Почему ярославские изобретения не выходят на рынок

Инновации, о которых говорится сегодня на всех уровнях, невозможны без ученых, инженеров, конструкторов, технологов, "самородков" из народа, причем желательно отечественных, ведь инновации должны сопровождаться импортозамещением. Перед ними, казалось бы, должен гореть зеленый свет. Но не столь уж гладок путь от восклицания "Эврика!" до воплощения изобретения в жизнь. В причинах разбиралась корреспондент "РГ".

Сами изобрели - сами и внедряйте

Каким бы ни было доперестроечное российское прошлое, а в ярославском отделении Всероссийского общества изобретателей и рационализаторов (ВОИР) порой вспоминают то время добрым словом: процесс изобретательства бурлил, то, что сейчас называется инновациями, внедрялось, апробировалось, обкатывалось и давало в итоге ощутимый экономический эффект.

- Все предприятия тогда были объединены по отраслевому принципу - шинной промышленности, нефтеперерабатывающей, строительной, машиностроительной и так далее - и курировались своими министерствами, - рассказывает заместитель председателя регионального совета ВОИР профессор, доктор технических наук, автор множества изобретений Лев Размолодин. - При этом каждая отрасль имела свои НИИ, а министерства формировали планы научно-технического развития, которые финансировались из госбюджета. То есть предприятия были нацелены на научно-исследовательскую и конструкторскую работу (НИОКР). Поэтому, когда производству предлагалась новая разработка, она рассматривалась на заводском техническом совете, и в случае ее одобрения с внедрением не было никаких проблем.

Сегодня, несмотря на то что бизнес тоже должен быть заинтересован в развитии и конкурентоспособности, изобретатель часто слышит: постарайтесь-ка вы, дорогой, сами…

Если ученый не заплатит за патент хотя бы год - патентная защита пропадает, а идеей может воспользоваться кто-то другой

- Десять лет назад я предложил железнодорожникам подкладочное устройство под рельсы, - продолжает профессор Размолодин. - Оно модернизировало верхнее строение пути и гарантировало его безаварийную работу, потому что излом рельса сводился практически к нулю. При этом увеличивалась энергоэффективность, удлинялся межремонтный период, снижались финансовые затраты на содержание пути и так далее. В течение этих десяти лет на всех уровнях ведомства были сделаны доклады, и в итоге мне было заявлено: вы внедрите свое изобретение, а потом мы вернемся к этому вопросу. То есть устройство надо изготовить, испытать, сертифицировать, а потом предложить эксплуатанту, а он еще посмотрит, применять его или нет.

Между тем один километр нового строения пути стоит примерно 19 миллионов рублей, и это без сертификации. Тем, кто изобретает не для сада-огорода, а работает "по-крупному", сегодня особенно непросто. При этом если когда-то автор изобретения, после подтверждения его уникальности и полезности, бесплатно получал бессрочное авторское свидетельство, а следом еще и некую регулярную выплату за итог своего умственного труда, то сегодня патентование ему обходится в 10-15 тысяч рублей. И патент надо ежегодно подтверждать, то есть опять же платить деньги, даже если идея "пылится" на полке. Причем чем больше проходит времени, тем эта процедура стоит дороже. Если же ученый махнет рукой и не заплатит за патент хотя бы год - патентная защита пропадает, а идеей может воспользоваться кто-то другой. Условия жесткие. А если учесть, что зарплата отечественных ученых весьма скромная, содержание патента, особенно если он не один, может стать для инноватора тяжелым бременем.

Минус наука

"Съежилось" и само поле научной деятельности. После акционирования предприятий, вспоминает ученый, первое, что сделали новые владельцы, - ликвидировали центральные заводские лаборатории, проектно-конструкторские отделы, отделы рационализации и изобретательства, патентные отделы. Параллельно из-за отсутствия госфинансирования перестали нормально функционировать отраслевые НИИ (только в Ярославской области их было более десятка): часть из них просто закрылась, другие нашли иную нишу на рынке, часто не связанную с научной деятельностью.

- Базы для инноваций не стало. Лет десять назад предприятия шинной промышленности решили выпускать новую отечественную продукцию, но тут же задались вопросом: а кто будет разрабатывать новые технологии? - продолжает профессор Размолодин. - Ведь инновационная, ранее существовавшая исследовательская инфраструктура с их молчаливого согласия была разрушена, а новую, отвечающую запросам рыночной экономики они создать не удосужились. В результате бизнес столкнулся с необходимостью закупать технологии и оборудование извне. В своем последнем послании Федеральному Собранию президент сказал, что зависимость от иностранных технологий - это потеря самостоятельности государства. На своем, региональном уровне мы это понимали и пытались доказать еще в конце девяностых годов, когда разрабатывали закон о науке и научно-технической политике Ярославской области - он был принят в 1998 году. И когда мы говорили руководству региона, что надо из бюджета области хотя бы один процент расходовать на науку, нам заявили: "Да вы что! Такие деньги на науку!" Я тогда привел в пример Татарстан, где средств на науку не жалеют. У меня там друзья, с которыми мы учились в аспирантуре, поэтому ситуацию знаю хорошо. Если сегодня сравнить науку Татарстана и Ярославской области - это просто несопоставимые вещи.

Даешь стыковку

Впрочем, сказать, что изобретательская мысль в Ярославской области совсем сошла на нет, конечно же, нельзя - ее, как и песню, не задушишь, не убьешь, несмотря ни на что. Центрами инноваций остались вузы. Они же сами, если изобретение не требует заводского масштаба, помогают внедрять разработки в производство. Например, в прошлом году 13 малых инновационных предприятий, созданных с участием Ярославского технического университета, заработали больше 318 миллионов рублей.

Работают МИП и при других вузах Ярославской области, хотя сказать, что все они успешны, к сожалению, нельзя: ученым, "заточенным" на исследования и открытия, непросто превратиться в предпринимателей. Чтобы решить проблему управления таким бизнесом, в Ярославском госуниверситете имени Демидова, например, сегодня готовят для него менеджеров. Что же касается взаимодействия вузовской науки с промышленным производством, то, по мнению представителей вузов, здесь сегодня совершенно очевидно отсутствие "стыковки" между запросами предприятий и работой ученых.

- Нет четко сформулированного заказа со стороны производителей на необходимые разработки и кадры, - говорит директор Центра трансфера технологий ЯрГУ Николай Живаев. - Даже при наличии потребности не всегда удается ее сформулировать, чтобы производство и университет поняли друг друга. Между тем существует всего два основных пути взаимодействия науки и бизнеса. Согласно первому университет выполняет научно-исследовательские и опытно-конструкторские работы по техническому заданию, которое формулирует заказчик. Второй путь заключается в том, что ученый сначала делает инновационную разработку, а потом старается ее внедрить, найти партнера - предприятие, для которого она может подойти. Либо он сам создает предприятие, получая средства из специальных фондов, и самостоятельно занимается бизнесом. Пока что второй путь преобладает, но очень хочется, чтобы мы активнее шли по первому - тогда наши разработки в большей мере будут соответствовать потребностям и задачам экономики страны.

Справка "РГ"

По сравнению с 2006 годом глубочайший спад активности в подаче заявок на выдачу патента на изобретение среди регионов ЦФО демонстрирует Ивановская область: если десять лет назад таких заявок было 2575, то в 2015-м - 310. Заметно сдала позиции Орловская область: с 259 заявок в 2006 году до 50 - в 2015-м. Ярославская "упала" с 201 до 137. Снизились показатели у большинства регионов ЦФО, кроме Москвы, Московской, Курской, Владимирской, Тверской, Воронежской и Липецкой областей. Высокий коэффициент изобретательской активности (количество заявок на патенты на 10 000 населения) в прошлом году отмечен в Москве, Курской, Воронежской и Ивановской областях (несмотря на спад, изобретений у ивановцев все равно много). Средний результат показали Московская, Владимирская, Рязанская и Ярославская области. Низкий - Белгородская, Брянская, Калужская, Костромская, Орловская, Тамбовская, Тверская и Тульская области. Критично низкий - Липецкая и Смоленская области.