Ситуация таит риски и для европейского транзита. И это все может повторяться каждый год. Тем важнее становится подписанное соглашение о строительстве "Турецкого потока".
Понятно, что оно вызвало настоящую панику в Киеве. У России действительно появляется вариант полного избавления от украинского транзита. "Северный поток-2" и "Турецкий поток" дадут возможность полностью отказаться от использования украинской газотранспортной системы (ГТС) для поставок в Европу и Турцию: причем как с точки зрения объемов, так и географии поставок. Свежие договоренности с Турцией позволяют нам успеть реализовать строительство альтернативной инфраструктуры до 1 января 2020 года - именно в 10 утра этого числа официально заканчивается наш транзитный договор с Украиной.
Увы, Киев сам лишает себя выгодного бизнеса. Практически 20 лет газовая труба используется и для шантажа России, и для выстраивания национальной псевдоидентичности в стиле "украинца украинцем делает тот факт, что русским трубу он никогда не отдаст". В итоге едва ли не владение трубой и стало основным смыслом существования украинского государства.
А ведь трубу надо банально ремонтировать - при этом сегодня Украина не дает данных аудита состояния ГТС. Все предложения России о будущем системы при этом решительно отвергались. Хотя изначально Москва хотела сохранения транзита - но с прозрачными правилами игры.
Здесь вопрос и в наших собственных транзитных рисках. Сегодня неплохо бы вспомнить драматичную историю января 2009 года, когда Украина отказалась продлевать договоры на транзит и поставку газа на Украину. Зима же заставила Киев начать несанкционированный отбор газа из трубы (красивый оборот, прикрывающий банальное воровство).
Поставки в Европу пришлось остановить. При этом Россия и тогда пыталась обратить внимание европейских потребителей на сложившую ситуацию. Однако европейцы поступили предельно цинично - они заявили, что это все спор славян между собою, а по контрактам "Газпром" обязан доставить газ до конкретных точек на границе с ЕС. Иными словами, транзит через Украину - проблемы "Газпрома". Как говорил Ленин, по форме верно, по сути издевательство.
Но на практике это означало, что для неповторения истории 2009 года ЕС, по сути, призвал Россию самостоятельно решать проблему украинского транзита. Что, собственно, мы и делаем.
Парадокс только в том, что нас за это активно и ругают. Брюссель настаивает, чтобы транзит через Украину был сохранен. Этого же очень хочет Киев. Но для нас это - серьезный риск. Вот и этой зимой в отопительный сезон Украина входит с беспрецедентно низкими объемами газа в подземных хранилищах. Остается опять надеяться, что погода будет теплой и Украина транзит не сорвет. А если с погодой не повезет, кто тогда будет виноват?
Отсюда и наша спешка с реализацией "Северного потока-2 и "Турецкого потока". Напомним, что в свое время "Южный", а затем и "Турецкий поток" планировались в четыре нитки. Две нитки переехали на север и стали "Северным потоком-2". Его задача - через австрийский Баумгартен довести российский газ до севера Италии. Теперь "Турецкий поток" планируется построить в две нитки. Одна нужна самой Турции, как раз чтобы не брать газ транзитом через Украину. Вторая - для поставок газа в Болгарию, Грецию и на Балканы. При том транзит по второй нитке будет около 15 миллиардов кубометров в год. В этом главная защита от возможного изменения Турции своей позиции.
Почему Украина пыталась диктовать нам условия? Потому что мы в лучшие годы транзитировали через нее 120 млрд кубометров, как, скажем, в 2005 году. Огромный объем! Это и позволяло Украине занимать жесткую позицию и пытаться нас шантажировать. Потом объем транзита стал резко падать. И вот что интересно - несмотря на откровенный антироссийский крен в политике, Украина за два с лишним года наш газ не воровала. Возможно, причина как раз в том, что ее роль как транзитера снизилась.
Однако Украина, увы, по-прежнему остается генератором транзитных рисков. Каждую зиму, когда резко растет потребление газа и на Украине, и в ЕС, мы сидим как на иголках. Прекратить это мы можем через завершение строительства "Северного потока-2" и "Турецкого потока".
Интересно, что у России пока нет твердых обязательств строить вторую нитку через Турцию. Этого очень не хочет сама Турция, и мы пока с этим согласны. Но если ЕС считает Турцию ненадежным транзитером, еще есть время предложить альтернативу.
Еврокомиссии и регуляторам пришлось в последние годы существенно увеличить финансирование проектов по развитию газотранспортной инфраструктуры из фондов ЕС. Но эффект от таких вложений чудовищно мал. Большинство интерконнекторов, профинансированных из бюджета ЕС, используются в лучшем случае на 20-30 процентов. И в большинстве случаев служат просто как некая видимость увеличения энергетической безопасности. Это же касается и терминалов по приему СПГ, которые заполнены примерно с такой же эффективностью. А доля СПГ в европейском импорте вообще упала за последние пять лет в два раза.
А вот частные вложения, например, в продолжение "Северного потока" по территории ЕС, кардинально изменили ситуацию в Центральной Европе, привязав рынки Чехии и Словакии к развитой рыночной зоне на северо-западе ЕС. А также создали возможности для перетоков газа между ней и хабом в Баумгартене. "Северный поток-2" сделает эту систему еще более сбалансированной и интегрированной. А "Турецкий поток" свяжет Турцию, Грецию, Болгарию и Балканы.
При этом времени у нас не так много. Однако многое уже подготовлено. Скажем, в случае с "Турецким потоком" надо помнить, что инфраструктура на российской территории уже существует, трубы для морской части закуплены, изыскания дна проведены. "Северный поток-2" находится в стадии получения разрешений у правительств стран, в водах которых будет проложена труба. Германия разрешение уже дала. Компания Nord Stream 2 AG подала заявку в правительство Швеции на строительство морского газопровода. В начале 2017 года будут поданы заявки в правительства Дании и Финляндии. Юридических оснований для отказа нет. А политические причины будут означать, что Брюссель просто потеряет лицо - ведь Европа всегда дорожила приоритетностью права над политической целесообразностью.