Поделиться
Судите сами. Отец был персом, родился в Иране, владел кирпичным заводом в Сухуми. В 1938 году был депортирован из СССР, и больше Фазиль никогда своего отца не видел. А мать - простая абхазка из горного села Чегем. Потом был Библиотечный институт в Москве, Литературный институт, работа журналистом в Курске и Брянске, редактором в абхазском отделении Госиздата. В Москве жил с 1961 года. И всю жизнь писал на русском.
Его проза, замешанная на кавказских легендах, настоенная на воздухе Кавказа, оказалась в то же время абсолютно русской прозой, такой русской, что даже трудно назвать писателя второй половины ХХ века, который столько сделал для развития русского литературного эпоса. Искандер был эпиком не просто по таланту, но по глубинной природе своей. О его великом "Сандро из Чегема", подлинном эпосе народной жизни и в то же время едва ли не самом модернистском произведении позднего советского времени, написано много. Наша критика вдоль и поперек изучила это произведение. Его сравнивали с сагой Уильяма Фолкнера о Йокнапатофе, вымышленном южноамериканском округе, в которой больше правды об Америке, чем в самых реалистических произведениях. Здесь можно вспомнить и великого "Кола Брюньюна" Ромена Роллана. Многое из мировой классики можно вспомнить. Эпос рождается в глубинах жизни народной, но единицам из мировых писателей дано это выразить в литературном произведении. Фазилю Искандеру это удалось. И потому он такой же абхазский писатель, как и русский, как и мировой.
У Искандера подлинные города и деревни Абхазии соседствуют с вымышленными. Он даже придумал новые кавказские народности - эндурцев и кунгурцев, которых сочинил в раннем детстве, устраивая между ними на бумаге фантастические баталии.
И что бы ни писал Фазиль Искандер - повесть о Чике, "Созвездие Козлотура", "Кролики и удавы", "Человек и его окрестности", "Софичка" - все это каким-то чудесным образом становилось эпосом, потому что освещено мудрым и веселым взглядом человека из народа, таким же, какой был взгляд его любимого героя дяди Сандро.
О недостатках и смехе. "Если над недостатками страны хочется смеяться, значит, страна еще может выздороветь. Если смеяться над недостатками страны не хочется, значит, она уже погибла. Над погибшими не смеются".
Об экономике и клетках. "Экономика без базиса совести - это зверинец с открытыми клетками".
О законах и совести. "Если бы самые идеальные законы автоматически ограничивали аморальные поступки человека, от этого могла бы захиреть совесть, разгруженная законами. И не устремится ли тогда бессовестность человека в такие области, куда не может проникнуть никакой закон?
О воспитании и хаосе. "Отдельные люди поддаются воспитанию, но человечество в целом не воспитуемо. Божественный парадокс существования состоит в том, что мы, зная, что человечество не воспитуемо, должны жить так, как будто оно воспитуемо. Иначе наступит хаос".
О зле и пропасти. "Сегодняшнее зло расплывчато и потому страшней. Что будет со страной, что будет с нами - никто не знает. При советской власти была уверенность, что хуже не будет. Сейчас такой уверенности нет. Советская власть, загнав нас в яму, тем самым оградила нас от пропасти".
О свободе и щедрости. "Свободный человек - это человек, чуткий к свободе другого, и потому он свободно и непринужденно самоограничивается. Понять свободу, как вещь для собственного потребления, - все равно что сказать: "Я щедрый человек. Я хорошо угостил себя".
О распаде СССР. "Распад Союза я считаю огромной трагедией - распалась по-живому реально существовавшая человеческая общность. Вот сын недавно меня спросил, испытывал ли я дискомфорт из-за того, что отношусь, как теперь считается, к "лицам кавказской национальности". Да никогда раньше у нас таких глупостей не было!"
О русской литературе. "Я - безусловно русский писатель, много воспевавший Абхазию. Выбор русской культуры для меня был однозначен. Наша классическая литература признана всем миром как самая совестливая".
О народах и мире. "Неумение народа ладить с другим народом есть продолжение неумения ладить человека с человеком".
О национальном характере и "чистоте крови". "Определить национальный характер бывает не под силу даже величайшим умам. Но чем примитивней человек, тем он пристальней разбирается в "чистоте" крови. Хочется, что ли, скинуть на предков свои обиды и неудачи? А ведь, в сущности, национальных характеров нет, есть национально окрашенные добродетели и пороки. Иногда они так густо окрашены, что действительно кажутся национальными характерами".
Евгений Попов, писатель
Умер Фазиль Искандер...
Для меня это огромнейшая печаль, личная даже печаль, потому что мои старшие уходят один за одним. Те, кого я имел счастье знать: Аксенов, Астафьев, Ахмадулина, Вознесенский, Шукшин... Теперь - Фазиль.
Встретил я его, страшно сказать даже - получается, пятьдесят с лишним лет назад. В 1964 году я зашел в журнал "Юность" и там встретил Искандера. Я с ним, естественно, не был знаком. Он уже был знаменитостью в то время. Он был известен как поэт, и только-только начиналась его слава прозаика. Первый огромный его успех был, когда в 1964-м году вдруг напечатали "Созвездие Козлотура". Эту книгу вся страна прочитала. А напечатать ее смогли лишь потому, что как раз в то время сняли Хрущева. Это была ужасно смешная книга, очень едкая, сатирическая, и она разошлась на цитаты, как многие его вещи. "Интересное начинание, между прочим" - эта фраза из этой книги Фазиля Искандера. В "Созвездии…" так реагировало начальство на любую глупость.
Но Фазиль, конечно, не был сатириком. И история с кукурузой, которую "продвигал" Хрущев, лишь подтолкнула его фантазию - и появилась идея повести, в которой хотят скрестить козла с туром. Он не был публицистом. Он если и писал, то с улыбкой, но это разило гораздо сильнее, чем прямое высказывание.
Тогда уже появилось то, что Богом ему дано: блестящее письмо, потом - философия и совершенно неповторимый его юмор. Даже не сатира. Сатира бичует, а он с легкой улыбкой смотрит на все человечество.
Иногда только он позволял себе прямое высказывание. Например, в "Созвездии Козлотура" есть ужасно смешная сцена, как устроили ресторан на открытом воздухе, и там скорпионы откуда-то появились. Смешно ужасно, и вдруг после этого - абзац, как отступление у Гоголя: "Боль, всюду боль". Это производило ошеломляющее впечатление.
Он действительно был мастер афоризма. Одну из бесед с ним мы назвали его цитатой: "Если нечем распилить цепи, плюй на них, может, проржавеет". Это, наверное, и была его философия. Он не был открытым борцом. Он знал, что такое Советский Союз и его пиры Валтасара. Но он ухитрялся сказать очень многое даже в тех рамках. У него за границей была напечатана практически только одна книга - "Кролики и удавы", не вышедшая в СССР. И, конечно же, полный текст "Сандро из Чегема" вышел в издательстве "Ардис", потому что в советском варианте несколько глав было выпущено.
Когда я с ним говорил о публикации "Сандро из Чегема" в "Новом мире", он мне сказал, что у него после этой публикации была затяжная депрессия. Убрали несколько глав, очень важных для него. Он говорил: "Я подумал, что жизнь кончена, потому что роман у меня был, а сейчас непонятно что вообще". Хотя это было великолепно, и вся страна прочитала. Но не вошла, например, глава "Мул старого Хабуга", когда отец Сандро спускается с гор в долину и с каждым встречным выпивает, и тост у них любимый: "Чтобы этот кумхоз опрокинулся, как эта рюмка!". Это все исчезло. И он говорил, что цензура и по мелочи много повыкидывала.
С другой стороны, я сейчас крамольную вещь скажу. Он был вынужден обходить препятствия, но иногда лучше даже получается, чем если бы он впрямую говорил. Перечитывать его можно потому, что он нигде не писал: "Долой коммунистов!". Он никогда этого впрямую не писал, разумеется, чтобы его не посадили. Но какая мне разница, допустим, что какой-нибудь негодяй изображен коммунистом или на современный манер - чиновником, который наворовал столько, что сам не знает, для чего ему столько. Эпохи уходят, а люди остаются. Вот почему книги Фазиля Искандера можно перечитывать. И потом уж больно хорошо написано, и смешно.
У него есть реплики, которые не придумал бы ни один эстрадник, даже великий Жванецкий. В главе, которая не была напечатана в "Новом мире", некий космонавт предложил в глухой абхазской деревушке выпить за "комсомол, воспитавший нас". В ответ молодой хозяин, простой мужик, "выходя из оцепенения и приобретая дар речи, с выражением мучительной догадки вымолвил по-абхазски: "Уж не глуп ли он часом?" "Нет, их так учат, - по-абхазски же строго поправил его дядя Сандро".
Это блестящая реплика. Если почитать книги Фазиля Искандера, то таких шедевров можно найти полным-полно. Его проза близка людям. Она не высокомерна. Она не злобная. Она не наступательная. Там нет такого: "О, ужас! Смотрите, что творится в мире!" Он понимает, что творится в мире. Но, тем не менее, по Фазилю - уж какой мир есть, в таком и надо жить все-таки.
Единственное, что можно для него сейчас сделать, - взять и перечитать его книги. Все его книги. Потому что у него нет проходных или конъюнктурных вещей. Понимаете, ушел последний классик. Шукшин, Аксенов, Астафьев - он в этом ряду находится.
Подготовила Жанна Васильева
Лидия Графова, журналист
Об Искандере говорили: живой классик.
Часто добавляли: последний живой классик. И вот он ушел от нас. Ушел легко, внезапно. Отлетел в мир иной, в котором он, впрочем, и пребывал в основном после того, как прекратилось его творчество: "Все, что было интересное в моей жизни, я уже написал". Антонина Михайловна, его верная муза, объясняет: "Он просто не может себе позволить писать хуже, чем раньше".
Жизнь без творчества была ему, видимо, невмоготу, просто непонятно - зачем. Он всегда был вне быта, нездешний. Будто откуда-то сверху смотрел на нас, и хоть исчез его искрящийся смех, но оставалось прежняя улыбка, и она озаряла каждого теплым светом. В последние годы одолевали болезни, но он никогда не жаловался, только иногда недоумевал: слабость, какая-то слабость. До последнего дня много читал, и все время думал о чем-то своем. Никогда не было у нас разговора о смерти. Очевидно он, истинно верующий христианин, реально осознавал свое бессмертие. Он медлил уходить от нас, наверное, и потому что понимал, как важно сегодня, в наше смутное время, его присутствие. Да, что бы плохое не случалось, каждый раз было утешением знать, что Искандер живет рядом, дышит с нами одним воздухом.
"Душно жить без совести" - называлось опубликованное в "РГ" мое интервью с Искандером. Он говорил: "Рынок без этики похож на зверинец с открытыми клетками". В свое время, когда был депутатом горбачевского съезда, он выдвинул необычную идею о необходимости создать… совет мудрецов, некий надправительственный орган управления миром, который состоял бы из безукоризненно честных авторитетных личностей - пусть они насаждают в обществе и во власти законы совести. Он утверждал, что "разбуженная совесть - самый грандиозный источник человеческой энергии".
Случилось горе для тысяч и тысяч любящих Фазиля читателей. Давно известно, что книги Искандера переведены на десятки языков мира, в том числе на китайский и японский. И стоят эти книги в домах на заветных полках, к которым то и дело люди возвращаются. Книги Искандера - это не просто чтение, это светлый остров нашей жизни, на который всегда можно возвратиться в трудную минуту и вспомнить, что, несмотря ни на что, жизнь, обыкновенная жизнь, все равно прекрасна. Его волшебная проза подарила нам столько радости, света и любви к жизни, что никакая смерть отнять это не может.
О смысле прожигания жизни
"Между прочим, прожигатели жизни - это не люди, которые махнули рукой на дар жизни, а люди, которые так понимают ценность жизни и последовательно осуществляют накопление этой ценности".
О начальниках и человечности
"- Ежели с нами по-человечески, - сказал начальник, приподняв один бурдюк и смачно приникнув к отверстию, сделал долгий отхлеб, проверяя качество вина, оторвался, шевеля губами и прислушиваясь к действию живительной влаги на свой рот и глотку, шумно выдохнул воздух и, поставив бурдюк на землю, добавил, приподымая второй, - то и мы по-человечески... - Снова приникнул к отверстию бурдюка и снова сделал хороший отхлеб... - А стрельбой нас не возьмешь, мы к стрельбе привыкши..."
Подготовил Игорь Вирабов
Пресс-секретарь Дома литераторов Марина Замская сообщила, что прощание с Фазилем Искандером пройдет в Большом зале Центрального Дома литераторов. О дате и времени похорон будет сообщено позже.