Поделиться
"Украдены с территории дистанции электроснабжения Курская", - под такой надписью представлены две облезлые скамейки 1946 года в торце зала. Их владельца недавно задержали с ними прямо на той самой дистанции - но отпустили с обещанием, что он отнесет их в Музей Москвы. Он отнес - и вот из таких экспонатов на выставке возник павильон "Реставрация". Тут же и полка с инструментами - столярно-реставрационный мастер-класс: бери молоток и присоединяйся.
Собиравшаяся больше века коллекция - Музея городского хозяйства, Коммунального музея, Музея реконструкции Москвы, каких только вывесок тут не сменилось - требовала особого подхода для своего показа. И дирекция выбрала азбучный, где на каждую букву собраны самые разные и необычно соединяющиеся московские явления и предметы. На каждую букву нашли слово, соотносящееся с историей Москвы. Но после неоновой "а" ("Археология") в зале идет не "б", а неоновый "ь" (к нему тоже подобрали московское понятие - "БлаготворительностЬ"): вы же идете по городу, где все не по алфавиту. В этом "городе" одна буква - один бокс с витринами из стекла и деревянными полками с экспонатами - все организовано по принципу открытого хранения. Заходим в "Л" - тут это "легенда", а в Москве их немало. Для выставки выбрали одну - о соратнике Петра, "чародее и чернокнижнике" Якове Брюсе. В Музее нашелся толстенный Брюсов календарь - эта русская энциклопедия XVIII века. На стенах - гравюры Сухаревой башни, где легендарный Брюс ставил свои опыты. Тут же - рабочий дневник 20-х годов Петра Сытина, директора нашего Музея коммунального хозяйства (он тогда располагался именно в башне).
Чтобы рассказать посетителям о московской "Бонистике" и разложить дензнаки - от тех, 1789 года, где на "четвертной" красным по серому просто написано: "Предъявитель сей ассигнации платит 25 рублей ходячей монетой", и до советских рублей - не стоит громоздить павильон: достаточно и стенда под стеклом. А вот показать старинные, но модные одежды москвичей (раздел "Щеголь") - пальто из толстого сукна с узором, платье для визитов и еще с десяток нарядов - тут уже нужна целая стена. "К" случайно оказалась рядом с "Л" - и мы в зале Красной площади с копией Мавзолея. И тут же рядом - нечто, напоминающее затвердевшую дорожную грязь в рамочке: это сохранившийся в Музее образец исторической вымостки площади, по которой гуляли 600 лет назад. Отсюда можно сразу в "Метро", а можно и к "Торговле" - на информационном полотне рядом с боксом эти понятия указаны как соотносящиеся с "Красной площадью": по "выставочной" Москве можно идти, куда тебе интересно.
И вот - полумрак, председатель в спецовке с перекладины лестницы докладывает повестку дня: перед нами полотно "Комсомольское собрание в шахте". Метро строили, явно пользуясь планами-картами, прочерченными инженерами в 1903 году: Выхино, Жулебино, Владыкино... Центральный метровокзал располагался по плану за Василием Блаженным: путь к нему на эскизе идет вдоль Кремлевской стены, где тогда не планировалось никаких мавзолеев. "Йод" - это павильон исторической московской медицины: тут шкаф из феррейновской аптеки начала прошлого века, аптечные склянки, трехлитровая кружка Эсмарха, неразборчиво заполненные сигнатурки-рецепты и - настоящий "Форд", на котором возили раненых. В "Торговле" разглядываешь безмен 30-х, чудесные акварели о Детском мире и Центральном рынке 60-х и антикварную кассу из 10-х. О "Нашествии Наполеона" - чему же еще быть на "Н"? - нам напоминают карикатуры 1812 года и меню для французских гостей, приезжавших в Москву в 1912 году, на юбилей разгрома.
Живопись, скамейки, макеты, карты, документы, фильмы, альбомы, игрушки, афиши, уличные артефакты (жаль, из чудо-колонки 50-х уже не набрать воды!). Логика, выстроенная авторами выставки, ведет нас по Москве нашего студенчества и детства: с лужниковской трибуны C, сектор 21, где мы только что смотрели матч Олимпиады-80 СССР-ГДР, спускаемся сразу в магазин "Алмаз" на Горького присмотреть любимой колечко, а оттуда прямиком попадаем в родной двор, поперек которого висит не на веревках белье, как на снимках Леонида Хайлова, а волейбольная сетка. И отец тут же, на скамейке у клумбы, читает газету... Каждый посетитель найдет здесь свой образ Москвы.