Венецианский фестиваль открыл мюзикл "Ла Ла Лэнд"
С мюзиклом "Ла Ла Ленд" проблемы прежде всего в нас: новый гиперреализм в кино так отучил зрителей от художественных условностей, что когда люди на экране внезапно переходят от нормального диалога к пению и танцу, в зале недоуменно хмыкают. Но важные проблемы, конечно, и в самом фильме. В нем восстают из праха все испытанные приемы мюзиклов 60-х: минимальная мелодраматическая история с любовными недоразумениями обильно расцвечена полетами влюбленных по звездному небу, меланхолическими шансонами и танцами в духе Жака Деми, которым был увлечен режиссер в юности.
Чтобы все-таки оправдать сюжетом появление музыкальных номеров, героя делают джазовым музыкантом (Райан Гослинг), героиню - подающей надежды актрисой (Эмма Стоун), так что непонятливым всегда можно объяснить, что поют и танцуют они по долгу службы. Все это смотрелось бы мило, если бы не было так монотонно: фильм лишен главного, чем берет хороший мюзикл, - энергетической струны, способности броситься в море звуков бесстрашно и безоглядно. Когда музыка становится ведущим сюжетом картины и выражает чувства героев так страстно и мощно, как не снилось никакому кино - такое может только музыка. Когда автор ее не боится, а в ней живет, все остальное полагая вторичным и не столь важным. Но увы, ничего этого в картине нет, обещанного возрождения жанра не случилось, и я думаю, фильм с безвкусно игривым названием будет забыт на другой день после премьеры.
Второй конкурсный фильм - "Свет в океане" австралийского режиссера Дерека Сиэнфрэнса, снятый по бестселлеру М.Л. Стедмана 2012 года. Сюжет романа сбит очень крепко и изобилует столь душераздирающими поворотами судеб ветерана Первой мировой Тома и его жены Изабель, что разум уже отказывается верить в такой плотный клубок роковых событий. Фильм тоже имеет романную просторную форму и подробно живописует приезд Тома в разреженный мир австралийской глуши, его работу смотрителя маяка и страстную, всепоглощающую любовь, которая овладела им и активной девушкой из благовоспитанного семейства. Молодые жаждут детей, но попытки, одна за другой, оказываются трагичными, и тут сам бог посылает на берег лодку с телом неизвестного мужчины и плачущим ребенком. И пара решает выдать крошку за свою. В дальнейшем в действие вступит реальная мать девочки, преступление раскроется, Том загремит в тюрьму, но девочка уже привыкла считать Изабель своей мамой и бунтует. То есть герои, поддавшись минутному порыву, загоняют себя в такой тупик, откуда уже нет выхода. Получилось подобие назидательной притчи: грех непременно будет наказан и муками совести и людьми.
В главных ролях отличные актеры Майкл Фассбендер, Алисия Викандер и Рэйчел Вайс, но даже они работают на грани постоянной истерики, каждую эмоцию отрабатывая на двести процентов. Потому что из всех красок режиссер знает только до отказа выжатую педаль. Здесь чрезмерно все, от бушующих страстей до беспрерывно звучащей патетической музыки замечательного композитора и прошлогоднего президента венецианского жюри Александра Деспла. К разогреву зрительских реакций щедро подключена природа: бушует океан, хлещут ливни, грохочет ветер, захватывают дух панорамы. Пресс-зал принял картину растерянно: столь массированное возвращение на фестивальные орбиты сугубо "зрительских" жанров все еще кажется странным. Оно заставляет предположить, что пора интенсивных поисков в кино миновала окончательно и сменилась повторением пройденного. Правда, уже во всеоружии dolby surround. Нравится нам или нет, в кино происходят тектонические процессы.
В разломы проваливаются целые жанры, не поддающиеся реанимации. Становятся ненужными десятилетиями отшлифованные творческие навыки, под напором технического прогресса резко деформируется конъюнктура. Как отметил директор фестиваля Альберто Барбера, ситуация в мировом кино меняется стремительно: американский кинорынок перестает безраздельно лидировать и уступает первенство китайскому, онлайновый показ становится серьезной угрозой для кинотеатрального, технологии "виртуальной реальности" ломают все представления о традиционном кино. Оно перерождается во что-то пока неясное, но уже бесконечно далекое от кинематографа его "золотого века". Перед всеми этими тектоническими сдвигами микропобеды фестивального движения кажутся несущественными. Ну, отреставрированы кинозалы, и на месте уродливого асбестового котлована выросла красная коробка нового кинозала. Ну, появилась возможность показывать некоторые фильмы программы "Горизонты" онлайн. Фестивалю удалось вернуть интерес коммерческих дистрибьюторов, которые потеряли было к нему интерес, - в результате удалось соорудить при фесте небольшой кинорынок. Он уже стал меняться, получив в этом году новое название Production Bridge - "Производственный мост".
Барбера подчеркнул, что фестиваль будет еще более целенаправленно разрушать барьеры между артхаусом и "коммерческим кино". И это уже видно в выборе фильма-открытия - как все мюзиклы гламурного, но лишенного веры в собственное будущее.
Текст публикуется в авторской редакции и может отличаться от вышедшего в номере "РГ"