Собственников компаний обязали оплачивать долги своих фирм
Вступил в силу закон, позволяющий налоговикам привлекать к погашению задолженности собственников компаний и бенефициаров (это те, кто получает выгоду от деятельности фирмы). Об этом "РГ" рассказал замглавы Федеральной налоговой службы РФ Сергей Аракелов.
Сергей Ашотович, Госдума также планирует рассмотреть законопроект, который расширяет права налоговиков в этом направлении. В чем необходимость новаций. Компаниям долги гасить нечем?
Сергей Аракелов: Все направлено на борьбу с злоупотреблениями по уклонению от уплаты налогов. Схемы разнообразны, но так или иначе держатся на ограниченной ответственности физлиц по долгам юрлиц. Несправедливо, когда доход от деятельности компании получают конкретные физлица, пусть и скрытые за многоступенчатыми, а зачастую иностранными юридическими конструкциями, а как только речь заходит о долгах, кредиторы остаются один на один с пустой оболочкой от фирмы, существующей лишь на бумаге.
В этом направлении наша страна идет в ногу с современными практиками, предъявляя претензии по долгам организаций выгодоприобретателям от их деятельности.
Как будут действовать поправки на практике?
Сергей Аракелов: Они позволят обращаться в суды с исками напрямую к гражданам, в пользу которых выведено имущество или выручка компании-должника. Изменения, внесенные Законом N 401-ФЗ от 30 ноября 2016 года еще раз расставили приоритеты государства.
В Налоговом кодексе, например, введена дополнительная опция для добросовестных лиц - теперь можно уплатить налоги не только за себя, но и за того, кому по той или иной причине это сделать неудобно, например родственника. Это сделано для удобства исполнения налоговых обязательств.
Но одновременно здесь же, в этой статье, введен новый механизм воздействия на недобросовестных лиц - взыскивать неуплату напрямую уже не только с зависимых организаций, но и с физических лиц - выгодоприобретателей деятельности компаний, уклонявшихся от уплаты налогов.
А поправки в закон о банкротстве и ряд других законов, рассматриваемые сейчас Госдумой, дают дополнительные возможности налоговым органам и при отсутствии дела о банкротстве, предъявлять требования о субсидиарной ответственности (финансовой ответственности дополнительного должника по долгам основного. - Прим. ред.) сразу к собственникам и менеджменту неплатежеспособных компаний.
Это будет происходить тогда, когда активов должника не хватает даже для того, чтобы заплатить арбитражному управляющему и провести процедуру банкротства. Кроме того, можно будет взыскивать в бюджет убытки с контролирующих лиц тех фирм, которые были исключены из реестра в административном порядке как недействующие. То есть, когда про организацию с долгами владельцы просто "забыли", без ликвидационных процедур и расчетов с кредиторами.
Важно и такое нововведение, как распределение прав на взыскание с субсидиарного ответчика между кредиторами. Этим решится еще одна из главных проблем - когда привлечение к субсидиарной ответственности преодолевается покупкой таких прав требования аффилированными лицами за копейки.
Все эти законодательные новшества совершенствуют взыскание долгов и в целом направлены на гармонизацию права.
Но вы же и раньше предъявляли претензии к физическим лицам по долгам их предприятий!
Сергей Аракелов: Да, но мы пользовались для этого либо гражданскими исками в рамках уголовного дела, либо привлечением физлиц к субсидиарной ответственности в деле о банкротстве. Теперь вопрос о взыскании задолженности с физлиц будет рассматриваться в пределах налоговых отношений. Разумеется, это будет работать только тогда, когда будет доказано, что действительно переводилась выручка или бизнес. Совершенно естественно и экономически оправданно, чтобы обязательства следовали за источником их возникновения. А эффективность взыскания существенно повысится, поскольку мы получаем сразу не только субъект взыскания, но и источник погашения задолженности - того, в чью пользу ушли активы.
С появлением новых норм в Налоговом кодексе откажется ли ФНС от применения института субсидиарной ответственности? Например, если долг сложился не по результатам налоговой проверки или нет прямого вывода активов?
Сергей Аракелов: В таких случаях, если мы докажем умысел владельца бизнеса на неуплату налогов, субсидиарная ответственность незаменима. Поэтому мы будем продолжать использовать ее положительные стороны.
Это важно и потому, что институт субсидиарной ответственности постоянно развивается. Например, привлекать к такой ответственности можно не только директоров предприятий, но и любое лицо, которое признано контролирующим, то есть имеющим возможность влиять на деятельность компании. И это не только прямые, записанные в документах, собственники - здесь важно доказать сам факт контроля, а не наличие официального статуса акционера или учредителя. Более того, в июне этого года Законом N 222-ФЗ прямо в качестве обстоятельств, указывающих на возможность контроля, внесены такие юридические понятия, как "должностное положение" или "родственные отношения". Этим же законом упростилась процедура привлечения к ответственности руководителей: если основной долг - это результат налоговых нарушений, тогда отсутствие вины должен доказывать уже сам ответчик.
Такие шаги законодателя направлены на то, чтобы субсидиарная ответственность работала реально, в виде возмещения ущерба за счет реальных бенефициаров.
И как это на деле происходит?
Сергей Аракелов: Показательно дело одной крупной алкогольной компании.
В апреле этого года Верховный суд признал неправомерным отказ в привлечении к субсидиарной ответственности собственника с возложением вины только на директора предприятия. Это с учетом, что долг директора был выведен потом из конкурсной массы по цене в 80 тысяч раз меньше номинала, то есть бюджет мог лишиться возможности получить долг в несколько миллиардов рублей. Благодаря тому, что мы доказали факт вывода активов на бенефициара, суд постановил, что теперь уже тот должен доказывать, что его действия не направлены на злоупотребления.
В поисках источников возмещения государству с учетом глобализации экономики и роста числа трансграничных сделок мы не ограничиваемся территорией нашей страны. Так, еще в одном деле о банкротстве мы инициировали привлечение к субсидиарной ответственности кипрской компании, выгодоприобретателя от деятельности российской фармацевтической фирмы.
После вступления в силу судебного акта в пользу государства весь долг в бюджет был погашен прямо со счета кипрского банка. Как правило, мы доказываем, что именно действиями либо бездействием физлиц, собственников или бенефициаров, достигается неплатежеспособность должника. Это может быть прямой вывод активов, совершение заведомо невыгодных сделок, манипулирование на протяжении длительного времени показателями отчетности либо молчаливое одобрение действий, прикрывающих обналичивание денег, вывод их в иностранные юрисдикции.
Можно ли считать такую субсидиарную ответственность наказанием?
Сергей Аракелов: Я бы не называл это наказанием. Скорее, по своей сути, это возмещение ущерба.
Как правило, мы доказываем, что именно действиями либо бездействием таких лиц достигается неплатежеспособность должника. Основания для субсидиарной ответственности часто идут рука об руку с основаниями для доначислений налогов.
Поэтому налоговые органы сейчас нацелены на их выявление сразу на стадии налоговых проверок. И по окончании проверок мы уже должны понимать, откуда и за счет кого мы будем погашать задолженность в бюджет.
А простые кредиторы тоже могут так поступать?
Сергей Аракелов: Конечно. Важно то, что любой кредитор вправе инициировать привлечение к субсидиарной ответственности.
Проект федерального закона, о котором я говорил, даст дополнительные возможности всем, кто пострадал от деятельности контролирующих должника лиц, предъявить к ним претензии напрямую. Это общемировая тенденция - выявление бенефициаров, возложение на них ответственности за злоупотребление правами.
Нет ли угроз, что такие меры испугают тех, кто хочет заняться предпринимательством? Ведь если что-то не получится, придется расстаться не только с бизнесом, но и с собственным имуществом?
Сергей Аракелов: Угроз нет. Более того, законодательные нормы и практика их применения на сегодняшний момент очень сбалансированы.
Если должник стал неплатежеспособным по объективным экономическим причинам, не скрывал активы от кредиторов и не выводил их, не укрывал выручку, не бросал предприятие, а предпринял разумные меры для расчетов по своим долгам, нечего опасаться ни ему, ни любому из связанных с ним лиц.
Закон не дает возможность привлечь кого-то в этих случаях к ответственности, и у нас нет такой цели. Но если новые нормы предотвратят ведение бизнеса теми, кто готов злоупотреблять правами, то это совсем другое дело.
Более того, мы видим, что превентивные меры работают в обратном направлении. Схемы уклонения, вывода активов уже сейчас используются все меньше. В ситуации, когда почти на каждую незаконную схему у нас есть ответный рецепт противодействия, уклонение от исполнения налоговых обязательств должно стать бессмысленным. Это существенно оздоровит гражданский оборот, выровняет условия для ведения бизнеса, устранит неконкурентные преимущества недобросовестных налогоплательщиков перед законопослушными.
Создание максимально комфортных условий для исполнения налогоплательщиками своей конституционной обязанности по уплате налогов - главное направление деятельности Федеральной налоговой службы. А для законопослушных налогоплательщиков важно и то, чтобы мы противодействовали недобросовестному поведению для создания единых правил конкурентной среды.
Как росла ответственность
Ответственность директоров и номинальных владельцев юридических лиц была закреплена еще в самой первой редакции Гражданского кодекса.
Но она была настолько сильно ограничена, что не имела ценности в практическом смысле. Тем не менее работающего решения требовали рост злоупотреблений, повлекший кризис неплатежей и формирование стойкого недоверия участников гражданского оборота друг к другу за счет того, что необеспеченный ничем долг юридического лица воспринимался как фикция.
Поэтапный поиск рецептов привел к появлению субсидиарной ответственности в деле о банкротстве, появлению статьи 53.1 ГК РФ о возмещении ущерба контролирующими лицами. По современной конструкции этих институтов отвечать по долгам могут уже не только прямо корпоративно связанные с юридическим лицом люди, но и те, кто в силу тех или иных причин имел возможность контролировать его деятельность.
Эволюция была и в налоговом законодательстве - до 2006 года не было возможности предъявлять претензии к кому-то кроме самого налогоплательщика. Затем в 45-й статье Налогового кодекса появилась норма, позволяющая взыскать недоимку дочерней или материнской компании, если было установлено поступление выручки на одну из них от той организации, которая не гасила налоговый долг.
Это был первый шаг, хотя норма почти не работала. Чтобы избежать ее применения, достаточно было переводить выручку на кого угодно, кроме лица, связанного отношениями прямого владения. Революционное изменение было внесено в 2013 году известным антиотмывочным 134-м законом.
Потенциальным субъектом взыскания стали все взаимозависимые лица, на которые переводились активы или поступала выручка должника. Это был значительный шаг вперед.
Здесь важным было сформировать практику - были риски ограничительного толкования нормы, когда взаимозависимость истолковывалась бы только как прямая документально подтвержденная аффилированность, а "поступление выручки" - только как прямое поступление денежных средств по обязательствам должника.
Поэтому налоговые органы каждое дело по новой версии нормы вели как отдельный проект. Судам для оценки налоговыми органами преподносились не разрозненные сведения, а доказанная совокупность фактов, из которых чаще всего было видно, что имеет место простая смена оболочек у одного и того же бизнеса.
Сейчас практика уже сформирована. Подход о возможности взыскания с зависимого по косвенным признакам лица, на которое переведены все хозяйственные связи задолжавшего государству налогоплательщика нашел отражение в сентябрьском судебном акте Верховного суда.