Повесть Алексея Толстого воплотил на сцене молодой режиссер Илья Носоченко, он же автор инсценировки и художник спектакля.
Постановщику удалось невозможное: уложить объемную повесть в часовое действо, причем насытить его еще и массой сведений о быте красноармейцев, о жизни обывателей периода нэпа, домыслить историю Олечки Зотовой - это требует и глубокого погружения, и творческой дерзости. Носоченко и его артисты штудировали множество материалов - от мемуаров Буденного до воспоминаний о том, как перевоспитывали проституток в послереволюционном Петрограде.
И все же ощущение, что спектакль поставил очень молодой человек, хотя и с чрезвычайно пристальным взглядом в прошлое. Его "Гадюка" - игра даже не с мифами о гражданской войне, а с образами и картинками про нее. Иногда эта театральная игра поднимается до замечательных сценических метафор, от которых - мороз по коже. Но чаще плакатная вроде "окон РОСТА".
Перевести психологическую прозу Толстого на язык революционной пантомимы - а основная часть спектакля исполнена почти балетными сценами - дело сложное. Замедленные сцены стрельбы, почти бессловесные этюды эскадронного быта подкрепляются кадрами кавалерийских атак, проецируемых на задник сцены.
Все персонажи густонаселенного спектакля - в белом. Зачастую это напоминает исподнее: война, как и любовь, обнажает все. Нервы, характеры. И только всполохи красного то в занавесе, то в гусарском ментике командира как пульсация крови возвращают к трагедии происходящего.
Конец войне, и разбросанные на сцене подковы собирают в корзину - сырье в металлтрест. Между подковами брезгливо пробираются каблучки пишбарышень, работниц треста. Зотова среди них, колотит пишмашинку как пулеметчик. Зотову в спектакле травят не соседи по коммуналке, а "трудовой коллектив". И финал не по Толстому. После рокового выстрела у Зотовой была тюрьма, потом война, ссылка - скороговоркой. А вернулась в 1962 в родную Казань, на месте дома - кинотеатр. Идет комедия "Гусарская баллада". На экране счастливая пара: и на гусаре ментик, и смеется Шурочка Азарова... Только в ХХ веке у кавалерист-девиц совсем иные судьбы.