскими метрами. Реально противостоять "черным" риелторам никто не может. Одно время органы опеки пытались добиться разрешения обращаться в суд по поводу наложения ареста на имущество сирот до их совершеннолетия, но эта мера так и не была одобрена парламентом прошлого созыва.
Что касается самих законов, которые, по идее, должны защищать права обездоленных детей, то разобраться в них подчас не могут даже самые въедливые юристы. Например, в Кодексе "О детях" закреплена норма, согласно которой "дети во всех случаях сохраняют право на жилую площадь, принадлежащую родителям", зато в Жилищном кодексе вопросы сохранения за детьми, оставшимися без попечения родителей, жилого помещения, собственником которого они являются, вообще не затронуты. И этими пробелами успешно пользуется нечистоплотная сиротская родня.
Наталья Никитенко, член парламентского комитета по социальным вопросам, образованию, науке, культуре и здравоохранению:
- Утверждать однозначно, что законодательство в отношении права сирот на жилье не исполняется, не совсем правильно. Другое дело, что в нем много пробелов. Например, Кодекс "О детях" устанавливает полномочия только по описи имущества и при условии согласия на сделки, связанные с имуществом подопечного, и на сделки, заключенные без предварительного согласия органов опеки. Между тем мы считаем, что в большинстве случаев дети направляются на государственное попечение в интернатные учреждения, и в таких случаях уполномоченный орган по защите детей мог бы позаботиться о сохранности имущества ребенка, наложив арест на жилое помещение или совершив сделки от имени подопечного по найму жилого помещения и другие операции, направленные на сохранение рыночной стоимости жилого помещения и извлечение выгоды в пользу сироты. Более того, в соответствии с Семейным кодексом предусмотрено, что при невозможности передать ребенка другому родителю или в случае лишения родительских прав обоих родителей ребенок, его имущество и жилая площадь передаются на попечение отдела по поддержке семьи и детей. Однако в законодательстве не предусмотрены функции управления имуществом ребенка уполномоченным органом по защите детей. Или, например, одно время предлагали создать специальный орган, который осуществлял бы контроль за сохранностью имущества ребенка, пока тот находится в интернате. До настоящего времени это входило в компетенцию администрации домов-интернатов. Однако на практике осуществить это совсем не просто. Детей оформляют в интернаты не по территориальному признаку. То есть ребенок из Таласа может находиться в детдоме в Чуйской области. И кто поедет проверять сохранность жилища его родителей? Так что проблем, действительно, еще много.