По заключению ученых, основной причиной вспышки сибирской язвы у оленей стала аномальная жара: в тундре вытаяли "старые" почвенные очаги инфекции. Но некоторые оленеводы предполагали, что пастбища заразили с вертолетов специально. Вот почему, утверждали местные жители, очаги оказались в разных районах. Мол, выпасы располагаются над Новопортовским месторождением газа, и, чтобы начать его осваивать, пытаются выжить оленеводов. А вы к какой версии причин ЧП склоняетесь?
Владимир Богданов: "Вертолетная" версия - глупость, которая абсолютно не соответствует действительности. На самом деле сибирская язва появилась локально в районе фактории Тарко-Сале и озера Ярато и коснулась только двух-трех стад. Сейчас на полуострове Ямал выпасаются 300 тысяч оленей - полегло около 2600. Непосредственной причиной действительно можно считать аномально высокую температуру. Помимо этого распространению инфекции поспособствовали кровососущие насекомые - слепни и мошки.
А слишком большое количество оленей, приводящее к опустыниванию тундры, могло стать причиной ЧП?
Владимир Богданов: Конечно. Корень проблемы как раз и кроется в перевыпасе. Об этом ученые и руководители оленеводческих хозяйств начали говорить еще в середине 60-х годов прошлого века. Уже тогда было известно, что емкость пастбищ в ЯНАО составляет 386 тысяч животных. А их сегодня там насчитывается 750 тысяч! В советские годы существовали рекомендации, как избежать негативных последствий избыточного стада. Например, нельзя по одним и тем же пастбищам ходить многократно, нельзя держать стадо рядом с чумом и тому подобное. Но после 90-х годов, когда пошел стремительный рост частных стад, все это оказалось забыто. Перевыпас постепенно приводит к тому, что в тундре исчезает растительный покров, который является неким буфером между мерзлотой и солнцем. По последним данным, мерзлота на Ямале в этом году протаяла на десять сантиметров больше, чем в прошлом - это очень много.
Беда в том, что оленеводство теперь уже не этническое, а коммерческое. А оно должно быть этническим, потому что тундра не может прокормить неограниченное количество оленей: на сегодняшний момент Ямал способен выдержать менее 100 тысяч голов. Перевыпас косвенно влияет и на стремительное падение выхода мяса: с 1985 года этот показатель уменьшился на 60 процентов. От имеющих маленький вес важенок (местное название самки северного оленя. - Прим. ред.) рождается слабое потомство, а все потому, что олени не запасают достаточно жира из-за нехватки кормов.
Основной доход современным оленеводам обеспечивают панты и шкуры, и частнику уже без разницы, сколько мяса дает олень, потому что он дает рога. Их стоимость на рынке доходит до пяти тысяч рублей за килограмм, закупает в основном Китай. То есть фактически мы отдали экосистему Ямала на откуп соседней стране.
А каково сейчас состояние пастбищ в регионе?
Владимир Богданов: Особенно сильно перевыпас заметен на северном Ямале и в юго-восточной части полуострова, где животные скапливаются в начале зимы, когда переходят через Обскую губу.
Ягеля на полуострове Ямал уже практически нет: его высота здесь менее сантиметра, тогда как нормальный размер - 4-5 сантиметров. Без ягеля олень жить не может, потому что ферментативная деятельность системы пищеварения животного требует присутствия такого корма.
К слову, о сибирской язве: после вспышки этой инфекции в 1941 году туши оленей остались лежать в земле, споры ушли в нижние слои почвы. Во время жары усиливается жизнедеятельность почвенных беспозвоночных животных, в том числе червей, и они выносят на поверхность земли споры язвы. А при малой высоте съедобного покрова олень заодно с ягелем захватывает и ест землю. Таким образом, плачевное состояние пастбищ повлияло и на распространение инфекции.
Что касается оленеемкости пастбищ, то на одно животное в идеале должно приходиться 100 гектаров. В середине 1960-х этот показатель составлял от 80 до 120. А в настоящий момент - всего 26 гектаров. Плюс не надо забывать и о техногенном воздействии на пастбища: пять процентов площади Ямала изъято из оборота для добычи газа.
Всем памятен массовый падеж оленей от голода позапрошлой зимой. Были ли после этого сделаны какие-то выводы и приняты меры?
Владимир Богданов: На восстановление хозяйства округ выделил 300 миллионов рублей. Конечно, в случае повсеместного голода среди оленей возможен и вариант прикорма. Но это означает переход на другие способы выпасания, а именно изгородное оленеводство. Оно может быть организовано только в лесной зоне на юго-востоке автономного округа. Но даже в середине 1960 годов оленеемкость лесной зоны составляла 78 тысяч голов. Сегодня изгородное оленеводство может обеспечить кормами около 30 тысяч оленей. Решить проблему перевыпаса на полуострове Ямал переводом оленей в загоны нельзя. То есть вывод все тот же: снижение численности необходимо однозначно - как минимум на 200 тысяч голов.
Прислушиваются ли власти региона к мнению ученых?
Владимир Богданов: Я сам ихтиолог и могу сказать, что по поводу рыбного хозяйства прислушиваются. А что касается оленеводства, то социальные, политические аспекты в этой сфере, видимо, пока превалируют над экологическими.
Но чиновники, по крайней мере, осознали проблему перевыпаса?
Владимир Богданов: Думаю, осознали, потому что не видеть, во что превратился Ямал, они не могут. Проблема в том, что изменить ситуацию по приказу в данный момент нельзя. Особые права коренных жителей Севера зафиксированы в Конституции, и они сами это прекрасно осознают. Приказ сверху может вызвать социальный взрыв.
В 1934-м как было: у кого тысяча оленей - кулак, и оленей забирали. Сейчас такое, конечно, невозможно, поэтому большая ответственность лежит на оленеводах. Нужно, чтобы их представители собрались на съезд и сами решили, что делать дальше. Обязательно должен быть определен верхний порог поголовья оленей. Также необходим закон об оленеводстве, в котором планируется снижение численности животных. Сейчас механизмы сокращения поголовья не прописаны. Пока выход только один - забой.
Кстати, соседние регионы справляются с аналогичной ситуацией лучше: в Республике Коми предельное количество оленей (66 тысяч) утверждено законодательно, в ненецкой тундре порог - порядка 190 тысяч. А в ЯНАО, как я уже говорил, выпасают 750 тысяч! Да плюс такой парадокс, что развитие ТЭК идет параллельно с ростом стада.
То есть выход один - сокращать поголовье? А если этого не сделать, чего ждать оленеводам?
Владимир Богданов: Ограничение поголовья неизбежно. А если не принять мер, то в самое ближайшее время все равно будет мор. Животные не выдержат бескормицы, различных заболеваний. Например, копытки: когда олень добывает корм в тяжелых условиях (пробивая наст, лед), он повреждает копыта, потом в трещины попадает инфекция.
Мы, ученые, бьем в набат уже много лет. Но внимание общественности к проблеме приковал только недавний случай с сибирской язвой. Потому что уже давно происходит некая идеализация оленевода как экологичного человека, который живет в согласии с природой и при любых условиях будет ее защищать и оберегать. Ничего подобного! Тундровики оказались такими же коммерсантами, как и все остальные: если есть возможность заработать, они будут зарабатывать, уничтожая свою среду обитания. Они сами губят свой этнос, потому что полагают: процветание оленеводства будет вечным. Но в экосистеме есть внутренний механизм, сдерживающий чрезмерный рост копытных: та же язва, к примеру. С девятнадцатого века известно: как только поголовье оленей на Ямале переваливает за 100 тысяч, тут же следует их массовая гибель.
Каковы объективные приметы того, что поголовье и состояние пастбищ сбалансированы? Какими способами можно достичь баланса и как срочно нужно это сделать?
Владимир Богданов: Ягель растет чрезвычайно медленно. Для восстановления покрова нужно совершенно прекратить оленеводство лет на 20. А если продолжать выпасать по-прежнему, ягель не восстановится и в скором времени начнутся ландшафтно-техногенные катастрофы. Мы считаем, что экосистема Ямала изменена кардинально (это показывает, например, отсутствие вспышек популяции леммингов, благодаря которым тундра живет - ими, в частности, питаются и олени) и восстановление нарушенного баланса в нынешних условиях перевыпаса невозможно.
Выход для коренных северян такой: переориентировать молодежь на другую работу, адаптировать их в иной, не оленеводческий социум. Да, они любят пасти оленей, для них это жизнь. Но перекос в коммерческую сторону все испортил.