Впервые в России поставили повесть Некрасова "Кира Георгиевна"
За прошедшие с тех пор без малого шестьдесят лет обвинения в "мелкотемье", с которыми пришлось тогда столкнуться автору, уже получившему Сталинскую премию за роман "В окопах Сталинграда", из идеологического недостатка превратились в неоспоримое художественное достоинство. Когда дефицит крупных планов на частные негероические истории и психологических ракурсов на судьбы обычных людей в театре достиг своего критического максимума и когда за "Киру Георгиевну" решил взяться Сергей Женовач, подарив некрасовской героине праздник второго рождения.
После платоновской "Реки Потудани" "Кира Георгиевна" стала вторым спектаклем на Малой сцене Студии театрального искусства. Между двумя этими премьерами - по сути, двумя театральными опытами психологической игры не просто в камерных - интимных условиях малой сцены, прошло семь лет. "Мы продолжаем поиски театральной выразительности прозы в малом пространстве, где могут существовать новые формы общения со зрителем", - гласит театральная афиша, в которой жирным маркером стоило бы дописать: по успешности освоения общего пространства - единого для актеров и для публики, - "женовачам" здесь нет равных.
Локоть друг друга ощущают не только актеры, но и зрители вместе с ними. Ведь все действие происходит буквально в полуметре от публики, рассаженной по периметру кровати-помоста, которая поставлена художником Александром Боровским в центр истории. И запредельная камерность здесь не просто театральный прием, а безотказный способ полного вовлечения даже самого стороннего наблюдателя в жизнь некрасовских людей. Сложно остаться безучастным к их проблемам, когда действие происходит у тебя почти на коленях. Когда стоит только протянуть руку, и можно ощутить шелк волос Киры Георгиевны, искупаться в ее обаянии, согреться светом ее глаз и почувствовать хрупкую невесомость ее бытия. Актриса Мария Шашлова будто и не играет вовсе, а ворожит, попутно рассказывая судьбу женщины. Как благополучно, в принципе, до поры до времени живет ее Кира Георгиевна - сорокадвухлетняя красивая женщина, талантливый и признанный властью скульптор. Какое место в ее жизни занимают трое мужчин, и как они все вместе в ней, ее жизни, умещаются - шестидесятилетний муж Николай Иванович, художник и академик (Сергей Качанов), молодой натурщик Юрочка (Андрей Назимов), первый муж Вадим (Дмитрий Липинский), арестованный двадцать лет назад и вернувшийся из лагеря... Треугольник отношений складывается сложносочиненный. Но Сергей Женовач здесь приходит на помощь Кире Георгиевне и существенно облегчает ее участь - самые неприятные для героини авторские размышления вкладывает в ее уста. И вы не услышите ни одной заученной или ложной интонации. Начиная от невинного рассказа, как "после третьей или четвертой рюмки начали спорить об искусстве. О том о сем и наконец о том, можно ли считать настоящим произведением искусства неопубликованный роман, повесть или рассказ. Тут мнения раскололись. Одни говорили да, другие - нет. И те и другие очень убедительно. Убедительней же всех Кира Георгиевна"... И заканчивая пронзительным, когда после попытки вернуть прошлые счастливые отношения с первым мужем, Кира Георгиевна оказывается на коленях у постели больного второго мужа, не пережившего лета без ее присутствия: "Она смотрела на неузнаваемое, почти чужое, покрытое седой щетиной лицо Николая Ивановича, и ей было страшно, но оторваться от него она не могла. Николай Иванович с трудом зашевелил запекшимися губами.
- Ну, как ты отдохнула? - спросил он.
Господи, и он ее об этом еще спрашивает! И что отвечать? Хорошо? Плохо? Скучала? Все ложь, ложь...
Николай Иванович смотрел на нее. Глаза его стали совсем маленькими на оплывшем лице, и только где-то в самой глубине их теплилась тихая, почти детская радость. И Кира Георгиевна не выдержала этого взгляда, в котором не было ни осуждения, ни сожаления, ничего того, что должно было в нем быть, а только радость, не выдержала, уткнулась лицом в одеяло и заплакала..."
Повесть Некрасова Сергей Женовач ставит как серию откровенных разговоров. Для себя выстраивая отношения с Кирой Георгиевной в стиле "ни осуждения, ни сожаления" - ключевой сцены спектакля, после которой в судьбе Киры наступит поворотный момент: ей будут обещать, что потом все будет хорошо. И она будет уговаривать себя стараться поверить. Но почти шестидесяти лет, прошедших с момента создания ее биографии, кажется, для молодой женщины оказывается недостаточно.