Как казанский студент стал прототипом Айболита
.jpg)
Выгнали вместе с Лениным
Даже если бы Петр Васильевич не имел отношения к произведению Корнея Чуковского, о нем стоило было рассказать. Судьба этого человека, спасшего жизнь тысячам детей, очень необычна.
Началось все с того, что Петр Изергин, прибывший в Казань из Вятской губернии, поступил на физико-математический факультет Казанского императорского университета. Но учебный 1887 год закончился для него не экзаменами, а студенческими волнениями, известными как "ленинская сходка".
- Впервые в поле моего зрения Петр Изергин попал еще в советские годы, - вспоминает казанский краевед Руслан Бушков. - Мне заказали материал для газеты, посвященный, кажется, столетию сходки. А он был одним из ее участников, общался с Лениным.
Напомним, что студент юрфака Володя Ульянов после беспорядков был исключен из Казанского университета и уже твердо ступил на революционный путь. Казалось бы, туда же вела дорога и Петра Изергина, которого также выгнали из альма-матер. Но в ситуацию вмешался его отец, Василий Семенович, влиятельный человек, мировой судья. Он похлопотал за сына, и его восстановили, только не на физмат, а на медицинском факультете.
Вынужденный перевод стал судьбоносным. Петр Изергин оказался талантливым медиком. Учебу совмещал с работой в психофизиологической лаборатории профессора Миславского. За свои исследования был награжден Большой золотой медалью университета.
- Здесь перед ним открывались большие перспективы, - рассказывает Руслан Бушков. - Но он уехал в Саратовскую губернию на вакансию простого земского врача. Думаю, сказалось его народничество. Тогда многие были увлечены этой идеей - помогать простым людям.
Там Петр Изергин проработал семнадцать лет, и, казалось бы, ничто не предвещало перемен. Но поворот судьбы вновь был связан с революционными волнениями.
Крымский поворот
Петр Васильевич вместе с коллегами выступил против ареста товарища. Тогдашний губернатор Тамбовской губернии Петр Столыпин бросил на разгон демонстрации казаков. И доктор Изергин оказался в больнице уже в качестве пациента. Работы он лишился.
- А потом друзья позвали его в Крым, где открылся один из первых туберкулезных санаториев для детей в России. Тогда говорили в женском роде - "санатория", - уточняет краевед. - Назывался он "Солнечная". Возглавлял учреждение знаменитый профессор Александр Бобров. Изергин стал его преемником, и здесь-то талант доктора раскрылся в полной мере.
О крымском периоде Руслан Бушков узнал уже спустя годы, и опять-таки случайно, занимаясь другим исследованием. Он изучал историю Артека, основанного выпускниками медфака Казанского университета Зиновием Соловьевым и Николаем Семашко.
- И вдруг выясняется, что создан был Артек по подобию санатории "Солнечная", - рассказывает историк. - Семашко и Соловьев встречались с Изергиным. Я стал вникать в тему и познакомился с дочерью доктора Натальей Петровной. А она поведала историю, связавшую ее отца с Корнеем Чуковским.
Спасти Мурочку Чуковскую
В конце 1929 года дочке писателя Марии (Мурочке) поставили страшный диагноз - "костный туберкулез". Она была младшим, четвертым, и, пожалуй, самым любимым ребенком Корнея Ивановича. Девочка была болезненной с первых лет своей жизни. Чтобы развлечь и заболтать часто хворающую Мурочку, Чуковский сочинял ей сказки. Они-то и вошли в знаменитую "Муркину книгу", ставшую достоянием всех советских детей.
И вот ее жизнь оказалась под угрозой. В тяжелейшем состоянии Чуковский повез дочь в санаторий, который к тому времени был известен на весь Советский Союз. Во многом этому способствовал эффективный "метод Изергина" - круглосуточное пребывание больных детей на свежем воздухе в любое время года.
Но дело было не только в необычной системе лечения. Главврач так самоотверженно служил маленьким пациентам, что завоевал непререкаемый авторитет в медицинских кругах. Позже в своем очерке "Бобровка на Саре" Чуковский напишет об этом. Все свое жалованье в трудные годы Изергин отдавал на нужды санатория. Когда Крым во время Гражданской войны голодал, он "ходил пешком в отдаленные места полуострова и добывал для детей провиант, и, когда вез его по глухим бездорожьям, никакие бандиты не смели отнять у него эту добычу". Или вот яркий фрагмент: "Для окрестных татар "Ызыргын" универсальный целитель: и педиатр, и акушер, и глазник. Когда в Алупке не было врачебного пункта, он заменял им целую больницу".
- Бывало, придет из Кореиза пешком, еле дышит, - рассказывал мне здешний старожил, - а его уже зовут в Симеиз. Не отдохнув, он берет палку и идет. В горы, ночью, за несколько верст. А ему ведь уже за шестьдесят. И ноги у него не очень здоровые".
Не правда ли, всплывают в памяти строчки: "И встал Айболит, побежал Айболит. По полям, по лесам, по лугам он бежит" или: "И горы встают перед ним на пути. И он по горам начинает ползти"?
Грустная сказка
Впрочем, Руслан Бушков признал в Петре Васильевиче "доброго доктора" безо всякого литературного анализа.
- Когда я пришел в гости к его дочери Наталье Петровне и увидел портрет Изергина, то обомлел: "Это же вылитый Айболит!".
Вот как его описывали современники: "Небольшого роста, сухонький, с седой головой и большим лбом мыслителя. Над острыми пронзительными глазами, то ласковыми, то суровыми, нависшие лохматые брови. Седые усы щеточкой, седая клинышком бородка..."
Разумеется, версия о прототипе Айболита строилась не только на внешнем сходстве Изергина с литературным героем. Сама Наталья Петровна сообщила Руслану Бушкову, мол, Чуковский намекал доктору, что прославит его. Было бы странно, если б такая яркая личность, как Изергин, не нашла своего отражения в творчестве Корнея Ивановича.
Режим в "Солнечной" был очень строгим, родителям не разрешалось находиться с детьми. Но Чуковский придумал себе уважительную причину, чтобы чаще видеться с дочкой: стал писать очерк о санатории. А заодно и развлекал ребят, читая им свои стихи.
"Длинная фигура Корнея Ивановича в коротком не по росту халате возвышалась между рядами кроватей с ребятами, которые всегда встречали его необычайно радостно", - вспоминала в мемуарах Наталья Изергина.
А сам поэт описывал это так: "Я выхожу на середину площадки и убитым голосом читаю вслух стишки; они кажутся мне слишком веселыми для этого грустного места, и я читаю их почти против воли. Вдруг меня прерывает хохот. Передо мною смеющиеся детские рты. И зубы, которые сверкают на солнце".
К сожалению, финал этой истории был трагичным. Доктор Изергин смог лишь продлить жизнь Мурочки. Она пролежала в санатории два года. Поначалу ей стало легче, но затем болезнь стала сильно прогрессировать. Здесь она и умерла.
Планета Изергина
Следует ли все-таки из этой драматичной истории, что Корней Иванович превратил Петра Изергина в Айболита? Ведь сам Чуковский не скрывал, что персонаж был позаимствован у английского писателя Хью Лофтинга. Тот написал серию детских книг о докторе Дулиттле, понимавшем язык зверей. Кроме того, есть мнение, что прототипом Айболита стал еврейский врач и общественный деятель Цемах Шабад, живший в Вильнюсе. Корней Чуковский дважды останавливался в его доме. Руслан Бушков считает, что ни одна из версий не противоречит другой. Образ Айболита собирательный.
Казанский историк очень тепло вспоминает о том времени, когда он был в Крыму, общался с ныне покойной Натальей Петровной.
- Ее единственный сын погиб на фронте во время Великой Отечественной войны. И мне казалось, что она относится ко мне как к сыну, - говорит Руслан Бушков. - Я помогал создавать музей Изергина в санатории, привез его личное дело из Казанского государственного университета, работал в библиотеке Петра Васильевича. А еще я рассказал Наталье Петровне о происхождении их фамилии. Сам Изергин шутил, что она происходит от слова "изверги". На самом деле в переводе с марийского языка она означает "младший сын". На Вятке, его родине, очень много Изергиных. Не исключено, что это был марийский княжеский род.
Доктор остался верен своему долгу до последней минуты жизни. Скончался он в 1936 году прямо за рабочим столом в санатории.
Руслан Бушков переживает, что в Казани память Петра Изергина, Героя Социалистического Труда, до сих пор никак не увековечена. А вот в Крыму ее чтят. Одна из улиц Алупки носит его имя. А ученые астрономической обсерватории в Семеизе назвали в его честь малую планету.