Поделиться
У вас уже прошли встречи с министрами?
Анна Кузнецова: Да, с министрами здравоохранения, образования, труда... Уже есть конкретные договоренности. Например, с министром связи и коммуникаций Николаем Никифоровым мы договорились проработать создание колл-центра и запустить серьезный, глубокий мониторинг, фиксирующий все случаи нарушения прав детей и семей в России.
Была встреча в Следственном комитете. В 8 раз выросло число насильственных действий сексуального характера в отношении детей за последние 7 лет (с 531 в 2009 году до 4625 в 2015-м). Необходимы серьезные меры. На всех встречах мне важно было добиться понимания важности межведомственного взаимодействия, когда дело касается детей. И не только между министерствами, но и между государством и гражданским обществом. Максим Топилин, министр труда и соцзащиты, просил от меня гарантий, что общественные эксперты, которые будут приходить в детские учреждения, находящиеся в ведении министерства, будут на самом деле экспертами, а не просто заглянувшими "критиканами", тут же пишущими в соцсетях: "Ах, как там все плохо! Я нашел кучу нарушений". Я, понимая, как важен баланс между доверием и ответственностью, старалась передать ему свою веру в общественные организации. В первую очередь мы будем работать над системным решением проблем защиты детства, потому что за каждым отдельным случаем, ЧП, трагедией стоит комплексная проблема, сбой в профилактике. Увидеть и решить эту проблему, устранить причины, в том числе путем совершенствования системных мер различных ведомств - вот наша задача.
Вы пришли на государственную должность с общественной. В общем, с "земли". Каким вы видите этот огромный мир гражданских активистов?
Анна Кузнецова: Я думала, вы спросите меня: каким, придя с "земли", я вижу государство.
Боялись испугать вас этим вопросом. Но считайте, что спросили.
Анна Кузнецова: Когда я возглавляла региональное отделение Общероссийского народного фронта в регионе, я замечала, как данные из госотчетов иногда расходятся с реальным положением дел. Порой за этим стоит желание ведомств и муниципалитетов представить ситуацию в лучшем свете. Не буду настаивать, что это частое явление, но… Хочется, чтобы огромная система госуправления была более гибкой и чуткой к ситуации даже в самом далеком районе и селе.
Что касается общественных организаций, то многих лидеров крупных НКО я знаю по делам давно и буду вести с ними открытый диалог. Я, разумеется, очень верю в активных людей и общественные усилия. Поэтому при Общественном совете у нас будет создан ряд рабочих групп. Каждая - по конкретной и острой проблеме: приемные семьи, работа с детьми-инвалидами, образование, помощь детям с орфанными (редкими) заболеваниями, общественный контроль.
Надеюсь получить в том числе через НКО объемную информацию и обратную связь - где, почему и что происходит. А механизмы быстрого реагирования отработаем вмесе с ведомствами.
Не будем забывать, что НКО сегодня в России пользуются доверием и поддержкой. Им в этом году выделено более 5 миллиардов рублей. Важно, чтобы они ушли на решение социально значимых задач, в том числе в сфере защиты детства.
А идентифицировать социально значимую НКО не так просто. Далеко не всегда "громко" звучащая тема на самом деле так уж остра. Вот общественный проект "беби-боксы" - благое дело, спасенные жизни, но ведь это срабатывает в 35-50 случаях. А например, в общественном проекте "Служба доверия для беременных" помощь оказывается десяткам тысяч людей. Кризисных центров, работающих на профилактику социального сиротства и абортов, в стране более сотни, а тех, кому они помогли, - многие тысячи. Все силы - и власти, и государства, и общественности, и внимание СМИ - должны быть направлены на то, чтобы ни у одной женщины не возникло мысли не то чтобы убить - отказаться от ребенка.
Светлана Филиппова из Екатеринбурга спрашивает: вы за или против абортов? Какие возможны меры помощи женщинам, решившимся на аборт?
Анна Кузнецова: Лично для меня аборт - явление неприемлемое. Но мы прежде всего должны прибегать не к запретам, а к мерам поддержки матери и будущего ребенка. В идеале мы должны стремиться к тому, чтобы ни одна женщина не захотела сделать аборт.
На самом деле ни одна и не хочет. Почти два года я сама консультировала в женской консультации женщин, решившихся на аборт (работала как психолог с сертификатом института перинатальной психологии). И все истории у меня до сих пор перед глазами. Вот сидит перед тобою молодая женщина, выбравшая аборт. А через полтора года от нее приходит восторженная эсэмэска: "Мой ребенок сегодня пошел!" Так хотела ли сделать аборт, записавшаяся на него будущая мама, если она через полтора года шлет такую эсэмэску?!
Рядом с беременной женщиной, попавшей в беду и подумавшей об аборте, должны быть люди. И не только тогда, когда она принимает отчаянное решение, но и раньше. Нужна серьезная работа с минздравом, нужно развивать медико-социальные кабинеты. Подключать НКО и кризисные центры к доабортному консультированию.
К сожалению, сейчас не каждая семья может научить бережному отношению к человеческой жизни. Значит, нужно активнее задействовать школьное и общественное воспитание - не назидательно, не искусственно, а мудро, гармонично. В регионах уже есть экспериментальные курсы семьеведения. На них идет разговор о культуре и нравственных основах семейной жизни.
А как потом матери прокормить спасенного от аборта ребенка?
Анна Кузнецова: Да, сегодня матерям не скажешь "мы раньше при свечках детей воспитывали" или "в одной юбке несколько поколений ходили". Требования к уровню социализации личности очень выросли. Мы много говорим о доступной среде для инвалидов, надо вести речь и о комфортной среде для семьи, особенно многодетной, приемной. Отвезти на секцию, забрать, проверить уроки, а еще сшить костюм зайчика - даже при бессонной ночи это все не переделаешь…
Для семьи с детьми нужна "доступная среда", давайте обозначим это в общественном сознании. А пока, повторю, мама не должна оставаться наедине с проблемами.
И кто эти люди, что "должны быть рядом"?
Анна Кузнецова: Учителя, врачи, социальные службы, просто неравнодушные люди, умеющие соединить свои усилия и учитывающие особенности каждой семьи. Для этого, может быть, нужно добавить работу с семьей в критерии и оценки деятельности губернатора.
Когда добавили критерий семейного устройства детей-сирот, существенно сократилось количество детдомов, потому что дети были устроены в семьи. Но с другой стороны - выросло число возвратов в детские дома и число насилия в отношении детей. И тут появился "закон о шлепках", так раздражающий родительскую общественность. Конечно, это не решение проблемы, подобные инициативы лишь усугубляют раскол общества и непонимание вектора семейной политики.
А вы шлепаете своих детей?
Анна Кузнецова: У нас в роли строгого воспитателя - папа. Но и он не шлепает, действует своим авторитетом. Мальчики слушаются его как человека, уверенного в себе, фундаментального и серьезного. А с мамой больше, когда надо пожалеть, поделиться переживаниями.
В Интернете есть высказывание Феофана Затворника: "Не должно… забывать смирительного и вместе с тем действительного средства исправления - телесного наказания".
Анна Кузнецова: Эта сказанная в XIX веке фраза кончается словами: прибегать к такому наказанию можно лишь в случае "крайней нужды". Сейчас много гуляет вырванных из контекста слов святых, для их комментирования лучше обращаться к богословам.
Детские темы всегда дискуссионные и взрывные. Мы все время ходим по острию ножа. И, по-моему, возникает огромное искушение манипулировать ими, раздувать истории, разносить ложные слухи. Хотелось бы отсеять информационные потоки, паразитирующие на детских темах, весь этот шум ради шума, а объединить всех, кто на самом деле хочет действовать в интересах детей, даже если их точки зрения не сходны с моими.
Анна Юрьевна, но событие обладает своей резонансной природой. Иногда она - объективно - очень большая.
Анна Кузнецова: Меня все равно в любой дискуссии интересует ее конструктивность, плод, который она приносит, и содержательность инициатив. Хотелось собрать за одним столом изучающих проблемы экспертов: представителей ведомств, журналистов и общественников. Мне кажется, будет результат, очень серьезный и стратегически важный.
Вы не раз говорили, что главная цель вашей работы - соблюдение прав и законных интересов ребенка, и прежде всего главного права - жить в семье. Если не родной, то приемной.
Анна Кузнецова: Приемной семье достается особенный ребенок - уже раненый. Сегодня, когда увеличилось количество возвратов детей, нам нужно быть внимательными к подготовке приемных родителей, сопровождению приемных детей. Надо проверить, как работают школы приемных родителей, кто их ведет.
Сейчас положение детей в 100 тысячах приемных семей "мониторят" около 10 тысяч сотрудников опеки. Давайте признаемся: ну не доходят они до всех проблем каждой приемной семьи!
Поэтому сейчас активно создаются общественные организации для работы с приемными семьями - с участием детских и клинических психологов, специалистов по сиротству, идут консультации. Бывает, одно лишь создание такой "площадки" решает многие вопросы, потому что мамы могут обменяться опытом.
В Брянской области учителя малокомплектной сельской школы, чтобы сохранить ее, взяли себе приемных детей. Они были в гостях в "РГ" - 8 мам-учителей, включая директора школы.
Анна Кузнецова: Да, уже можно говорить не о приемных семьях, а о приемных селах. Я тоже не так давно побывала в селе в Пензенской области, где больше половины жителей усыновили детей. "Валентина Ивановна взяла, - говорят, - и мы решили: тоже возьмем". Вот так, без постановки больших задач, без камер и софитов некоторые люди спасают детей, совершают свой тихий и великий подвиг.
Читатели "РГ" Зоя Харвина и Святослав Галкин пишут: несмотря на указ президента, многодетным семьям продолжают выделять землю без коммуникаций.
Анна Кузнецова: Есть федеральный закон о выделении земель многодетным семьям, но у регионов есть право на корректировку его исполнения. И эти корректировки могут дойти до абсурда. Скоро уже цвет глаз может стать причиной невыдачи земли.
Самое интересное, что в некоторых регионах средства на это выделяются, но в последний момент перераспределяются на какие-то иные нужды.
В рамках общественного совета мы создадим мониторинговую группу, строго следящую за этим. Будем вести и мониторинг исполнения законов, направленных на поддержку благополучия семьи. Мы сейчас много говорим о кризисных семьях, но ведь надо помогать и обычным семьям с детьми, чтобы они не попали в трудную жизненную ситуацию.
Читатели из Якутска, Волгограда, Самары, Санкт-Петербурга столкнулись с проблемами валютной ипотеки. В Санкт-Петербурге многодетная семья оказалась на улице.
Анна Кузнецова: Мы можем помочь, лишь разобравшись в каждой ситуации конкретно. Нужно понять, что и как пробуксовывает с контролем и исполнением в этом регионе. Сказывается и недостаточная финансовая грамотность людей, берущих кредиты. Их втягивают порой в тяжелейшие условия, они подписывают кабальные договоры.
Мы разбирались в ситуации, когда семья взяла ипотечный кредит и не смогла его оплатить. Нам удалось ей помочь. Банк принял наше ходатайство во внимание, а суд рассмотрел дело в пользу семьи.
Жилищный вопрос, кстати, лидирует в обращениях граждан к нам. Решать его тяжело, но читать, как парень-сирота пишет в соцсетях "Мы с мальчишками живем на работе", еще тяжелее. Я столько видела девчонок, оказавшихся с малышами на улице или в наших приютах! Хорошо знаю случаи, когда незаконно они не ставились на очередь, дети попадали в психиатрические учреждения, а квартиры отбирались. А ведь многие из этих проблем можно решить на уровне местной власти, и они решались, когда неравнодушные люди заявляли о проблемах, заводились уголовные дела.
А хватит штатных работников и сил разбираться в "каждом случае"?
Анна Кузнецова: Президент поставил перед нами задачу - вести мониторинг соблюдения прав детей. Эту задачу и многие другие будем выполнять независимо от количества штатных единиц. Будем стараться, тем более что, на самом деле, нас очень много: родители, общественники.
В ноябре проведем стратегическую сессию с региональными уполномоченными по правам ребенка. Разработаем "дорожную карту" действий и заявим свои приоритеты.
Мама с ребенком до трех лет хорошо защищена законом. Но заканчивается декретный отпуск, она выходит на работу, и начинаются проблемы - то нет места в детском саду, то ребенок болеет. Она либо на постоянном больничном, либо берет отпуск за свой счет. И вот она уже уязвима для сокращений. Как ее защитить? Одно время речь шла о продлении декретного отпуска до четырех лет…
Анна Кузнецова: Ну до четырех лет продлим, а до школы же не продлим. Одно время были антикризисные программы для женщин, испытывающих сложности при трудоустройстве (многодетных матерей в том числе). Сейчас есть курсы переквалификации и обучения. Я сама видела много примеров, когда трудные ситуации для мам становились стимулом. И они всего добивались, становились успешными предпринимателями.
В каждой конкретной истории обычно есть какой-то потенциал для решения проблемы. Но нам нужны и принципиальные решения. Чтобы, с одной стороны, не поощрять тунеядство, а с другой - помочь матери с ребенком… Тут очень тонко надо пройти по грани, решая, пособия ли надо увеличивать, декретный отпуск продлевать или развивать сеть качественных дошкольных учреждений. По мне, хороший, доступный детсад - лучший вариант.
Вопрос из Германии: немец, отец ребенка-аутиста, говорит, что ему нравилась позиция вашего предшественника-омбудсмена, оставлявшего за родителями право на отказ от прививок. Но детсады и школы их требуют.
Анна Кузнецова: В некоторых странах предусмотрена даже финансовая ответственность родителей, как некое наказание за то, что родители отказываются делать прививки детям. Но в нашей стране можно от прививок отказаться. Есть бланк отказа, ты заполняешь его и несешь полную ответственность за это решение. Важно только понимать полноту ответственности.
Если дети прививаются массово, то очень важно соблюдение всех законодательных норм и требований к вакцинам вне зависимости от региона. Чтобы и на Алтай, и в Забайкалье, в села за тысячу километров доехала вакцина, которой можно без проблем привить ребенка.
А вы привили своих детей?
Анна Кузнецова: Я бы не хотела, чтобы моя личная позиция послужила тут рекламой или антирекламой.
Медицинское сообщество уверено, что прививаться надо. Ведущие медики России настаивают на одиннадцати обязательных прививках. В Германии их 15. А отказ - это лишь персональное право на исключение.
Анна Кузнецова: Да, это право каждого родителя.
Вопрос читателя: на основании каких законов можно запретить курение электронных сигарет?
Анна Кузнецова: Опять мы про запреты. Давайте так увлечем детей плаванием или секцией фехтования, чтобы им некогда было курить эти электронные сигареты. Мы в "Покрове" придумали конкурс. Рассказываем о вреде курения, а потом говорим: а теперь сделайте такой проект, чтобы после участия в нем ваши сверстники отказались от курения. И ребята решают выпускать газету, вешать баннеры, создавать секции. Потом презентуют это перед сверстниками. И создается среда, в которой по-другому расставлены все акценты.
А запреты… Некоторые вещи от запретов становятся еще более желанными и интересными. Какое страшное явление - игры, доводящие детей до суицида! Когда через интернет-сети маленькому человеку приходит сообщение: выйди ночью на кухню, открой газ - и станешь феей. По этому поводу надо очень внимательно работать с родителями, объяснять им, что такое интернет-зависимость ребенка и к чему она может привести, объяснять, какие угрозы таит интернет-пространство и как им противостоять.
Читатель Татьяна Алмазова, мать ребенка-инвалида, спрашивает, не является ли преждевременным шагом внедрение инклюзивного образования в школах? Ни здания, ни педагоги, ни здоровые дети не готовы принять детей-инвалидов.
Анна Кузнецова: Да, сейчас к этому педагоги и школа не совсем готовы. Но давайте готовить. Есть же наработки, опыт НКО, активные люди. Есть матери, которые удачно прошли через опыт инклюзивного образования. Они мне звонили и рассказывали: мы освоили методику, мы добились, чтобы у нас был специальный кабинет… Сейчас важно выявлять лучшие практики в регионах (а хорошие результаты есть) и начать их тиражировать.
А в том регионе, где живет Татьяна Алмазова, провести ряд семинаров по инклюзивному образованию с участием тех, у кого все получилось.
Сокращаются коррекционные школы, детей-инвалидов некуда пристроить на учебу. Может быть, стоит инициировать сохранение тех, что остались?
Анна Кузнецова: Я смогу ответить на этот вопрос по существу, когда мы проведем мониторинг - где, почему и как сокращают коррекционные школы и что предлагают взамен. Бывают же и адекватные замены.
У вас 6 детей разных возрастов. Вы с ними что-нибудь читаете?
Анна Кузнецова: Конечно. Но старшие уже любят читать сами. А младшие любят, чтобы им почитали… Но играть тоже очень любят, поэтому иногда даже прячут книжки у старших, настаивая, чтобы с ними поиграли.
Это современные авторы, или классика?
Анна Кузнецова: Классика. Мы стараемся брать проверенную литературу. Я как психолог слежу, чтобы картинки в книжках были гармоничными, узнаваемыми, неагрессивными.
Недавно нам привезли прекрасный учебник из Екатеринбурга. Просто Ушинский в осовремененном виде. И все задачки про добро. И тексты человечные. И рисунки хорошие.
В прошлом году в одном московском издательстве вышла детская книга (перевод с немецкого) о ребенке с синдромом Дауна. Написана она для детей. Вы готовы поддерживать такого рода литературу?
Анна Кузнецова: Мы в "Покрове" 5 лет занимались детьми-инвалидами из детдомов. И у нас все знают и понимают проблемы детей с особенностями, синдромом Дауна, не из книжек, а из жизни. Когда мы ездили в коррекционный дом-интернат, родители детей из обеспеченных, благополучных семей просили, чтобы мы брали их детей с собою: пусть увидят жизнь… Мои дети с самого маленького возраста про любой гостинец спрашивают: это нам или для сирот? Это понимание, на мой взгляд, важно для детей.