Сергей Карасев: У судей выработался иммунитет на оскорбления

На чемпионате Европы во Франции мы будем болеть не только за нашу сборную. Впервые с 2006 года приглашение на крупный турнир получил российский рефери Сергей Карасев. На Евро же наши арбитры не появлялись 12 лет. Поэтому можно не сомневаться, что внимание к его персоне будет пристальным.

Сергей, разрешите сразу провокационный вопрос. Если выбирать между работой в финале Евро и выходом сборной России в финал - что бы вы выбрали?

Сергей Карасев: В тупик ставите просто. Вопросы из категории "если" я не очень люблю. Хочу пожелать удачи ребятам, футболистам, чтобы все было без травм, а там увидим. Естественно, мы - реалисты. Это первый большой турнир для нас, и мы очень рады, что будем в нем участвовать. А что будет дальше - не знаем. Там все постепенно. Получаешь первое назначение, и от этого "танцуешь".

То есть не как для футболистов, которым на групповом этапе три матча гарантировано?

Сергей Карасев: Для судей вообще нет никаких гарантий, и быть не может. Мы постепенно идем, матч за матчем. Отсудил хорошо, можешь рассчитывать, что, может быть, дадут назначение. Так же и в Лиге чемпионов, и в Лиге Европы.

Отработали первые матчи, УЕФА собирает данные от инспекторов с оценками и исходя из этого уже делает назначения. Так получается?

Сергей Карасев: Приблизительно так. На таком турнире будут работать все знаковые инспекторы, которые входят в судейский комитет. Они все известны, это бывшие судьи. Но матчи чемпионата Европы не только инспекторы - их все смотрят. Поэтому после игры уже в принципе все понятно. Если все тихо, значит, матч прошел нормально.

Лучшая похвала - это если вас вообще не заметили?

Сергей Карасев: Да, абсолютно точно. Когда ничего не говорят, лучше всего. Если никто не вспомнил о судье вообще, как говорят о покойниках - или хорошо, или ничего.

А когда все кричат "где судья?" - это дурной знак?

Сергей Карасев: Когда начинается обсуждение каких-то моментов и упоминается фамилия судьи, это не очень хорошо. Но это часть нашей работы. Часто спрашивают: вас оскорбляет, если кто-то с трибуны что-то кричит? Во-первых, мы этого не слышим, поскольку зрителей много, а во-вторых, на это все выработался иммунитет.

А вы знаете как вас оскорбляют на разных языках? Как во Франции, в Италии?

Сергей Карасев: В Италии приблизительно понимаю, потому что у нас работал Роберто Розетти, а помогал ему в департаменте Юрий Баскаков. Они обменивались непереводимой игрой слов, а мы, естественно, все плотно общались.

А вам, по идее, хорошо бы знать, потому что условно какой-нибудь бразилец на поле вас начинает чехвостить - надо же ему желтую карточку показать?

Сергей Карасев: Проще, наоборот - не учить, чтобы не понимать. Но именно действия и жесты говорят сами за себя, поэтому решение по факту надо принимать исходя из того, как это все выглядит со стороны.

Сергей Карасев отсудил 15 матчей в Лиге чемпионов, после чего получил приглашение на Евро-2016

Понятно, что без английского международную карьеру не сделаешь. В какой момент вы этим плотно занялись?

Сергей Карасев: Это произошло не так давно. Я получил эмблему ФИФА в 2010 году. А заниматься начал в 2009-м. На тот момент руководил Коллегией футбольных арбитров Сергей Владимирович Зуев, Валентин Валентинович Иванов ему помогал, и они мне тогда уже говорили: "Сережа, у тебя есть хорошая возможность, не упусти. Молодой, перспективный, давай язык учи". Я в Премьер-лигу попал в 2008 году и про себя думал сначала - какой английский, сейчас надо матчи судить. А время пролетело очень быстро. Английским сначала занимался с тещей. Она учительница в прошлом, у нее два языка - английский и немецкий. А затем, как сейчас помню, 1 января, когда все люди гуляли, я полетел на Мальту. И был там почти 3 недели. Практиковался в школе, еще брал дополнительные занятия с преподавателем, то есть я приходил в восемь утра и заканчивал в пять вечера. И так почти 20 дней. Остальное время тренировался. Когда домой приехал, у меня такая каша была - все преподавание на английском, на русском никто не говорит. Каша разошлась где-то через полгода, и я понял - вот, что-то упало. То, что там не понимал, стало меня догонять, особенно когда пошла практика.