Поделиться
"Страшилка", которую сейчас пересказывают друг другу дети, замирая от сладкого ужаса, основана на реальных событиях. Днем в праздник Хеллоуин (пропади он пропадом) в квартиру на десятом этаже ворвались двое подростков. Шестнадцатилетних Юлию и Кирилла в народе прозвали Бонни и Клайдом, но сравнение совершенно неуместное - никаких параллелей с американскими бандитами у них нет. Да и влюбленной парой Кирилл и Юлия не были - друзья.
К нападению подготовились. Подростки надели перчатки, у Кирилла на лице был грим. Войдя в квартиру, он избил битой 81-летнюю старушку. Упавшую без сознания женщину оттащил на балкон. Юлия тем временем занялась 11-летним мальчиком, истыкав его ножом. Пацана связали и заперли в комнате. Больше в квартире никого не было.
Дальнейшие события не поддаются никакой логике - даже логике преступников. Как рассказал "РГ" помощник прокурора Ленинского района Сергей Лукьянов, требований отдать деньги налетчики не выдвигали. И в итоге не забрали с собой ничего ценного. Однако Кирилл и Юлия оставались в квартире около трех часов. "Зачем?" - на этот вопрос в правоохранительных органах не отвечают. За это время 11-летний Илья успел "подружиться" с налетчиками - его развязали, выпустили в туалет и даже, как смогли, перебинтовали ему раны. "Вели себя абсолютно нелогично", - подчеркивает помощник прокурора. Кстати, оставаясь в запертой комнате, Илья пытался привлечь внимание людей - выбрасывал в окно портфель, куртку. Летящие с десятого этажа вещи видели прохожие, в том числе дети.
В конце концов, на пороге появилась 41-летняя мама вместе с 13-летней дочкой Настей. На глазах у Насти Кирилл набросился на женщину с топором, найденным в квартире. Она вырвалась, выбежала в подъезд, стала звать на помощь. На крики из соседней квартиры выскочил спецназовец Игорь - он служит в Росгвардии. Подскользнулся на окровавленном полу. Кирилл бросился бежать, военный за ним, но догнать парня не смог. Вторая налетчица заперлась в квартире.
К тому моменту, когда она откроет дверь, сердобольные соседи успеют перевязать рубленые раны хозяйки, а Игорь сходит домой за ружьем и займет позицию - на пролет ниже. Юлия вышла из квартиры в обнимку с Ильей, с ножом, угрожая зарезать ребенка. "Мама, отойди", - повторяет мальчик…
- Пожалуйста, прошу вас, отпустите меня, я ничего не сделала! - истерически повторяет Юлия чуть позже, когда мальчик уже освобожден, а Игорь загоняет ее в угол. Кирилла полицейские задержали через несколько часов - он прятался, петляя по дворам.
В доме, где 31 октября произошла невероятно жестокая резня, детей очень много. Новый микрорайон на окраине города, сравнительно дешевые квадратные метры - подходящий вариант для молодых семей. Сейчас эти малыши - в зоне психологического поражения, и какой след оставят дикие события в их душах, не возьмется судить ни один дипломированный специалист. До них "добрались". Можно сколько угодно защищать детей от так называемого "негативного контента", которым полна Сеть, можно запретить телевизор. Но что делать, когда на лестничной площадке льется настоящая кровь? Где кнопка, чтобы это выключить?
- Мои мама и папа знают эту семью! Они с ними дружат! - еще одна девчушка смотрит на меня расширенными блестящими глазами. Я задала вопрос ее дедушке - они с внучкой зашли в лифт вместе со мной. Дедушка смущенно и грустно улыбается - нет, никого не знаем, ничего не слышали, и ладонью заслоняет от меня девочку, успокаивающе поглаживая ее по голове.
Десятый этаж, квартира 40 - после событий 31 октября она почти опустела. В реанимации 81-летняя бабушка - врачи не дают прогнозов, хватит ли у нее сил прийти в себя после удара битой. В этой же больнице ее 41-летняя дочь.
Старшая сестра пострадавшего мальчика - 13-летняя Анастасия - физически жива и невредима, но тоже на казенной койке, в одном из социальных учреждений. Тихую семиклассницу Настю забрали из семьи после нападения. В областном ГУ МВД подтвердили "РГ" этот факт, однако никак его не комментируют.
В квартире сейчас могут быть только глава семьи Владимир и 11-летний Илья. Его раны, к счастью, оказались неглубокими, поэтому мальчик не в больнице. За закрытой дверью тишина, на звонки никто не реагирует. Признаюсь, я этому рада - что могу сказать людям, мир которых разлетелся на осколки? Спросить, что они теперь чувствуют, оставшись без родных? Скучают ли по Насте?
Наверное, в вывернутой наизнанку реальности, куда угодили мы все, и принято задавать такие вопросы, впиваясь когтями в израненные души. Но я не хочу подчиняться этим правилам.
О том, что 13-летняя Анастасия знала о нападении на ее семью, сама придумывала детали и даже поила родственников снотворным, чтобы сонных было легче убивать, рассказали на следствии Кирилл и Юлия. Подростков взяли под стражу, им предъявлены обвинения в покушении на убийство, сопряженном с разбоем.
По их показаниям, план преступления они обсуждали в соцсетях. После расправы над родней Насти хотели втроем бежать "куда-то далеко", на Север, где их не найдут, и жить там, видимо, долго и счастливо.
Мотив - семья 13-летней девочки была против, чтобы Настя встречалась с Кириллом. Она же, наоборот, вдруг захотела стать очень самостоятельной и жить с парнем отдельно. Взрослые запретили им видеться. Девочка в ответ решила отомстить… В этой истории - море страстей. И нет ни капли разума. Подростки, кажется, придумывали этот сценарий, даже не пытаясь оценить его реальность. Куда можно убежать с несовершеннолетней из семьи, которую уже спустя пару часов будут искать все правоохранительные органы вместе с волонтерами? Но что побег, убийства, даже самых слабых, ведь и это, к счастью, оказалось невозможным довести до конца. Сколько бы ни повторял себе Кирилл - я псих, я не подчиняюсь "глупым стереотипам жалких людишек" (это написано на его странице в социальной сети), воткнуть нож в мальчика он так и не смог. Рисовать картинки с окровавленными трупами и убивать по-настоящему оказалось для него все-таки не одним и тем же.
Омерзительные фантазии подростков, так представляющих себе взросление, не воплотились. Они только "мазнули", "царапнули" по настоящей жизни, но и этого оказалось достаточно, чтобы ее изменить: разрушить семьи, сделать общество еще более жестоким.
- Агрессия поднимается в нас очень легко, - замечает детский психолог Ольга Мельникова. - Заметьте, в таких случаях, как этот, возникают массовые призывы расправиться с этими детьми. Мало кто хочет разбираться в ситуации, анализировать ее, зато эмоции у всех зашкаливают, зато мы готовы отвечать силой на силу и не видим других вариантов. В нашем культе силы, который хорошо бы заменить на культ разума, - корень многих проблем.
Спецназовец Игорь, которому пришлось идти с ружьем на 16-летнюю девочку, культ силы уважает, как иначе. "Когда я увидел, что делают эти подростки, то был поражен", - последнее слово он выговаривает почти по слогам, и глаза его в этот момент загораются холодным блеском.
- Говорят, мальчик не вполне адекватен, - говорю ему. - Не исключено, что экспертиза…
- Он неадекватен? - реагирует спасатель. - Кто это сказал? Посмотрели бы они на него, когда он женщину рубил топором! Очень все прекрасно понимал, так рубить не каждый сможет…
Этот ответ взрослого закаленного человека снова погружает меня в вязкое отвратительное ощущение нереальности происходящего. Что он оценивает, этот спецназовец? Координацию движений подростка, взявшегося за топор?..
- Все от безнаказанности! - продолжает рубить военный человек. - И сейчас их не накажут! Девица взяла заложника! Это терроризм! А где статья Уголовного кодекса, почему ее в этом не обвиняют? Посидит сейчас немного, выйдет…
У Игоря, чей сын сейчас служит срочную в армии, отпуск. Он проводит его без телевизора и Интернета, потому как не может читать и слышать то, что рассказывают об этой истории. Да и о других тоже. Разговаривать с журналистами без разрешения командира ему нельзя. Но и не сказать о том, что он не верит в причастность Насти, которая кричала от ужаса, когда Кирилл бросился с топором на ее мать, спецназовец не может. "Это все вранье", - уверен он.
- Я семью эту знаю, очень хорошая семья, и Настя - очень хороший ребенок, без всяких закидонов, - говорит Игорь. - Никаких ключей она своим друзьям не давала, как пишут, они в дверь звонили, мне Илья это подтвердил. И никаких СМС не писала. Не знала она ни о чем.
Компромисс для "волчат"
Это, пожалуй, неплохой для всех выход. Сосредоточиться на официальной версии - разбойники-отморозки напали на квартиру малознакомой девочки. И не допускать мысли о том, что иногда протест загнанного в угол подростка, которому отчаянно не хватает свободы, может принять самые уродливые формы.
- Чтобы бомба взорвалась с разрушительными последствиями, ей нужна крепкая оболочка, - говорит психолог Дмитрий Дьячков. - Так и с подростковым протестом. "Волчонок" отрицает все авторитеты, кроме силы такого же ровесника. И если при этом родители не дают ему хотя бы минимальной свободы, зажимают, создают вот эту самую крепкую оболочку, возможен взрыв с жуткими последствиями. Если ваша дочка вдруг собралась встречаться с парнем, оговорите приемлемые рамки их отношений, но оговорите, причем с уважением. Должна быть буферная среда, возможность диалога, поиск компромисса, а не жесткий запрет, что, кстати, проще всего. Родители безапелляционно "приговорили" девочку к заточению - она в ответ "приговорила" семью к смерти.
Кстати, у нападавших Кирилла и Юлии семьи неблагополучные. Юлия живет со старенькой бабушкой, которая до сих пор не может поверить в случившееся. Мама Кирилла умерла несколько лет назад, отец лишен родительских прав: то ли сам отказался от воспитания мальчика из-за бедности (его версия), то ли пьянство помешало. Поступив в авиационный техникум, Кирилл приехал из родного села Венгерово в Новосибирск и поселился с отцом, по сути оставаясь предоставленным самому себе. Возможно, тихая Настя стала для него возможностью найти близкого человека. Юля же оказалась в этой "стае", пожалуй, случайно - в силу подросткового желания прибиться к компании.