Сергей Бодров-старший: Россия может делать качественное зрительское кино

На только что завершившемся в Сочи 27-м открытом российском кинофестивале "Кинотавр" главный приз - "За вклад в российский кинематограф" - был вручен Сергею Бодрову-старшему. Кинорежиссер сейчас нечастый гость в России - живет в США. Тем интереснее было узнать обозревателю "РГ", почему он приехал в Сочи, что думает о нашем кино и над чем работает.

Сергей, что для вас - человеку, фильмы которого "Кавказский пленник" и "Монгол" номинировались на "Оскар", получить приз в России?

Сергей Бодров: Меня всегда спрашивают: "Вы американский режиссер?". Я отвечаю: "Нет! Я - русский режиссер, который живет и работает в Америке". Я также работаю в Германии, в Испании, в Африке. Для меня очень важна натура, люди... И для меня серьезный момент - и тут я не притворяюсь - считаю, что вклада моего еще недостаточно. Есть еще что-то, что можно снять, о чем рассказать.

Вы начинали как журналист и писали фельетоны для сатирического журнала "Крокодил". Какой бы фельетон могли написать о сегодняшнем российском кино?

Сергей Бодров: Во-первых, я уже давно перестал писать фельетоны. Стараюсь смотреть российское кино, но не знаю его так хорошо, как раньше. При всех проблемах все равно появляются талантливые люди. Режиссер Юрий Быков, например - серьезный человек. Люблю фильмы Андрея Звягинцева, особенно первую картину "Возвращение". Мне нравится Кирилл Серебренников. Тимур Бекмамбетов - абсолютно профессиональный человек.

Вы не хотите с ним совместно что-то сделать?

Сергей Бодров: Конечно, хочу. Мы разговариваем на эту тему. Я понимаю, что происходит в мировом кино, и Россия часть этого процесса. Кино в смысле - фильмы, драмы - это все уйдет на телевидение. Потому что на большом экране зритель хочет смотреть большое кино: эпику, фэнтези, исторические драмы. Телевидение изменилось. У американцев оно было чудовищным. Но за последние 10-15 лет все стало по-другому.

У нас все это смотрят. Новое поколение - в Интернете, на языке оригинала...

Сергей Бодров: На телевидении можно рассказать большую человеческую историю, никуда не надо спешить. Не нужны звезды, потому что телевидение само делает звезд - после удачного сериала люди становятся известными. А большому кино звезды нужны.

А вам никогда не хотелось для телевидения поработать - сериал, например, снять?

Сергей Бодров: Да, буду работать!

А в кино? Что вы имели в виду, когда говорили, что "вклада недостаточно"? Я читала, что вы делаете ремейк советского фильма "Человек-амфибия".

Сергей Бодров: К ремейку "Человека-амфибии" я практически не имею никакого отношения. Я просто консультировал этот проект как продюсер. Но кто-то сказал, что я собираюсь снимать этот фильм, - и пошло-поехало. "Человек-амфибия" - интересная и замечательная книжка, и могло бы получиться какое-то новое кино, но оно не в моих планах.

Тогда что вы на самом деле делаете?

Сергей Бодров: Есть "Самсон" по книге Владимира Жаботинского. Я лет 16 тому назад шел на какую-то встречу, пришел раньше и зашел в книжный магазин. Маленькая книжка издательства "Азбука" привлекла меня. Я ничего про это не знал...

Жаботинского тоже не читали раньше?

Сергей Бодров: Это было первое издание в России. 2000 год. Я открыл книжку - не мог оторваться. Стоял час и читал. Что это такое? Какой язык, характеры! Купил несколько книжек, пошел дальше... Потом я потратил пять лет, доказывая, что киностудия "Парамаунт" потеряла права на это произведение. В 50-х годах прошлого века, уже после смерти Жаботинского, была снята картина "Самсон и Далила", которую сейчас смотреть просто невозможно. Она такая театральная, постановочная. Книга практически там не использовалась. Хотя Жаботинский присутствует в титрах. Так что права вроде бы принадлежали студии. Но мы доказали с юристами, что они их потеряли, и стали искать, кому права принадлежат на самом деле. Каким родственникам. Появился человек по имени Жаботинский - оказался самозванец, живущий в Израиле. Я три раза туда посылал людей на встречи, но он исчезал. Потом нам повезло, и мы все-таки нашли внука и внучку Жаботинского. Они также живут в Израиле. Внук - бывший летчик. Он член кнессета - израильского парламента. Внучка - замечательная женщина, ее муж - белорус. Мы познакомились с ними, и я начал писать сценарий. Есть закон: чем лучше книга - тем труднее ее адаптировать. Но уже все сложилось. Есть немецкие, английские, американские, израильские партнеры. На данный момент в проекте самое главное кастинг - надо искать Самсона.

Вы видите в этом проекте российских актеров?

Сергей Бодров: Думаю, что будет международный состав.

Вы сказали, что "несколько сюжетов". Что, кроме Самсона?

Сергей Бодров: Есть еще замечательный проект про амазонок. Никто не знает, кто они такие и откуда. У Геродота в его "Истории" написано о женщине, которую звали Томирис. Примерно 500 веков до нашей эры жил знаменитый император Кир. Греция, Египет, Персия, Македония и часть Индии - такова была его огромная империя. У Каспийского моря жило племя массагетов, царицей которого была Томирис. Среди массагетов были и амазонки. Кир послал туда послов. Геродот описывает, как они сказали Томирис, что Кир предлагает ей стать одной из его жен, а также забирает землю. Она отказалась. Они предупредили, что ему нельзя отказывать, он самый могучий человек в мире, пришлет армию и все возьмет силой. Она ответила: "Передайте, если он придет на мою землю, то захлебнется в крови!"

Это будет чем-то похоже на ваш фильм "Монгол"?

Сергей Бодров: Просто и то и другое - большие эпические истории. И в обоих проектах - замечательные характеры. У этого фильма, который называется "Царица войны", есть индийские партнеры. Я очень люблю Индию, и там можно потрясающе снимать.

Вы - в тренде. У нас сейчас многие кинематографисты обратили свои взгляды в сторону Индии как партнера. Но, кстати, не все знают, как там снимать.

Сергей Бодров: Большинство снимает на Гоа. Но это - не Индия. Гоа - это отдельная часть. Остров. А снимать надо в Раджастане. Там, где стоят огромные дворцы, рынки, ходят тысячи верблюдов, и люди одеты так же, как и тысячи лет назад.

Современное российское кино, как ни странно, не сильно в масштабном историческом жанре. И в фэнтези. Мы почти не снимаем в 3D, в IMAX, мало делаем фильмов-аттракционов. Вот сейчас на "Кинотавре" все фильмы в конкурсе сделаны практически без использования новых технологий. Как вы считаете, сколько лет понадобится России, чтобы вписаться в мировой кинематограф?

Сергей Бодров: Президент "Кинотавра" Александр Роднянский - очень сильный продюсер. Он хорошо знает мировое кино. И недаром он делает сейчас фильмы на мировом уровне - "Сталинград". Сейчас сделал "Дуэлянта". В России есть люди, которые понимают в кино. Появились молодые ребята. Россия - страна, где много талантливых людей, и она может делать интересное, качественное зрительское кино. Вот появился "Экипаж" - новый фильм Николая Лебедева. Но пока это, к сожалению, как исключение. В Америке кинематограф - огромный бизнес, и к нему относятся очень серьезно: вкладываются солидные деньги, работают большие студии, стекаются люди со всего мира. Американское кино сегодня - это география.

Но мало кто из россиян вписывается в эту систему. Сколько наших приезжает в Голливуд и не могут там реализоваться. Почему вам это удалось?

Сергей Бодров: Америка сильна тем, что, если ты делаешь что-то хорошее, для тебя открываются все двери. Но это нельзя предугадать. Я, когда снимал свое русское кино, не думал об Америке. Я делал то кино, которое мне нравится. Одна из первых моих работ - картина "СЭР" - "Свобода - это рай!". Неожиданно ее купили 45 стран. Вроде бы абсолютно русская история о мальчике, который ищет своего отца, имела необыкновенный эмоциональный отклик везде. Я в 90-е впервые поехал с ней по миру и ездил в тур по всей Америке. И ко мне подходила женщина в Техасе и говорила: "Это - история про моего брата!" И мне предлагали сразу делать ремейк. То есть - если ты попадаешь в эмоциональную струю - она универсальна. По всему миру человеческая эмоция - она одинакова. Ты сочувствуешь, переживаешь, пускаешь слезу. Наверное, есть кто-то, кто умеет этим манипулировать. Есть профессионалы, которые умеют делать мелодрамы. Я не умею манипулировать. Я просто делаю то, что меня самого трогает.

У нас сейчас говорят о сценарном кризисе. Многие сценарии - надуманные, высосанные из пальца.

Сергей Бодров: Считаю, что нужен опыт. Мне очень помогло то, что я почти 8 лет был корреспондентом журнала "Крокодил". К нам приходили мешки писем, я изъездил всю страну.

Журнал "Крокодил" и то, что вы делаете в кино, - "две большие разницы".

Сергей Бодров: Но письма эти писали люди. Они жаловались, и нужно было ехать к ним. Это замечательные судьбы, истории, они - трагикомичные. Просто узнаешь страну, людей. Я понял тогда на моем опыте, что происходит со страной.

И поэтому вы уехали в Америку?

Сергей Бодров: Нет. Самые несчастные люди - изобретатели. Они просто сходили с ума. Они изобретают, и это - работает! И никому это не надо. Только где-то в оборонной промышленности. Страна предпочитала середняка. Тех, кто не высовывается. Вот все нормально работают - чего он там хочет? Такова была наша система, плюс мы еще были замкнуты. Я родился на Дальнем Востоке, жил с дедушкой и бабушкой - мама уехала в Москву. Я семь раз на поезде, ребенком, проехал по маршруту Владивосток - Москва. И это замечательное путешествие, как кино.

Сколько дней идет поезд?

Сергей Бодров: Тогда было девять дней, сейчас - восемь. Но я в то время понимал вот что. Япония от Владивостока близко, но туда не перейдешь. Много лет спустя я узнал, что моего деда застрелили в 20-х годах прошлого века. Он был белый офицер, они отступали к Владивостоку. Он сначала прятался - были жена, ребенок... Но потом попытался перейти границу в Китай, и его застрелили. Я понимал, что мы в Советском Союзе живем за "железным занавесом". Только когда я стал корреспондентом "Крокодила", мог, например, поехать в Болгарию.

Я не знаю, как деликатно задать вопрос, но хотела бы вас спросить про младшего Сергея Бодрова, потому что люди, читая интервью с вами, все равно вспомнят о нем. Я не знаю, в чем феномен его популярности, но даже не вижу второго такого. В 90-е годы, когда в памяти не оставалось ни одного имени, - почему-то этот парень стал вдруг для всех символом.

Сергей Бодров: Я был сам поражен и удивлен, но, с другой стороны, понял, в чем его сила. Искренность! Он был очень хороший и искренний человек. Сначала, после "Кинотавра", премьеры "Кавказского пленника", многие профессиональные кинематографисты просто поняли, что он - это новое, свежее, необычное лицо. И он меня самого, конечно, очень удивил в картинах Алексея Балабанова "Брат" и "Брат 2", потому что он там - совершенно другой.

Другой? А я его таким и представляла.

Сергей Бодров: В "Кавказском пленнике" он тот, каким был на самом деле. Но, оказывается, мог быть и другим. Потом его стали смотреть по телевидению - в программе "Взгляд". И, несмотря на то что ребята во "Взгляде" были очень профессиональные журналисты, он и тут отличался искренностью. Письма к нему приходили мешками. Он говорил, что все будет хорошо. И ему верили...

То есть он был такой человек, который может повести за собой?

Сергей Бодров: Конечно!

Досье

Десять фильмов Сергея Бодрова-старшего:

• 1. "Кавказский пленник"
• 2. "Монгол"
• 3. "Кочевник"
• 4. "СЭР"
• 5. "Седьмой сын"
• 6. "Восток-Запад"
• 7. "Баламут"
• 8. "Сестры"
• 9. "Медвежий поцелуй"
• 10. "Дочь якудзы"