Дмитрий Дюжев прочитал "Несвятых святых" на Красной площади
Как отмечал не раз владыка Тихон, "практически все истории, которые вошли в книгу, я рассказывал на проповедях. Всё это - часть нашей церковной жизни. Проповедь… ведь и строится на осмыслении Священного Писания, на толковании церковных событий святыми отцами и на примерах из жизни. Студентам по пастырскому богословию рассказывал эти истории. Рассказывал братии, друзьям. И многие мне настоятельно советовали, а потом и требовали, чтобы истории эти были записаны".
Истории, вошедшие в сборник, мастерски написаны, их отличает живой русский язык. Рассказы были удостоены в 2012 году общенациональной премии "Книга года". В 2012 году книга вошла в список финалистов главной российской литературной премии "Большая книга" и победила в читательском голосовании. Критики назвали книгу "православным бестселлером". В нем воедино сплетены драматизм, трагизм, ирония и даже юмор.
Одни из самых любопытных рассказов в книге посвящены архимандриту Алипию (в миру Иван Воронов) настоятелю Псково-Печерского монастыря, боевому офицеру, который четыре года воевал на фронтах Великой Отечественной войны и два года защищал монастырь от произвола государства и никогда не терял веру в силу Божию. Благодаря ему монастырь в советское время не был закрыт ни на один день. Во время правления Хрущева вышел специальный указ о закрытии обители, но старец Алипий заявил, что братия, больше половины которой участники Великой Отечественной войны, будут защищать монастырь до последнего патрона, и лучше умрут, чем позволят его закрыть. Власти побоялись международной огласки и монастырь оставили в покое.
В постановке на фестивале "Красная площадь" участвовали актеры: Дмитрий Дюжев, Егор Бероев, Алексей Кузнецов и хор Сретенского монастыря. Со сцены звучали "Прощание славянки", "Пастораль" Георгия Свиридова, "Элегия" Петра Чайковского, "Концерт номер 24" Вольфганга Амадея Моцарта, вальсы Дмитрия Шостаковича в исполнении Государственного академического русского народного ансамбля "Россия" им. Людмилы Зыкиной (руководитель и дирижер Дмитрий Дмитриенко) и фрагменты незабываемых новелл владыки Тихона.
Фрагмент рассказа "Вредный отец Нафанил"
Отец наместник торжественно и неумолимо двигался по монастырскому двору к келье отца Нафанаила. А казначей семенил за его спиной и с великим воплем убеждал отца наместника отказаться от своей затеи. Он умолял его заняться чем-нибудь душеспасительным, полезным, а не праздными прогулками по ветхим, совершенно никому не интересным комнатушкам. Он красочно описывал, какой у него в келье беспорядок, что он не прибирал в ней двадцать шесть лет, что в келье невыносимо затхлый воздух... Наконец, в полном отчаянии, отец Нафанаил перешел почти к угрозам, громко размышляя вслух, что ни в коем случае нельзя подвергать драгоценную жизнь отца наместника опасности, которая может подстерегать его среди завалов казначейского жилища.
- Ну, хватит, отец казначей! - уже с раздражением оборвал его наместник, стоя перед дверью кельи. - Открывайте и показывайте, что у вас там!
Несмотря на сердитый тон, заметно было, что отца наместника разбирает настоящее любопытство. Осознав, наконец, что теперь никуда не деться, отец Нафанаил как-то вдруг даже повеселел и, молодцевато отрапортовав положенное монаху "Благословите, отец наместник", прогремел ключами и отверз перед начальством заветную дверь, которая четыре десятилетия до этого момента приоткрывалась лишь ровно на столько, чтобы пропустить худенького отца Нафанаила. За широко распахнутой дверью зияла полнейшая, непроглядная тьма: окна в таинственной келье днем и ночью были закрыты ставнями.
Сам отец Нафанаил первым прошмыгнул в этот черный мрак. И тут же исчез, как провалился. Во всяком случае, из кельи не доносилось ни звука. Отец наместник вслед за ним осторожно ступил за порог и, неуверенно крякнув, пробасил:
- Что ж у вас тут так темно? Электричество-то есть? Где выключатель?
- Справа от вас, отец наместник! - услужливо продребезжал из непроницаемой тьмы голос казначея. - Только ручку протяните!
В следующее мгновение раздался душераздирающий вопль отца наместника, и какая-то неведомая сила вынесла его из тьмы казначейской кельи в коридор. Вслед за ним на свет стремительно вынырнул отец Нафанаил. В долю секунды он запер за собой дверь на три оборота и бросился к ошеломленному наместнику. Охая и ахая, казначей принялся сдувать пылинки и оправлять рясу на отце наместнике, взахлеб причитая:
- Вот незадача, Господи помилуй! Этот выключатель... к нему приспособиться надо. Сломался еще в шестьдесят четвертом, на Покров Божией Матери, аккурат в день, когда Хрущева снимали. Знак! Утром отвалился выключатель - вечером Никиту сняли! С тех пор я этот выключатель назад не возвращаю. И ни-ни, никаких электриков - сам все наладил. Два проводка из стены торчат: соединишь - горит свет, разъединишь - гаснет. Но приспособиться, конечно, надо, это правда! Но не все сразу, не все сразу!.. Так что, отец наместник, милости просим, сейчас я дверку снова отворю, и грядем с миром! Теперь-то вы знаете, как моим выключателем пользоваться. А там еще ох много интересного!
Но наместника к концу этой юродивой речи и след простыл.
При всем притом, отец Нафанаил был действительно образцом послушания, писал длиннющие оды в честь отца наместника и Псково-Печерского монастыря, а также сочинял нравоучительные стихотворные проповеди в пять листов.