Как проходит операция по пересадке лица

Пересадка органов становится все популярней. Пересаживают разные органы, ткани, стволовые клетки, костный мозг. В последнее время начали пересадку лица. Значит, и такое возможно? Об этом обозреватель "РГ" беседует с доктором медицинских наук, заведующим кафедрой пластической и челюстно-лицевой хирургии Российской медицинской академии последипломного образования профессором Александром Неробеевым.

Александр Иванович, пересадка лица действительно возможна?

Александр Неробеев: Возможна. В мире уже проведено более 30 пересадок от погибшего человека тому, у кого лицо пострадало. Только замечу: тут очень важны точные формулировки. Говорить нужно не о пересадке лица, а о его трансплантации. Объясню, почему это важно. Пересадка, например, кожи, кости, хряща чаще всего может быть с одного места тела на другое: с ноги или живота на лицо. Либо пересадка этих же, но консервированных тканей от трупов. В таких случаях ткани выполняют лишь одну функцию - опорную, если пересаживать кость, эстетическую, если речь о дефектах кожи, и так далее. А трансплантация подразумевает перемещение органа или ткани от одного человека к другому с сохранением всех функций данного органа. И естественно, что трансплантация куда сложнее пересадок. Нужно не только восстановить кровообращение, но и функции.

Вернемся к лицу. Вы - признанный специалист по восстановительной хирургии лица. Можете, например, из меня сделать молодую красавицу?

Александр Неробеев: Если речь о молодой красавице, то нужно учитывать множество компонентов. Не только опущение тканей и количество морщин. Но походку, прическу, аксессуары... Технически сегодня можно убрать избытки кожи и разгладить мелкие морщины. С помощью операции, инъекций геля, ботокса, использования методов лазерной шлифовки, ультразвуковых воздействий и так далее. Но все равно тяжелые возрастные изменения лица далеко не всегда позволяют вернуть возраст на 25-30 лет назад.

Поняла. Мне вы отказали. Но если всерьез: кому положена трансплантация лица? Как она проходит? Проводите ли вы подобные операции?

Александр Неробеев: К трансплантации лица надо подходить с большей осторожностью, чем к трансплантации сердца. И не только потому, что лицо во многом определяет социальный статус человека. Дело в том, что ткани лица относятся к защитным, эктодермальным, тканям, то есть тканям, защищающим человека от воздействия внешней среды. Поэтому для их приживления в новом организме нужно более жестко подавить иммунитет, чтобы избежать отторжения. Проблема трансплантации лица сложна не столько в техническом исполнении, сколько в подборе доноров и в преодолении реакции отторжения.

Первую трансплантацию лица выполнили во Франции в 2005 году. К ней французы готовились очень долго, очень тщательно. Начиная с того, что сначала был принят закон о разрешении пересадки. Принят парламентом. Готовились всякие министерские документы. Операцию провела бригада, состоящая из 50 человек, значительную часть которых составляли иммунологи. Именно они знают, как справиться с капризами иммунитета. Тем не менее в течение года после операции у пациентки было два острых кризиса. Ее едва удалось спасти. Дальнейшую судьбу пациентки проследить сложно. С тех пор во всем мире было еще 30 пересадок.

А потребность в них?

Александр Неробеев: Трансплантации лица нужны редко. Лишь в тех случаях, когда никак иначе человеку помочь нельзя. Потому что сегодняшняя техника позволяет пересаживать ткани, и практически, например, мне за всю жизнь, а я выполнил тысячи таких операций, ни разу не понадобилось пересаживать все лицо. Всегда можно было помочь, реабилитировать человека, чтобы он мог выйти на улицу без повязки.

Изо лба можно сделать нос. Из щек можно сделать губу. Для этого и есть специальность - пластическая хирургия

Например, пересадить нос?

Александр Неробеев: Сформировать нос. Изо лба можно сделать нос. Из щек можно сделать губу. Для этого и есть наша специальность - пластическая хирургия...Существуют десятки вариантов восстановления тканей лица.

В чем опасность трансплантации лица?

Александр Неробеев: В том, что это связано с эктодермальным защитным слоем. Человек после нее должен всю жизнь принимать антидепрессанты.

Но после трансплантации любого органа человек всю жизнь принимает антидепрессанты.

Александр Неробеев: Не в таком большом количестве. А большое количество разрушает ту же печень, те же почки и все прочее. Далее. Без почек, без печени, без сердца человек жить не может. А с некрасивым лицом жить может.

Но это не лучшая жизнь.

Александр Неробеев: Здесь надо решать: что важнее? Скажем, человеку 20 лет. Он абсолютно здоров, но у него некрасивое лицо. Мы идем на трансплантацию. После нее он пожизненно должен принимать много препаратов, сидеть на гормонах. Он расплывается в лице, он потихонечку теряет ориентиры, потихонечку у него сдают все жизненные органы. Он становится серьезным инвалидом. И не исключено, что через 10-15 лет он умрет. А если мы сделаем ему лицо из его же тканей, он может жить и 100 лет. И надо решать, на что идти.

Первая пересадка прошла в 2005 году. Минуло 10 лет. Насколько мне известно, подобные операции в значительной степени приостановлены: много неудач. Если вначале все хорошо и удается справиться с отторжениями, то потом они нарастают. Известен один документально подтвержденный случай в Китае, когда лицо пересадили крестьянину. Он целый год лежал в больнице. Каждый день ему делали инъекции. Он, человек простой, сказал, что это ему все надоело. Выписался и уехал. А через 2 месяца умер. А мог и должен был жить. Поэтому здесь хирург решает вопрос не только восстановления внешности. Он решает вопрос жизни. Сколько человек проживет с таким красивым лицом? Он может прожить три года, может прожить десять лет, а дальше неизвестно. Дальше ни у нас, ни у кого нет опыта.

А операция по поводу пересадки лица на Кубани?

Александр Неробеев: Это совершенно другое. Кубанские коллеги не шли на трансплантацию. У человека был ожог. У него была ожоговая травма, были многочисленные рубцы век, губы, ограничение при открывании рта и так далее. Обычно в таких ситуациях пересаживается кожа. Кожу можно пересадить двумя путями. Либо специальным аппаратом "Дерматом". Это механический прибор. Все дело в том, что толщина пересаживаемой кожи в среднем 1-1,5 миллиметра. И технически взять большой лоскут очень тяжело. Важно расщепить кожу так, чтобы лоскут был большой, поэтому используется "Дерматом".

Кожу растягивают?

Александр Неробеев: Некрасиво, когда растягивают. На лицо нельзя пересадить так называемую паутинную кожу с дырочками и т.д. Потому что будут некрасивыми все эти участки. Кубанские коллеги скальпелем в течение четырех часов брали кожу с живота, потихонечку ее расщепили, а потом пересадили. Первую подобную операцию сделали в Америке лет 10-15 назад. Я сам лет десять назад, когда прочитал об успехах американцев, пытался выполнить такую операцию. Но понял, что это технически очень сложно. В некоторых местах эта кожа рвется, и на этом месте получаются рубцы. Доктора на Кубани предложили свою остроумную методику. Не стану вдаваться в подробности. Такой методики я по крайней мере не видел. На мой взгляд, она очень перспективна.

Она будет применяться?

Александр Неробеев: Конечно! Я сам собираюсь это применять, когда у меня будет достаточно оснований, чтобы выполнить такую операцию.

Достаточно оснований. Каких? Кто ваши пациенты?

Александр Неробеев: Пациенты разные. Люди после ожогов, после любых травм - транспортных, производственных, огнестрельных. После онкологических заболеваний, когда удаляют какие-то блоки тканей, когда нет челюсти, носа.

Из чего вы делаете, например, нос?

Александр Неробеев: Вариантов много. Сейчас, если надо сделать нос, заранее делаем из воска слепок носа, который нужен пациенту. Потом его размягчаем, потом кладем этот слепок на руку, выделяем сосуды, артерии, вены. И вот так вместе с этими сосудами все это поднимаем на лицо. Переносим сюда, находим сосуды на лице, сшиваем. Придаем нужную форму. У меня есть фотографии, как выглядит человек через 10 дней после такой операции.

То есть нос делается из кожи и сосудов руки?

Александр Неробеев: Чаще всего.

Такой нос не отторгается?

Александр Неробеев: Нет. Он же из своей ткани сделан. Теоретически любая операция может закончиться какими-то осложнениями. Но у нас, например, есть положительный опыт формирования носа человеку, которому на момент операции было 80 лет.

А чем его не устраивал нос, который у него был?

Александр Неробеев: У него не было носа - ампутировали из-за раковой опухоли. Этот человек думал, что недолго проживет. И ничего не предпринимал. Но он жил, у него было хорошее состояние, а носа не было. И тогда он пришел и попросил сделать нос. Мы предложили ему поставить пластмассовый протез. Он сказал: "А нельзя ли сделать нормальный нос?" Мы сказали: "Хорошо, попробуем". Мы удачно провели операцию. Сделали человеку нос.

Визитная карточка

Неробеев Александр Иванович родился в Твери. Окончил Тверской медицинский институт. Три года работал в Якутии травматологом и челюстно-лицевым хирургом. Затем аспирантура на кафедре восстановительной хирургии Центрального института усовершенствования врачей (теперь РМАПО), где прошел путь от аспиранта до заведующего кафедрой. Заслуженный деятель науки, дважды лауреат премии правительства России в области науки и техники, автор более 350 научных публикаций.