Как французский бизнес адаптировался в России в условиях санкций
Павел Николаевич, как бы вы в двух словах охарактеризовали состояние франко-российского бизнеса сейчас, через два года после начала "борьбы ограничений"?
Павел Шинский: Ожидание перезагрузки. Почему ожидание? Потому что в апреле-мае 2017 года во Франции пройдут выборы президента. И очень многое в будущем будет зависеть от личности нового главы государства.
Как в целом чувствуют себя французские инвесторы, отдельные предприниматели и компании, давно организовавшие бизнес в России?
Павел Шинский: Некоторые затихли, ждут отмены санкций, надеясь на возврат к прежнему импорту. Но это не тренд большинства. Те же компании, которые понимают, какие новые перспективы открывает импортозамещение, уже начали производить продукцию здесь, на месте, или находятся в процессе.
Французы даже начали производить сыры камамбер, говоря "это у нас российский камамбер", потому что в России - где коровы едят другую траву, где другое молоко - не может быть "того" камамбера, но надо же жить. Одно дело, когда про санкции и продукты в рамках импортозамещения говорит чиновник, другое дело - француз, который вложил деньги в России в собственный ресторан и вдруг лишился поставок сыра. Рестораны остались, а сыры для них теперь производят в Ивановской, Тверской, Рязанской областях по французской рецептуре.
Недавно француз, мой товарищ, приехал и сказал: "Я хочу в России улитки делать, как ты думаешь, российские улитки смогут по-бургундски готовить?". Я ему про другого француза рассказал, который после двух лет проб и ошибок начинает производить в России фуа-гра. Чтобы получилось, ему пришлось яйца берберийских уток привезти, так как на местных российских утках воспроизвести французские технологии не получалось. Пока нужные утки выросли, полтора года прошло.
А трюфели еще не завезли?
Павел Шинский: Это очень специфическая штука, они растут в ограниченных местах, экосистеме. Это как нефть, она или есть, или ее нет. Импортозамещение - неоднозначное понятие. Сыры-то можно заменить, и еще многое можно, но что-то невозможно или экономически нецелесообразно. Можно ли импортозаместить Chanel?
Конечно, Франция это не только Коко Шанель, Джо Дассен, Эдит Пиаф. За этими легкими образами стоит очень мощная технологическая держава. И сейчас очень важен вопрос необходимости импортозамещения для продукции высоких технологий. Я имею в виду, к примеру, оборудование и системы для авиастроения или для модернизации железных дорог, различные системы датчиков, радаров. Это, к счастью, понимают в России.
Во Франции есть компетенции, которые нужны России для модернизации многих промышленных отраслей. Россия только-только вступает на дорогу кластеров и технопарков, а Франция начала развивать их уже давно.
Какова специфика французских компаний в России?
Павел Шинский: Структура французского бизнеса сильно отличается от Германии и Италии тем, что локомотив экономики страны - это 40 крупнейших компаний, чьи акции торгуются на рынке - Total, Airbus, Danone, Renault и другие компании. Есть еще компании такого же порядка, которые не входят в этот биржевой индекс, - к примеру, тот же Auchan. Они - настоящее государство в государстве.
33 из этих 40 компаний давно пришли в Россию, и постепенно "вытягивают" за собой сюда поставщиков, с которыми привыкли работать во Франции и в других странах. Но у этого процесса есть и обратная сторона, которая сейчас очень выгодна России: эти компании экспортируют произведенную в России продукцию (самими или их подрядчиками, но под их брендом) за рубеж, используя для этого продвижения российской продукции свои обширные мировые сети.
Палата создана, чтобы объединить французское деловое сообщество в России. За 2 года санкций оно сократилось?
Павел Шинский: У нас было в год по 6-7 визитов французских бизнесменов в регионы. Сейчас сложилась ситуация, когда в регионы больше всего стремятся поехать компании что-то продать, найти подряд, а местные власти ждут крупных инвесторов с проектами локализации производства.
Основная проблема при этом - финансирование. Даже франко-российские проекты, которые никаким образом не связаны с санкциями, ни с людьми, ни с компаниями из санкционных списков, не могут получить кредиты на развитие под "живительные" 3-4 процента от французских банков.
А локализация иностранных производств на территории России - панацея для сегодняшнего сложного момента?
Павел Шинский: На мой взгляд, как не надо все "импортозамещать", так и не надо все локализовывать. Но даже тогда, когда локализация требуется, не все так просто. Пример. Французы построили в России два фармацевтических завода. По производству инсулина и вакцин.
В России есть очень сильное лобби, и в Думе, и в правительстве, и в Минздраве по поводу использования того или другого вида вакцин. Есть еще и другое лобби, которое считает, что вакцина - это плохо априори. И как в этих условиях принимать решения?
Сам бизнес не столь силен, чтобы переломить сопротивление?
Павел Шинский: В прошлом году мы нашли и потом в течение полугода общались с бизнесменами от Корсики до севера Франции, объясняя им возможности для инвестиционных проектов на российском рынке. Из 150 компаний 85 обратились в свои банки с просьбой профинансировать совместные проекты в России. Как вы думаете, сколько получили поддержку из 85? Ноль.
Сейчас после известных событий французские банки живут с оглядкой на Америку. Американская политика простая: полностью отрезать какие бы то ни было экономические отношения с Россией.
И какой вывод?
Павел Шинский: К сожалению, на данный момент нельзя ждать финансирования от французских банков. Те компании, которые продолжают развиваться в России, сами себя финансируют. Например, тот же ритейл в лице Ашана, Леруа Мерлен в поддержке не нуждается. Есть и другие, конечно же.
Поэтому французский бизнес если и рассчитывает - помимо собственных сил и средств - на поддержку совместных инвестиционных проектов со стороны, то сейчас со стороны России.
Ваш прогноз в таком случае по перезагрузке?
Павел Шинский: Есть надежда. В истории Пятой республики никогда не было столь открытых - в плане непредсказуемости - выборов президента страны, как предстоящие в 2017 году. Впервые состоятся праймериз не только со стороны "левых" кандидатов, но и среди "правоцентристов".
Появится ли вопрос санкций в повестке избирательных кампаний?
Павел Шинский: Должен сказать, что во Франции - в отличие от многих других стран - более благоприятный фон, и большинство политиков склонны к смягчению, отмене санкций, и в целом выступают за улучшение отношений с Россией. Но Палата намерена дополнительно привлечь внимание к этой теме. Франко-российский аналитический центр "Обсерво" готовит документ, который мы представим всем кандидатам на президентские выборы. Этот список предложений для конструктивной перезагрузки отношений с Россией, я надеюсь, станет частью повестки по международной политике.
У нас уже есть положительный опыт личных обращений к французским парламентариям, когда в апреле и июне этого года шли голосования по санкциям в обоих палатах.
Могу точно сказать, что ни одна из французских компаний за эти два тяжелых года не покинула российский рынок. От крупных компаний, попавших под санкции, до предпринимателя, который с успехом жарил летом 2014 года каштаны в парке имени Горького
Каштаны?
Павел Шинский: В Париже жареные каштаны - неотъемлемая часть городского пейзажа. И у замечательного парижанина, который начинал свой бизнес в Москве, была мечта дойти до Урала. С началом санкций каштанов он лишился. Но из России не уехал - делает то ли сыры, то ли хлеб.
...Я регулярно встречаю французов, которые с гордостью мне показывают новообретенный российский паспорт. Сначала для меня это было диковиной. Я не говорю о Депардье, я говорю о людях, которые в течение 10-15 лет остаются гражданами и Франции, и России. Многие заводят семьи. Живя здесь, они остаются в Европе, то есть сохраняют уклад жизни, который не слишком отличается от их предыдущего. Они чувствуют динамику, органику страны.
В России гораздо больше зависит от человека, чем во Франции. Там его карьера больше зависит от возраста, от названия университета, который закончил. Прежде всего, от возраста. Мне немного за 40, но мои французские друзья и товарищи, с которыми я рос, только-только в этом возрасте начинают получать ответственные посты. В России, если ты умеешь работать, то и в 25 лет - бери и управляй.
Какова роль Франко-российской палаты на данном этапе?
Павел Шинский: Как и всегда, не меняется - координационная, информационная, аналитическая. С президентом палаты Эммануэлем Киде "держим форпост". Экономическая связь не разорвана. Хотя, конечно, во многом замедлилась.
Какие самые главные три вопроса задают французские бизнесмены в России?
Павел Шинский: Самый главный вопрос касается административного климата, гарантий частной собственности, то есть стабильности.
Есть огромная разница между бизнес-культурами России и Франции. В России многое построено на личных отношениях и на характере людей. В России руководитель компании часто сразу принимает решение: "Да - да, нет - нет". Это может сопровождаться какой-то юридической волокитой, но в принципе огонек зажигается достаточно быстро. Во Франции же выстроен целый ряд инстанций, которые регулируют полномочия топ-менеджеров компаний. Достаточно часто происходит их ротация. Французы боятся личных деловых договоренностей, как огня. Потому что они не самые стабильные и выливаются в непрозрачные отношения.
В России есть Национальный региональный инвестиционный рейтинг, проводит его Агентство стратегических инициатив (АСИ). Французскому бизнесу рейтинг помогает?
Павел Шинский: Я думаю, что этот рейтинг дает общую картину и общую информацию. Дальше каждая компания, исходя из специфики своей деятельности, должна ориентироваться на более острые и четкие критерии, которые в силу политических причин ни один рейтинг не учитывает. Опять же это касается тонкостей взаимодействия между федеральными органами и местными структурами. К кому апеллировать и как разобраться, если федералы говорят тебе "да", а на областном, республиканском или муниципальном уровне говорят тебе "нет".
Есть регионы, где надо идти к представителю силового или духовного ведомства, которые вполне активно могут решать вопросы инвесторов. Мысль такая: власть в России содержится в самых неожиданных руках. И эти руки не всегда те, которые обозначены в рейтингах.
Что касается глубины изучения: владельцы сети "Ашан" до того как открыть свой первый гипермаркет в Москве, отправили топ-менеджеров жить в российских семьях, причем разного уровня благосостояния. В течение нескольких недель жить, завтракать, обедать и ужинать, в центре города, на окраине… Они наблюдали, записывали, на каком основании люди принимают решения относительно того или иного вида колбасы, какое расстояние до магазина готовы осилить на машине или пешком… Как итог, они органично встроились в российский образ жизни.
Россия стремится стать страной внутреннего туризма. Как вы считаете - получится ? Что советуют французские специалисты?
Павел Шинский: Россия, как туристическое направление для иностранцев, начинает с очень низкой точки, поэтому может произвести абсолютно взрывной рост в течение нескольких лет. Технологии известны. Во Франции есть парк Пюи-дю-Фу (Puy du Fou) в регионе Вандея, который возрождает вековые национальные традиции, он принципиально отличается от Диснейленда, и считается самым посещаемым парком в Европе. И как мы понимаем, для России тоже важно такое национальное направление. Еще мы работаем с Ассоциацией самых красивых французских деревень, члены этой Ассоциации помогают развивать такую же организацию в России.
Некоторое время назад французы долго работали с Волгоградом. Была мысль сделать в Волгограде некую историческую зону вокруг Мамаева кургана. Вписать это в образовательную программу, чтобы каждый российский школьник в какой-то момент с первого до десятого класса обязательно приехал в Волгоград в рамках договора между музеем, регионом и минобразованием. Главное в этом проекте - патриотическое воспитание, воспитание корней.
Во Франции именно так?
Павел Шинский: Подобный музей в городе Кан в Нормандии именно так и работает. Он посвящен Второй мировой войне, так как здесь состоялась высадка союзнических войск. Параллель с Волгоградом понятна. Так вот французские школьники все обязательно посещают этот музей в рамках такого государственно-частного договора.