Как будто бы в середине лета в этой стране бывает иначе. Между тем, это был сигнал к началу общегосударственного мятежа, выросшего в Гражданскую войну между молодой испанской республикой и военными националистами во главе с генералом Франко. На стороне первых был Советский Союз, Пикассо с "Герникой" и Хемингуей с романом "По ком звонит колокол". Последних - нацистская Германия и фашистская Италия…. Тем не менее, спустя сорок лет после кровопролитной войны, потомкам ее участников удалось примириться. С помощью сотрудников РГАСПИ, где хранится обширнейший архив интербригад, сражавшихся с Франко, "РГ" решила ответить на вопрос: почему над могилами республиканцев и франкистов - объединяющая надпись "Они любили Испанию", а рана, нанесенная России в 1917-м, до сих пор кровоточит?
Спросить, как документы по Испанской гражданской войне попали в Российский государственный архив социально-политической истории (РГАСПИ) сегодня, наверное, может только неофит в делах 80-летней давности. А тогда само собой разумелось, что бумаги интернациональных бригад, съехавшихся в Испанию на защиту коммунистических идеалов из 54 стран мира, хранятся в Москве.
- Руководил интербригадами Коминтерн, - главный специалист по "испанским фондам" РГАСПИ Светлана Розенталь ведет нас к уникальному хранилищу, где собрано наследие Коммунистического интернационала. - После поражения Испанской республики документы разными путями передавались в СССР, в архив исполкома Коминтерна, который в дальнейшем преобразовался в Центральный партийный архив. Сразу оговорюсь, что фондов, касающихся советских добровольцев в Испании у нас нет. Они находятся в Российском Государственном военном архиве.
На секунду притормозив у двери с надписью "Посторонним вход воспрещен!", оказываемся перед рядами старомодных ячеек, похожих на сейфы. Уникальная для советских времен система хранения. Стенки контейнеров покрыты бактерицидным составом, чтобы спасти мировую партийную историю от беспартийных вредителей-бумажных жучков. Фонд Коминтерна- это 223 тысячи единиц хранения, миллионы страниц на 90 языках мира. Письменная отчетность более чем 80-ти партий.
А среди всего этого богатства - документы Гражданской войны в Испании.
- с 1936 по 1939 годы, даже немножко позже, учитывая, что тут еще и архивы французских концлагерей, куда попадали республиканцы после поражения, - рассказывает Светлана Розенталь. - Многое было потеряно при транспортировке. Когда в Каталонии последний оплот республиканцев пал, бумаги спешно отправляли в Москву: перевозили на грузовиках через Пиренеи или на кораблях, морским путем.
В непрезентабельных железных контейнерах хранятся настоящие сокровища. Во всяком случае, так считают те, кто по-настоящему интересуется историей испанской гражданской. Документов на русском языке почти нет. Все, в основном, по-испански. Сотрудники архива перелистывают пожелтевшие свидетельства одной из самых кровавых братоубийственных трагедий минувшего века. Останавливаются на немногочисленных победах республиканцев.
- Вот документы о сражении при Гвадалахаре в марте 1937 года. Крупное поражение итальянской дивизии, - рассказывает Светлана Марковна, - Фото пленных итальянцев, карикатура в испанском стиле - бык и красная тряпка, на которой написано "Гвадалахара". И еще: "уморительный" Муссолини, Гитлер… Надо признать, что среди интербригадовцев было полно талантливых людей...
Среди тех, кто поддерживал республиканцев, были не просто талантливые, но и великие художники, писатели, поэты. Например, Пабло Пикассо, чья картина 1937 года "Герника" стала и протестом против бомбардировки добровольцами из Лютваффе баскского города, и главным документом гражданской войны…
- Это документ человеческого осмысления происходящего, - присоединяется к нашей экскурсии по архиву его директор Андрей Сорокин. - В этом смысле художественное произведение вполне можно назвать документом, зафиксировавшим эмоциональное состояние лучших представителей художественной и интеллектуальной элиты Испании.
- Гернику стер с лица земли легион "Кондор". В связи с этим вопрос: вот мы рассматриваем с вами фотографию монумента в Долине павших, который символизирует примирение всех без исключения участников Гражданской: франкистов и республиканцев, коммунистов и монархистов, националистов и интернационалистов... Любуемся огромной, размером с Собор Святого Петра в Ватикане, базиликой, где похоронены участники гражданской войны с обеих сторон. Вспоминаем перечеркнувшую ненависть надпись: "Они любили Испанию"… Удалось ли смикшировать тему сотрудничества с фашистами?
- Вопросы такого рода лучше адресовать испанским историкам, - отвечает на трудный вопрос Андрей Сорокин. - С одной стороны, формализованный акт примирения - это их безусловное достижение, но, с другой, и проблема, потому что до конца такую тему не отрефлексируешь, до конца не договоришься. Зато представители различных слоев испанского общества пришли, кажется, к единогласному выводу: решать политические конфликты, совершая государственные перевороты и развязывая гражданские войны, невозможно. К сожалению, тема роста национализма в его крайних формах, их взаимосвязь с историческими формами фашизма и нацизма остаются актуальными и для сегодняшней Европы.
Соорудив монумент в Долине павших, испанцы подписали затем пакт Монклоа, ознаменовавший достижение основными политическими силами компромисса в переходном обществе, и нашли возможность сделать шаг навстречу друг к другу. И хотя дебаты продолжаются, нам накануне столетия Октября даже о таком неидеальном пакте приходится только мечтать.
Среди нас уже нет людей, деды которых воевали в гражданскую войну на стороне Колчака или Буденного. В умах же наших сограждан - их потомков - эта война все продолжается. И ее накал, как мы видим, весьма острый. А нам уже пора задуматься о том, чтобы совершить шаг, подобный испанскому, не надеясь на то, что эмоционально мы переступим через противоречия, разделившие в 1917 году страну. Это позволит нам исключить из практики социального и политического поведения крайние формы гражданского противостояния, которые не ведут ни к чему хорошему, кроме разрушения основ государственности, основ культуры, экономического фундамента общества и, главное, имеют результатом гибель миллионов людей.
- Примириться, согласитесь, нам проще, чем испанцам, потому что все-таки сотрудничество с фашистами не разделяет "красных" и "белых"…
- В этом отношении, у нас несколько другая ситуация. Хотя, давайте вспомним полемику вокруг фигуры генерала Власова, который для меня - примитивный пособник нацистов, изменивший присяге, а для некоторых наших сограждан остается идейным борцом с коммунизмом. Как, кстати, и генерал Франко для многих испанцев. Взгляните на героизацию на Украине и государствах Балтии не просто коллаборантов, а военнослужащих частей СС, совершавших военные преступления. Так что проблемами такого рода болеем едва ли не мы все и далеко не все находимся в процессе выздоровления. Конечно, в Европе такой остроты отношения к теме сотрудничества с нацистами нет. Вторжение нацистов было катастрофой для СССР. А вот для большинства оккупированных стран Европы никакой особой национальной трагедии по этому поводу не случилось. Они продолжали жить своей обыденной жизнью, слегка униженные, слегка оскорбленные, но ни разрушений, ни геноцида в тех масштабах, с которыми столкнулись мы, на их территории не было. Многие европейцы воевали не только в Сопротивлении, но и в составе частей Вермахта на восточном фронте.
Участие русских эмигрантов в Гражданской войне в Испании - особая страница истории. Как и собственная Гражданская, война на Пиренеях разделила наших соотечественников. На стороне Франко, по данным исторических источников, воевало несколько десятков человек. "Максимальная цифра, которую я видел в литературе, 180 русских эмигрантов на службе у франкистов", - уточняет Андрей Сорокин.
На стороне же республиканцев воевало значительно большее число белоэмигрантов. Только в документах РГАСПИ отложилась информация более чем о 430 таких интербригадовцах.
- Здесь представлены личные дела некоторых из них, - вступает в разговор начальник отдела научно-информационной работы и научно-справочного аппарата РГАСПИ Марина Астахова.
Осторожно беру в руки написанное убористым со старинными завитками почерком удивительное заявление о возращении на родину: "Я, нижеподписавшийся, Раздоров Борис Трофимович, рожденный 24 июля 1897 года в городе Новочеркасске, ходатайствую о разрешении на въезд в СССР. Я покинул Родину в ноябре 20 года и проживал все время во Франции, работая по сельскому хозяйству. Прибыл добровольцем в Испанию 12 декабря 1936 года. Имею в СССР брата и сестру, точных адресов которых не знаю. Раздоров Борис, Испания, 10 января 1939 года".
- Вот и важнейший документ по теме русских эмигрантов, - указывает на знакомые автографы Марина Астахова. - Он написан под диктовку Сталина и содержит его резолюции, а также подписи Орджоникидзе, Ворошилова, Молотова, других членов Политбюро. Здесь наш полпред в Испании просит разрешить возвращение в СССР тем из бывших русских белогвардейцев, кто честно дрался на стороне республиканских войск в Испании и вследствие ранений или болезней не может участвовать в дальнейшей борьбе. Обратите внимание, как в этом документе подписался Сталин. "Хозяин"!
- Похоже на тюремную кличку?
- Это официальное прозвище, которое употребляли даже в официальных письмах. Посмотрите, пишет Михаил Кольцов: "Дорогой Хозяин…" Кстати, его командировка как спецкора "Правды" была согласована лично со Сталиным. Среди материалов Политбюро есть просьба редакции об отправке в Испанию. Даже оговариваются командировочные - 200 долларов. Кольцов пробыл на войне семь месяцев, - архивист указывает нам на слегка пожелтевшую фотографию, где Кольцов и спецкор "Известий" Илья Эренбург - запечатлены среди командного состава 13-й интербригады после успеха республиканцев при Гвадалахаре.
В СССР бредили романтикой Гражданской в Испании. Из каждого окна звучала "Гренада", все пели об "испанской грусти"… .Далекая и легендарная страна в самые жесткие годы репрессий стала для советских граждан идеалом свободы и справедливости. Для мальчишек второй половины тридцатых, рвавшихся на войну в Гренаду, интербригадовцы были такими же героями, как для предыдущего поколения "комиссары в пыльных шлемах" Гражданки.
Однако все это мало имело отношения к международной политике. Помощь испанской республике СССР начал оказывать очень осторожно, долгое время дистанцируясь от поставок вооружения и личного состава. "Все началось только после того, как вполне определилось вмешательство в испанские дела со стороны европейских стран - Португалии, Италии, Германии, поддержавших мятеж Франко и начавших поставки вооружений и специалистов уже в июле 1936 года, - Марина Астахова ведет нас в помещение, где хранятся архивы Политбюро и Иосифа Сталина. - Вот посмотрите: протокол Политбюро ЦК ВКП(б) от 29 сентября 1936 года. И Испания здесь зашифрована, посмотрите: "Утвердить план операции по доставке личного состава и специальных машин в Х, возложив ответственность на..." И перечисляются денежные затраты… Факсимиле Сталина. Это само постановление. К нему есть порция подготовительных документов, где расписано, кто чем занимается, кто что поставляет. Очень интересные цифры, которых нет в основном документе. К примеру, личный состав в области авиации: 63 человека. Расписаны их специальности.
Еще один уникальный по важности и тону документ: Заявление, подготовленное для выступления нашего посла на совещании в Лиге Наций в октябре 1936 года по вопросам невмешательства в испанские дела. Над ним и Сталин очень серьезно поработал. Испанское республиканское правительство к этому времени выпустило так называемую Белую книгу о фактах вмешательства, в частности, о поставках германского и итальянского оружия для Франко через португальские порты. Угловатый мощный почерк "отца народов" можно встретить на каждой странице заявления: абзацы красным мягким грифелем, осыпающимся под энергичным нажимом. Глава СССР пишет: "Советское правительство вынуждено … заявить, что если не будут немедленно прекращены нарушения соглашения о невмешательстве, оно будет считать себя свободным от обязательств, вытекающих из соглашения".
Кстати, архивисты показывают еще несколько документов из "испанского архива" Сталина - множество карандашных автографов: синий, простой, зеленый, красный, - абсолютно без какой бы то ни было цветовой системы резолюций. Телеграммы Наркомата иностранных дел от полпредов, совконсулов, вип-агентов. Сообщения из Парижа, Вашингтона, Валенсии, Лондона, - все без исключения Сталин внимательно прочитывал и ставил свои резолюции.
- Вот, к примеру, такая информация, - мы вместе с Мариной Астаховой склоняемся над бледными буквами, напечатанными на ундервуде. - Февраль 1937 года, в Вашингтоне проблема у добровольцев, которые хотят поехать в Испанию. Им не выдают визы. Нельзя ли сделать так, чтобы визы им выдала наша страна? Резолюция главы СССР народному комиссару иностранных дел Литвинову: "Не давать виз. Строго воспретить выдачу виз. Категорически".
Или телеграмма из Испании от 30 марта того же 1937-го: министерство социального обеспечения официально запрашивает, может ли Советский Союз и, если "да", то на каких условиях, принять у себя тысячу сто испанских детей от пяти до 12 лет? Политбюро принимает постановление о приеме 500 детей на санаторное лечение. Для этого освобождается несколько зданий. Подписи Ежова, Сталина, Молотова, Кагановича и Ворошилова...
В СССР было вывезено пять тысяч испанских детей. Это больше чем во все остальные страны. Их размещали в санаториях и детских домах Москвы, Ленинграда, Одессы.
Еще несколько документов о поставках в Испанию: это и вооружение, и запчасти, и горючее, и боеприпасы. Сталин ставит визу: надо особенно ускорить посылку истребителей. Или записка Кагановича о нефти. Вождь отвечает ему из Сочи: "Обязательно отправить и на самых льготных условиях!"
Таких исторических свидетельств поддержки молодой республики в РГАСПИ хранится множество, но избавиться от ощущения, что СССР слишком долго размышляет, помогать ли Испании на полную катушку, не получается.
- Действительно, общий объем военных поставок со стороны Советского Союза ни в какое сравнение не шел с поставками Италии и Германии, - снова присоединяется к нам директор архива Андрей Сорокин. - Есть все основания считать, что советское правительство и Сталин некоторое время дистанцировались от этого конфликта, не желая быть в него вовлеченными, а затем всячески старались представить дело таким образом, что Советский Союз в конфликт прямо не вовлечен.
- Предчувствие большой войны? Экономические связи с Германией, которые сложились в середине 30-х годов?
- Видимо, и эти мотивы имели место, - соглашается Андрей Сорокин. Система международных отношений сложна. Прямого столкновения, я думаю, в этот период никто не хотел. Между Советским Союзом и Германией конфликт вызревал долго, подспудно, с тех пор, как обозначалась агрессивная сущность гитлеровского режима, в том числе и по отношению к событиям в Испании. Не было тогда понятно, и каковы взаимоотношения Германии с другими европейскими странами, блоки тоже не завершили свое формирование. Это, кстати, произойдет именно в годы испанской гражданской войны. В ноябре 1936 года Германия и Япония подпишут так называемый антикоминтерновский пакт с целью противостоять распространению коммунизма, к которому через год присоединится Италия, в 1939-м его подпишет Франко, а затем и целый ряд будущих союзников нацистской Германии в войне против СССР.
- Осторожность советского правительства, видимо сдерживала и мощную волну добровольчества, которое захлестнуло страну?
- Власть этот поток регулировала, в отличие от того, что происходило в других стран, где люди самостоятельно решали, ехать или нет в Испанию, - Андрей Сорокин показывает нам приказ Наркома обороны о запрещении выезда и вербовки добровольцев в Испанию 21 февраля 1937 года.
- Франко, по существу, свергнувшего законно избранную власть, кроме Германии и Италии, поддерживали и другие западные страны. Не кажется ли вам, что есть здесь довольно прозрачная аналогия с современными событиями?
- Я бы избегал прямых аналогий, ведущих обычно к упрощенному пониманию хода исторических событий. Ваш читатель может сделать и самостоятельные суждения. Так или иначе, но в Испании существовали законные парламент и правительство. Против этого легитимного и легального правительства организуется путч. Армия поднимает мятеж, начинается гражданская война. Путчистов тут же поддерживает Португалия. Через три-четыре месяца, как только формируется правительство путчистов, его признает Италия, вслед за этим Германия. Остальная Европа, включая демократические режимы, объявляет о невмешательстве во внутренние дела Испании. Таким образом, испанское республиканское законное правительство остается без какой бы то ни было внешней поддержки. Между тем, таковая в полном объеме оказывается мятежникам со стороны нескольких европейских государств. А роль Великобритании и Франции выглядит незавидно еще и потому, что в конце гражданской войны в феврале 1938 года эти государства также признают правительство путчистов, таким образом, занимая, в этой истории весьма двусмысленную позицию. Параллельно постепенно выстраивается политика умиротворения будущего агрессора.
Испанская республика потерпела поражение, потеряв 450 тысяч человек убитыми. Разгромленные франкистами части переходили через Пиренеи и попадали в руки французской полиции, которая интернировала их в концентрационных лагерях.
- С нацистскими концлагерями эти убежища сравнивать, конечно, нельзя, хотя и очень комфортным их пребывание на берегу Средиземного моря не назовешь, - Светлана Розенталь разворачивает перед нами свидетельства печального конца интербригад: фотографии спортивных соревнований, альбомы рисунков, плакаты, - Люди занимались спортом, издавали газеты. Вот, к примеру, бюллетень представителей Западной Украины и Западной Белоруссии "Борьба за проволокой". Видите, объявление: "Сегодня, в 18-30 лекция, которую прочтет товарищ такой-то на тему о международном положении". Или программа художественной самодеятельности. Концерт классической музыки, Моцарт "Аллегро". Скрипки и аккордеон - Шуберт... Опять Моцарт. А вот сообщается об очередном турнире по шахматам. А этот альбом с фото и рисунками подготовлен в подарок Генеральному секретарю Коминтерна Георгию Димитрову. Полистайте...
Гражда́нская война́ в Испа́нии (июль 1936 года - апрель 1939-го) - конфликт между Второй Испанской Республикой в лице правительства испанского Народного фронта и оппозиционной ей испанской военно-националистической диктатурой под предводительством генерала Франсиско Франко. Мятеж поддержали Италия, Германия и Португалия. Испанская республика, поддерживаемая СССР и в начале войны - Францией, была ликвидирована. По некоторым данным, погибло около 450 тысяч испанцев, после окончания войны страну покинуло еще 600 тысяч человек.
На стороне республиканцев сражался и был ранен британский писатель Джордж Оруэлл.. Корреспондентами на стороне республиканцев были Эрнест Хемингуэй, Антуан де Сент-Экзюпери, Джон Дос Пассос.
• Эрнест Хемингуэй "По ком звонит колокол (роман)".
• Эрнест Хемингуэй "Пятая колонна".
• Эрнест Хемингуэй "Испанский репортаж" (и рассказы).
• Михаил Кольцов "Испанский дневник".
• Альва Бесси "Анти-американцы".
• Энтони Бёрджесс "Железо, ржавое железо".
• Стивен Хантер "Испанский гамбит".
• Жан Ришар Блок "Испания, Испания!"
• Антуан де Сент-Экзюпери "Испания в крови".
• Жос Федерико "Записки испанского юноши".
• Жан-Поль Сартр "Стена".
• Джордж Оруэлл "Памяти Каталонии"
• Юлиан Семёнов "Испанский вариант (роман)"
• Пётр Лебеденко "Красный ветер"
• Пабло Неруда "Испания в сердце" (цикл стихов).
Михаил Кольцов (отрывок из книги "Испанский дневник")
…Линия пересекает город, усталый, продырявлен¬ный артиллерией, замусоренный, холодный, прекрас¬ный. В сумерках, под дождем, в глухих орудийных раскатах он живет своей особенной, неповторимой жизнью, с трех сторон окруженный врагом. Женщины в черных шалях жмутся вдоль стены - очередь на оливковое масло.
На толкучем рынке Растро торгуют зажигалками, гребешками, ломаной мебелью (на растопку), золотым шитьем с придворных мундиров, сапожной мазью, старыми толедскими шпагами. Прямо напротив возвышается острый холм - Гора ангелов. С нее фашистские батареи дают каждые полчаса по выстрелу - иногда по толкучке, а чаще по центру города.
Во всей огромной гостинице "Флорида" остался один жилец - писатель Хемингуэй. Он греет свои бутерброды на электрической печке и пишет комедию. Вчера снаряд в который раз попал во "Флориду" и не разорвался; молоденькая уборщица принесла гранату и с некоторым беспокойством сказала: "Она еще совсем живая".
<…> После горячих дней у Гвадалахары - полное затишье. Войска отдыхают. На фронте появились экскурсанты - делегаты, писатели, журналисты из Валенсии, Барселоны, Парижа, Лондона и даже Нью-Йорка. Они разъезжают по недавним полям битвы, осматривают ее следы, фотографируют огромные склады снаряжений, отобранных у итальянцев, беседуют с пленными, собирают себе на память итальянские сувениры.
Эрнест Хемингуэй приехал сюда, большой, неладно скроенный, крепко сшитый {16}. Он облазил все места боев, побывал и подружился с Листером, с Лукачем; он сказал мне, медленно и вкусно проворачивая испанские слова:
- Это настоящее поражение. Первое серьезное поражение фашизма за эти годы.
Илья Эренбург
"Если для людей моего поколения остался смысл в словах "человеческое достоинство", то благодаря Испании. Она стала воздухом, ею дышали".
Строки из написанного в 1926-м году Михаилом Светловым стихотворения "Гренада", стали пророческими.
Мы ехали шагом,
Мы мчались в боях,
И "Яблочко"-песню
Держали в зубах.
Ах, песенку эту
Доныне хранит
Трава молодая -
Степной малахит.
Но песню иную
О дальней земле
Возил мой приятель
С собою в седле.
Он пел, озирая
Родные края:
"Гренада, Гренада,
Гренада моя!"
Он песенку эту
Твердил наизусть...
Откуда у хлопца
Испанская грусть?
Ответь, Александровск,
И, Харьков, ответь:
Давно ль по-испански
Вы начали петь?
Скажи мне, Украйна,
Не в этой ли ржи
Тараса Шевченко
Папаха лежит?
Откуда ж, приятель,
Песня твоя:
"Гренада, Гренада,
Гренада моя"?
Он медлит с ответом,
Мечтатель-хохол:
- Братишка! Гренаду
Я в книге нашел.
Красивое имя,
Высокая честь -
Гренадская волость
В Испании есть!
Я хату покинул,
Пошел воевать,
Чтоб землю в Гренаде
Крестьянам отдать.
Прощайте, родные,
Прощайте, друзья -
"Гренада, Гренада,
Гренада моя!"
Мы мчались, мечтая
Постичь поскорей
Грамматику боя -
Язык батарей.
Восход подымался
И падал опять,
И лошадь устала
Степями скакать.
Но "Яблочко"-песню
Играл эскадрон
Смычками страданий
На скрипках времен...
Где же, приятель,
Песня твоя:
"Гренада, Гренада,
Гренада моя"?
Пробитое тело
Наземь сползло,
Товарищ впервые
Оставил седло.
Я видел: над трупом
Склонилась луна,
И мертвые губы
Шепнули "Грена..."
Да. В дальнюю область,
В заоблачный плес
Ушел мой приятель
И песню унес.
С тех пор не слыхали
Родные края:
"Гренада, Гренада,
Гренада моя!"
Отряд не заметил
Потери бойца,
И "Яблочко"-песню
Допел до конца.
Лишь по небу тихо
Сползла погодя
На бархат заката
Слезинка дождя...
Новые песни
Придумала жизнь...
Не надо, ребята,
О песне тужить.
Не надо, не надо,
Не надо, друзья...
Гренада, Гренада,
Гренада моя!
1926