Волгоградка рассказала о жизни в Сталинграде женщин и детей
Может быть, история, которую я хочу рассказать о своих родителях, покажется вам обыденной, потому что в ней нет боевых действий, партизанской войны, яркого героизма. Но они, будучи обыкновенными, простыми людьми, оказавшись в тяжелейших обстоятельствах военного времени, выжили, как и весь наш народ, несмотря на лишения, голод, страдания, показав врагам, да и всему миру, что сломить русского человека нельзя. Люди того поколения были особой закваски, какой-то огромной духовной, нравственной силы. И они пережили войну!
Небо было черным от самолетов
Когда началась война, мои родители, Егины Вениамин Михайлович и Фаина Леонтьевна, жили в Сталинграде.
У них уже было двое детей: мой семилетний брат и трехлетняя сестра. Они жили спокойной, счастливой жизнью, когда враг появился у дверей и перешагнул порог дома, обрушив на их головы всю мощь своего оружия как на земле, так и в воздухе. И именно к этому времени маме подошло время родить третьего ребенка, меня. Я появилась на свет в ноябре 1941 года, когда Сталинград подвергался сильнейшим бомбардировкам. Когда мама рассказывала нам о том времени, она говорила, что небо было черным от немецких самолетов. Мне всегда казалось это преувеличением. И только прочитав военную хронику того периода о Сталинграде, я поняла, что мама не могла передать даже одной сотой того, что там происходило. Одновременно над городом на низкой высоте появлялось до ста фашистских самолетов, а в течение дня их количество могло доходить до 2000. За время боев за Сталинград на город было сброшено около 3 миллионов бомб, мин и снарядов. Сталинград, как вы знаете, был уничтожен практически полностью, на всей его территории остались одни руины.
В момент моего рождения папы рядом не было. Будучи по профессии инженером-строителем, он восстанавливал взорванные железнодорожные мосты и пути, ездил в специальном восстановительном поезде. Никакой скорой помощи в городе не было. Мама пыталась сама кое-как дойти до больницы, но не успела. Я родилась прямо на улице, маме помогли прохожие. Можно ли представить состояние совсем еще молодой женщины (ей было 26 лет) с тремя детьми, один из которых только что родился, в условиях ежедневной, ежечасной бомбежки, когда все вокруг рушилось, взрывалось и горело? Мама понимала, что каждый миг смертельно опасен. Она, конечно же боялась не за себя, а за нас.
Побег из города
Однажды, когда бомбежка была особенно интенсивной, мама схватила меня на руки, взяла за ручки брата и сестру, и выбежала на улицу.
Во дворе собиралась отъезжать пустая грузовая машина. Мама быстро подсадила в машину брата с сестрой и сама вскочила, когда машина уже тронулась с места. Мама не знала, куда она едет, да это было и неважно, главное - вырваться из грохочущего, огнедышащего ада, чтобы спасти нас. Шофер гнал машину с бешеной скоростью, мама, прижав нас к себе, еле удерживалась, хватаясь за борта, чтобы не вылететь. Остановилась машина на какой-то станции, и только тогда шофер увидел своих пассажиров. Он помог маме сойти, пристроил ее в крошечном вокзальчике и стал расспрашивать о близлежащем поселке или деревне. Такой поселок оказался недалеко от станции, и маму вместе с нами на телеге отвезли туда. К сожалению, я не помню ни названия станции, ни названия поселка. Но там маму очень радушно приняли, выделили комнату, помогли с продуктами. А позже выдали несколько метров марли и немного ваты, из которых мама сшила всем зимнюю одежду, покрасив марлю чернилами. Она устроилась на работу бухгалтером. Рассказывая все это, мама с благодарностью вспоминала ту теплоту, внимание, помощь, которую совсем незнакомые люди, сами находясь в таких же трудных условиях, оказывали ей постоянно.
Папа долго нас разыскивал. Восстановительный поезд останавливался по необходимости в разных местах и на неопределенный период времени. Везде папа расспрашивал, не видел ли кто молодую женщину с тремя детьми, один из которых грудной. И это было просто чудо, что поезд остановился именно на той станции, куда мама в свое время доехала на машине. Он взял всех нас с собой в поезд, где находились семьи и других членов ремонтно-восстановительной бригады. И до конца войны мы проехали с этим поездом. Это были товарные вагоны. Взрослые занимались работой, для малышей был организован своеобразный детский сад. Но поезд часто подвергался бомбежкам с низко летевших немецких самолетов. При их приближении состав останавливался, все высыпали из вагонов и прятались за любой кочкой, бугорком, кустиком. Мама накрывала нас своим телом, пережидая налет.
Счастье жить без войны
После войны, особенно первые годы, время было тяжелое и голодное. Наша семья остановилась на Украине, в небольшом городке Знаменка. Это был железнодорожный узел. Папе дали две отдельные комнаты, в которых не было ничего, кроме трех железных кроватей и по одному столу. Выделили и земельный участок, но в лесу - с большими пнями от срубленных деревьев. Выкорчевывать их надо было самим. Это было очень тяжело, кроме лопаты ничего не было. Столько сил было потрачено, чтобы вскопать эту землю и засеять ее.
Но это все равно было огромным счастьем. Войны не было. Сажали кукурузу, тыкву, картошку. Я до сих пор помню вкус мамалыги и тыквенной каши, которую мы ели каждый день. А мы, дети, бегали по развалинам, пыльным дорожкам. Пыли почему-то было очень много, она была мягкая и теплая, мы буквально зарывались в ней по щиколотку. Мы собирали по оврагам паслен, мама пекла из кукурузной муки пирожки. Продукты получали по карточкам. Иногда она ходила на вокзал, чтобы продать свои пирожки. Но у нее это не получалось. А когда она, плача от бессилия, возвращалась домой, папа ее успокаивал: "Не переживай, мы сами их съедим". И спустя долгие годы эта фраза, как шутка, вспоминалась в нашей семье.
Игрушек у нас не было. На Новый год елку украшали всем, что было под рукой. В яйце делались с двух сторон отверстия, внутренность выдувалась, а скорлупа оставалась целой. Потом оно раскрашивалась, к яйцу можно было приклеить украшение из бумаги. - Это была самая красивая елочная игрушка. Из игр я помню игру в пуговицы, когда надо было щелкнуть по одной, попасть в другую и, если она попадала в ямку, то становилась твоей. Каждый из нас хранил свои сокровища в отдельных коробочках, а проигрыш горячо оспаривал.
Судьба моих родителей - одна из миллионов в нашей стране во время войны, но в ней, как в капле воды, отразилась судьба всего нашего народа, хлебнувшего столько горя, страданий, лишений, испытаний, но не захлебнувшегося, а выстоявшего и преодолевшего все. И я в свои 73 года могу сказать, что все лучшее, что есть во мне - от моих родителей. С детских лет они учили нас добру, честности, справедливости, порядочности, сострадательности. И за это я благодарна своим родителям и горжусь ими.
P.S.
История Людмилы Егиной победила в конкурсе рассказов о войне и вошла в сборник "Как мы пережили войну" вместе с произведениями таких именитых писателей, как Захар Прилепин, Леонид Юзефович и еще сотни авторов из многих городов страны.