Поделиться
О том, как сегодня ее трактует медицинская наука, чем занимается спортивная медицина, может ли она влиять на спортивные результаты, "РГ" рассказал генеральный директор Федерального медицинского биофизического центра им. Бурназяна, в недавнем прошлом директор Федерального научно-клинического центра спортивной медицины и реабилитации ФМБА, кандидат медицинских наук Александр Самойлов.
Александр Сергеевич, насколько я помню, допингом впервые назвали средства, которые давали лошадям для увеличения их резвости на скачках и бегах. Когда его начали применять сами спортсмены?
Александр Самойлов: В литературе есть данные, что еще в античности олимпийцы пользовались стимулирующими средствами. В спорте появление этого термина мы относим к началу ХХ века. А в конце прошлого века эти средства стали так активно применяться, что это потребовало создания специального Кодекса и системы допинг-контроля участников соревнований.
Что сегодня понимается под термином "допинг"?
Александр Самойлов: Конечно, термин "допинг" в настоящее время шире, чем обывательское мнение о каких-то "таблетках". Всемирный антидопинговый кодекс - это свод правил поведения спортсменов, по которому допингом считается любое их нарушение. Это может быть как прием запрещенного средства, так и попытка приема, а также неявка на сдачу допинг-пробы или отказ от нее, и даже сокрытие факта приема кем-то другим запрещенных средств.
В случае с приемом запрещенных средств речь идет исключительно о лекарствах? Или это могут быть биологические вещества, физические методы воздействия?
Александр Самойлов: В классы запрещенных средств и методик входят как химические, так и биологические продукты - например, аналоги гормонов, препараты крови и т.д. Недавно, к примеру, попало под запрет использование газа ксенона и ингаляционный путь его введения.
А, например, витамины или биологически активные природные вещества типа лимонника, элеутерококка…?
Александр Самойлов: Нет, для того, чтобы какое-то средство или методику причислить к категории допинга, они должны соответствовать двум из трех критериев. Первый - этот метод должен улучшать спортивный результат, второй - он может вредить здоровью, и третий критерий - то, что метод противоречит духу спорта.
Ежегодно утверждается Список запрещенных средств и методов, а также публикуются те средства и методы, которые специалисты лишь мониторируют, то есть наблюдают. Например, появились подозрения, что они могут относиться к этим критериям, и их еще не запретили, но отслеживают. Этот процесс открытый, все данные всегда публикуются в Интернете. И средства и методы могут переходить из категории мониторируемых в запрещенные и наоборот, но могут и не переходить.
Известно, что восточная медицина, к примеру, широко применяет всевозможные биологические вещества, которые не применяются в европейской медицине. В отношении таких "региональных" методик, которые известны только в определенных странах, тоже ведется мониторинг?
Александр Самойлов: Безусловно, его ведут в отношении всех известных методик.
Система контроля за допингом сложилась в конце ХХ - начале ХХI века. До этого неизвестно было, кто и что применяет. Существует немало предположений, что некоторые непревзойденные до сих пор мировые и олимпийские рекорды были достигнуты не без применения допинга. Задним числом, сегодня нет предположений, каких именно?
Александр Самойлов: Периодически в СМИ появляются различные предположения, но научно обоснованных доказательств этого нет.
Специалисты спортивной медицины утверждают, что ни в одной лаборатории мира не создаются специальные средства в качестве допинга, а всегда используются лекарства, которые создавались для лечения каких-то заболеваний. Так ли это?
Александр Самойлов: Я могу говорить только о том, что известно мне. Мне неизвестно, чтобы где-то функционировали специальные тайные лаборатории, которые изготавливают такие препараты. Я считаю, что применение допинга всегда идет больше от безграмотности, чем от умысла.
Система допинг-контроля сложилась и хорошо известна спортсменам. Есть ли хоть какая-то вероятность, что в спорте высших достижений ее можно обойти, не попасться?
Александр Самойлов: Мы говорим о человеке, который сознательно сделал свой выбор - пошел в спорт высших достижений. Во-первых, у него есть трудовой договор с работодателем, в котором прописано, что он несет ответственность за свое здоровье. Во-вторых, система допинг-контроля эволюционирует: если раньше брали анализы только в соревновательный период, потом стали и в межсоревновательный период, то теперь все спортсмены занесены в систему мониторинга. У каждого есть биологический паспорт крови, есть гормональный, эндокринный паспорта, все показатели спортсмена постоянно мониторятся, он должен сам заполнять систему регулярно. Кроме того, развивается аналитическая база, проводятся специальные расследования. Так что шансов "проскочить" просто нет.
Тогда почему они все-таки идут на риск, применяя запрещенные средства?
Александр Самойлов: Потому что любой спортсмен начинается с детства, с подросткового возраста, и в какой-то период жизни он находится под влиянием мамы, папы, тренера, врача, чиновника. Если он на уровне любительского спорта принял для себя решение употреблять вещества, которые рискованны для его здоровья, то это его выбор. Но когда он пришел в спорт высших достижений, самое главное - не скрывать этого. И ему об этом много раз говорят в любой федерации. Есть много юридических путей, по которым спортсмен может заявить, что он когда-то употреблял некие препараты. И тогда ответственность не наступает, к нему не будут применены санкции.
Как и тогда, когда он легально принимал лекарства во время болезни?
Александр Самойлов: Любой спортсмен может болеть, как обычный человек. И порой врач назначает ему по неотложным жизненным показаниям те препараты, которые запрещены. Тогда он также обязан заявить об этом, и тут требования очень жесткие. Нужно это сделать в определенные сроки, правильно заполнить документацию, и если он правильно все оформляет, к нему санкции также не применяют. Хуже, когда он начинает скрывать это, маскировать прием лекарств, пытаться как-то выкрутиться - ответственность в таких случаях неотвратима.
Но чтобы выполнить все эти требования, их должны хорошо знать и тренеры, и врачи команд. Достаточно ли хорошо они подготовлены?
Александр Самойлов: Врач команды обязан помогать спортсмену заполнить необходимые документы в подобных случаях. Все врачи сборных команд Российской Федерации официально трудятся в системе ФМБА России. Все они прошли обучение по программе борьбы с допингом, сдали тестовые экзамены, получили сертификаты.
Список запрещенных средств и методов в Российской Федерации утверждается приказом Минспорта России. Мы подготовили специальное учебно-методическое пособие для врачей. Все лекарства, которые официально выдаются для применения в лечебных целях в команды, проверяются на предмет того, что они не находятся в перечне запрещенных. Более того, проводится и дополнительный контроль на соответствие их фактического состава заявленному и на отсутствие в них каких-то посторонних веществ. То, что получают спортсмены официально, гарантировано не приведет к проблемам.
Однако существует и практика, когда спортсменов объявляют страдающими каким-то хроническим заболеванием, и по жизненным показаниям им необходим постоянный прием определенных лекарств. Пример - некоторые сборные лыжников, которые поголовно страдают бронхиальной астмой. Это уловка или действительно туда отбирают людей с таким заболеванием?
Александр Самойлов: Не берусь судить. С формальной точки зрения, те спортсмены, которые употребляют препараты для лечения бронхиальной астмы, оформлены как пациенты - придраться невозможно. Такие спортсмены есть и в нашей сборной, и в других. Но и с точки зрения медицинской, вполне возможно, что спортсмены, которые занимаются зимними видами спорта, могут и вследствие интенсивных занятий на холодном воздухе, и из-за генетической предрасположенности приобрести такие заболевания.
Возможности человеческого организма не беспредельны. И у самых великих спортсменов есть предел резервов. Человек никогда не сможет прыгнуть в высоту на 3 метра, пробежать стометровку за 7 секунд. Может ли медицина увеличить резервные возможности человека? И зачем она вообще нужна - спортивная медицина?
Александр Самойлов: Если мы говорим о спорте высших достижений, то тут спортсмены испытывают такие запредельные нагрузки, что просто невозможно и неправильно оставить их без медицинского сопровождения. И надо ставить вопрос не о повышении физической работоспособности, а о быстром и эффективном восстановлении.
У нас такая работа идет - общий тренд на развитие немедикаментозных методов, когда персонифицировано под особенности организма каждого спортсмена, включая и его генетические особенности, мы создаем индивидуальный план медицинского сопровождения. Это могут быть и медикаментозные средства, и биологически активные добавки, и специализированные продукты спортивного питания.
Но основной упор - не на лекарственные методы, а на комплексные, в том числе физиотерапевтические методики. Еще при подготовке к Олимпиаде в Сочи был создан мобильный медицинский комплекс, который позволяет максимально приблизить все современные методики восстановления к местам проведения соревнований и учебно-тренировочных сборов. Он включает в себя и лабораторную базу, которая дает возможность оценить функциональное состояние и резервы спортсмена, вовремя заметить его перетренированность. В подобных случаях мы помогаем, например, изменить вид нагрузок.
Какие методы применяются для восстановления?
Александр Самойлов: Лечебный модуль комплекса включает в себя аппараты для проведения магнитотерапии, лазеротерапии, электротерапии, в том числе элекромиостимуляции, ультразвуковой, ударно-волновой терапии, КВЧ-терапии, локальной криотерапии, вакуумной терапии, а также барокамеру или криосауну.
В комплексе есть также и уникальный модуль психологической диагностики и реабилитации. В него входит комплекс аппаратуры для проведения психофизиологической диагностики состояния спортсмена, оперативной коррекции и восстановления между стартами, снятия предстартового напряжения. Ведь конечная наша цель - чтобы, завершив спортивную карьеру, человек остался здоровым, социально адаптированным.
Известны факты, когда некоторые наши тренеры за рубежом закупали по своей инициативе спортивное питание, давали его спортсменам. Потом выяснялось, что в его составе есть допинг. Как главный эксперт в системе подготовки спортсменов высших достижений, как вы оцениваете грамотность тренерского корпуса?
Александр Самойлов: За последние 5-8 лет общая грамотность, безусловно, выросла. Причем значительно, скачкообразно. Но еще есть над чем работать. К сожалению, мы все еще пожинаем плоды прошлых лет, когда спортивная медицина попросту перестала существовать, не было специалистов, методик, средств. К счастью, сегодня много удалось восстановить и развить. В нашей системе созданы две кафедры по спортивной медицине, за последние годы мы подготовили около 500 спортивных врачей - это хорошая база, чтобы восстановить научный уровень подготовки по многим видам спорта.
Ясно, что в каждой стране есть свои ноу-хау в подготовке спортсменов высших уровней. Существует ли шпионаж в этой сфере?
Александр Самойлов: Конечно, технологии, которые сопровождают спорт, ограниченного распространения, есть и коммерческая тайна, и некая конкуренция, есть ноу-хау. Но мы многое и не скрываем. Мобильный комплекс был представлен на всех крупных соревнованиях, начиная с Универсиады в Казани. Мы его показываем всем, как и технологии, которые используем. Мы ведем научно-исследовательские разработки, создаем новые методики, есть и те, что технологически опережают зарубежные. В том же Сочи к нам подходили коллеги из других стран и говорили: мы думали, что вы можете только учиться у нас, а теперь нам есть, чему учиться у вас. Это обнадеживает.
В каком направлении движется мировая научная мысль в этой области?
Александр Самойлов: Основной тренд, на мой взгляд, будет в сторону нелекарственных персонифицированных методов сопровождения спортсмена. Но сначала тренер, врач должны объективно оценить его возможности. Сейчас уровень генетического тестирования позволяет рано выявить его перспективы. Многие дети доходят до определенного результата в спорте, но чемпионами становятся далеко не все. А уже вложены большие усилия, средства, иногда затрачены годы. Поэтому возможны большие человеческие трагедии. И здесь самое главное - быть честным с родителями, с самим юным спортсменом.
В каком возрасте необходимо проводить такое генетическое тестирование, отбор перспективных ребят, чтобы не питать лишних иллюзий, не разрушать жизнь молодых людей?
Александр Самойлов: Уверен, это можно сделать на уровне школ олимпийского резерва.
Мы проводили такой пилотный эксперимент в Чувашии, тестировали учеников школ, и наглядно показали, что можно дать определенные рекомендации по выбору вида спорта - выявить данные для циклического, игрового, силового… Это поможет и тренеру правильно распределить нагрузки. Но мы ни в коем случае не говорим о какой-то селекции, ведь кроме спорта высших достижений есть альтернатива - спорт массовый, любительский. Им можно заниматься для себя, ради своего здоровья и удовольствия.
Как вы думаете, почему допинг-скандалы возникли именно в канун Олимпиады-2016?
Александр Самойлов: Мое мнение - то, что наш спорт снова становится конкурентоспособным, не всем нравится. Возможно, цель в том, чтобы наши лучшие спортсмены, тренеры, спортивные врачи снова, как в 90-е годы, уезжали в другие страны, тренировались и побеждали там. Был бы рад ошибиться.
В последние недели перед Олимпиадой в Рио наши спортсмены испытали беспрецедентное давление. Каково их моральное состояние?
Александр Самойлов: Полагаю, в Рио спортсмены могут показать даже лучший результат. Это наш национальный менталитет - сопротивляться давлению. Могу сказать, что спортсмен, достигший высокого профессионального мастерства, войдя в олимпийскую сборную, как правило, очень хорошо владеет навыками релаксации, саморегуляции, концентрации.
Есть ли в наших сборных психологи, которые способы помочь подопечным?
Александр Самойлов: В каждой сборной команде, которая выезжает, обязательно находится медицинский спортивный психолог. Спортивная психология в нашей стране начала развиваться буквально в последние несколько лет, но мы быстро учимся. К тому же наши спортсмены ощущают, что за ними большая эмоциональная поддержка, к ним - большое внимание людей. Для олимпийцев очень важно, что все мы верим в победу.
На международных соревнованиях высокого ранга проверки на допинг проводятся многократно - у всех спортсменов выборочно, у призеров практически поголовно сразу после соревнований.
К спортсмену приходит курьер того же пола и уведомляет, что его выбрали для допинг-контроля. Больше курьер от спортсмена не отходит. Он должен привести его на станцию допинг-контроля как можно быстрее, возможности уединиться у спортсмена больше нет. Если после соревнований идет процедура награждения, спортсмен дает интервью, фотографируется и т.п., курьер всегда будет рядом. А если после марафона, например, он полностью обезвожен и не может сдать анализ, курьер будет ждать рядом хоть сутки: их вдвоем поселят в отдельную комнату...
Отбор проб мочи производят публично, в присутствии представителей WADA, в специальном помещении с зеркальными стенами, где невозможно отвернуться или что-то подменить.
Пробу крови берут, начиная с Олимпиады в Сиднее. Это связано с тем, что в качестве допинга тогда стали широко применятся препараты крови, которые невозможно выявить в моче. Пробы отбирают в специальные пластиковые контейнеры. Их крышки устроены так, что после завинчивания их уже невозможно развинтить, можно только сломать. В лаборатории, куда пробы доставляет специальный курьер, их срезают особой стерильной гильотиной. Заполняются два контейнера. Если в одном из них проба окажется положительной, ее перепроверяют из второго контейнера.
После отбора проб заполняется специальный протокол. Его подписывают все присутствующие, в том числе и сам спортсмен. В этом же протоколе он должен указать все лекарственные средства, которые он принимает для лечения, по назначению врачей или самостоятельно.
Каждый контейнер уникален, с индивидуальным, не повторяющимся номером, который указан во всех сопроводительных документах. На нем не указано ни фамилии спортсмена, ни страны, ни вида спорта. Таким образом, эксперты в лаборатории работают вслепую, не зная, с чьей именно пробой. По словам специалистов, чужеродная ДНК в пробе спортсмена может оказаться в случаях либо подмены, либо если у него был сексуальный контакт накануне.
Контейнеры упаковываются в специальные герметичные портфели, в которых перевозят драгоценности и особо ценные документы. Их опечатывают особой пластиковой пломбой, которую невозможно вскрыть, можно лишь сломать. Протокол с фамилией спортсмена отправляется в исполком МОК, и только его члены потом могут идентифицировать, кому именно принадлежала проба.
Подготовил Федор Андреев